И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов

В публичных лекциях Павлов теперь еще яростнее нападал на политическое руководство страны, клеймил революционные идеи и средства достижения большевиками своих целей. Так, 20 апреля 1924 г. он читал лекцию в здании бывшей Городской думы (на Невском проспекте рядом с Гостиным двором) на тему: «Несколько применений новой физиологии мозга к жизни». В Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 661 лекции прямо говорилось о несовместимости инстинкта свобо ды, с которым рождается каждый человек, и окружающей его действительности в условиях диктатуры пролетариата.

Процитировав покойного Ленина, утверждавшего, что «дик татура пролетариата обеспечит себе победу путем террора и на силия», Павлов заявил, что насилие — это палка о двух концах. Подавляя врожденный инстинкт свободы, «террор, да еще в со провождении голода… усиливает в людях рефлекс рабской по корности». В результате такой «бесспорно скверной воспитатель ной практики» нация будет забита, рабски принижена. Ее будут составлять не свободные люди, а жалкие рабы. Но нужно знать, говорил Иван Петрович, и о другом конце этой палки: «Инстинкт свободы живуч… до конца его не вытравить никакими террора ми». Он будет жить даже в рабских душах и возродится в самый неподходящий для насильников исторический момент.

Вместе с тем преследование частной собственности, попрание традиций, верований и других святынь гражданина прежде ве ликой России вызывает в головах многих людей «сшибки» про цессов возбуждения и торможения, чем «приводится в полное расстройство вся нервная система населения, это почва для сплошных неврозов». В таком состоянии, продолжал свою мысль Павлов, в деятельности мозга возникает парадоксальная фаза, для которой характерно прекращение ответов на сильные сти мулы (действительность) при сохранении и даже усилении ре акций на слабые раздражители (слова). Поэтому к седьмому году революции у многих людей утратилась восприимчивость к дей ствительности и обострилась восприимчивость к словам: «Их условные рефлексы координированы не с действительностью, а со словами. Слова для них значат больше, чем факты». В под тверждение своих выводов Иван Петрович приводил пример поведения тяжелого невропата — пациента клиники нервных бо лезней. На включение красной лампочки он совсем не реагиро вал, а слово «красный» вызывало у него бурную реакцию.

Текст павловской лекции 1924 г. не сохранился. Я воспроиз вел его по цитатам из критической статьи Н. А. Гредескула, опубликованной в журнале «Звезда» (1924. № 3) под названием «Условные рефлексы и революция» [20]. В ту пору редактором «Звезды» был И. М. Майский, а всю работу редакции направлял Г. Е. Зиновьев. Автор критической статьи, в которой Павлов объявлялся «ученым союзником и защитником эксплуататор ского класса», тоже являл собой незаурядную и весьма типич ную для того времени личность. Он был профессором Петербург ского политехнического института, одним из основателей партии кадетов, товарищем (заместителем) председателя Государствен ной думы. Революция заставила его перекраситься из антимар ксиста в ревностного проповедника большевистской идеологии. Опытный политик, публикуя свою штрейкбрехерскую статью против Павлова, не мог не понимать, что делает публичный по литический донос, дает основание властям расправиться с Ива ном Петровичем. Повидимому, он недооценил крепости ленин ской охранной грамоты, выданной Павлову.

Иван Петрович продолжал шокировать партийное руковод ство и правительство страны, в первую очередь — Ленинграда, своими речами, поступками и письмами в СНК. Он не боялся бичевать общие и частные пороки общественного строя и мето дов управления страной, формирования общественного созна ния, руководства наукой и т.д.

«Вы в Вашей работе, — писал Павлов Бухарину в 1931 г., — слишком упрощаете человека и рассчитываете его сделать истин но общественным, запирая его, например, на всяческих и бес конечных собраниях для выслушивания одних и тех же поуче ний» [21].

Беспардонным посягательством на свободу мысли он называл внедрение партийной идеологии в науку: «Революция для ме ня — это действительно чтото ужасное по жестокости и наси лию, насилию даже над наукой; ведь один ваш диалектический материализм по его теперешней жизненной постановке ни на волос не отличается от теологии и космогонии инквизиции» [21]. В другом письме Павлов утверждал: «А введенный в устав Ака демии [наук] параграф, что вся научная работа Академии долж на вестись на платформе учения о диалектическом материализ ме Маркса и Энгельса, — разве это не величайшее насилие даже над научной мыслью? Чем это отстает от средневековой инкви зиции и т.д., и т.д., и т.д.?» [22].

Отказываясь выполнять рекомендации управления делами Академии наук о применении ряда мер по укреплению трудовой дисциплины в научных учреждениях, Иван Петрович заявил: «Научная лаборатория — не фабрика, а я — не надсмотрщик… нельзя третировать умственный труд по шаблону физического».

Он игнорировал требования аппарата Академии наук о состав лении многолетних детальных планов научной работы. Его от вет в 1930 г. содержит такие слова: «В будущем году, как и в предыдущем, главнейшая работа Института (Института физио логии. — Авт .) будет сосредоточена на изучении высшей не рвной деятельности собак по методу условных рефлексов. Бли же, подробнее ничего сказать не могу… Действительное течение Эволюция политических взглядов И. П. Павлова 663 свободной научной работы определяется тем, что встречается на пути исследования и чего предвидеть нельзя. Эти нерассчиты ваемые, неожиданные повороты исследования и составляют главную силу, радость и прелесть научной работы».

В 1932 г. Иван Петрович использовал эти же аргументы, ве сомые в своей простоте и очевидные человеку науки, чтобы укло ниться от выполнения жесткого требования чиновников от Ака демии наук о планировании работ Физиологического института на 1933 г. и вторую пятилетку. К сказанному нравоучительно добавлял: «Для государственного правильного расчета остается только знать финансовую сторону дела» [23].

Его очень тревожило нерациональное расходование государ ственных финансов, «народной копейки». Даже в своем юбилей ном интервью (в день 85летия) он выговаривал корреспонденту «Известий»: «Советская власть дает чрезвычайные средства для науки. Я бы хотел только, чтобы органы, руководящие научной работой, больше берегли эти народные средства, осторожнее и с бóльшим выбором расходовали их на некоторые, недостаточно проверенные изобретения» [24].

Таких примеров было немало в силу недостаточной научной компетентности академических чиновников, а зачастую просто традиций кумовства в чиновничьей среде. За полгода до этого интервью, в марте 1934 г., правительство одним распоряжением выделило 3 персональных автомобиля: академику И. П. Павло ву, профессору А. Д. Сперанскому и молодому научному сотруд нику ВИЭМа Г. С. Календарову. Так Иван Петрович оказался в одной компании с человеком, который в 30е . истратил впус тую огромные деньги на исследования, в результате которых он обещал правительству научиться управлять психикой людей по средством радиоволн. Работы считались сверхсекретными, что и позволяло Календарову блефовать до поры до времени. Одна ко сотрудники И. П. Павлова, как мне рассказывал С. И. Галь перин, знали о них и с сарказмом поведали это своему учителю, вызвав его негодование по поводу и шарлатанства исполнителя, и невежества заказчиков. Ведь никакого научного обоснования такая работа не имела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});