Отступник. Изгнанник. Воин - Роберт Энтони Сальваторе

им безмолвным стражем. В общем и целом, это было довольно неприятно, а иногда и неприемлемо для дрова с его принципами, но он не видел другого выбора.

Пристально вглядываясь в пляшущие язычки пламени, Дзирт раздумывал над своей участью. Гвенвивар по-прежнему являлась на его зов, и много раз ему приходилось пускать в ход свои сабли и лук. Каждый день он говорил себе, что на самом деле добросовестно служит не этим странным беспомощным фанатикам, а Миликки и своему собственному сердцу. И все же он не слишком уважал монахов и не считал их друзьями. Вот и сейчас, наблюдая за пятерыми монахами, которые пили и сюсюкали Друг с другом, Дзирт думал, что между ними и им никогда не возникнет дружба.

– Ударь меня! Исполосуй меня! – внезапно выкрикнул один из монахов и побежал к посудине с огнем, почти повалившись на Дзирта.

Дров сумел подхватить его и удержать, но только на миг.

– Обрушь на мою голову все злое колдовство дровов! – выкрикнул грязный, заросший щетиной монах, и его тощее тело забилось в корчах.

Дзирт отвернулся, покачал головой и бессознательно опустил руку в карман, чтобы нащупать фигурку из оникса, прикосновение к которой всегда напоминало ему, что он все-таки не один. Он боролся за свою жизнь, в одиночку сражаясь в бесконечной битве, однако это его не удовлетворяло. Может быть, в этом мире ему и отыскалось место, но это место не было домом.

– Как роща без Монтолио, – пробормотал дров. – Никакой это не дом.

– Ты что-то сказал? – спросил тучный монах, брат Матеус, который подошел, чтобы поднять перепившего товарища. – Пожалуйста, извини брата Янкина, друг мой. Боюсь, он чересчур насосался.

Дзирт неуверенно улыбнулся, показывая тем самым, что не обижен, однако его следующие слова заставили насторожиться брата Матеуса, предводителя монахов и самого разумного из них, а может быть, и самого честного, – До Мирабара я дойду вместе с вами, – сказал Дзирт, – а потом покину вас.

– Уйдешь? – обеспокоенно спросил Матеус.

– Здесь мне не место, – объяснил Дзирт.

– Десять Городов, вот твое место! – пробормотал Янкин.

– Если кто-нибудь обидел тебя... – сказал Матеус Дзирту, не обращая внимания на пьяного собрата.

– Никто меня не обидел, – сказал Дзирт и снова улыбнулся. – Просто я считаю, что в этой жизни меня ожидает нечто большее, брат Матеус. умоляю, не сердись, но я все равно уйду. Поверь, мне было нелегко принять это решение.

Матеус призадумался над услышанным.

– Как хочешь, – сказал наконец он. – Но ты можешь напоследок проводить нас до Мирабара через туннель?

– Десять Городов! – продолжал настаивать Янкин. – Это обитель страдания.

Тебе там тоже понравится, дров. Край бродяг, где бродяги обретают свой дом!

– В тенях туннеля часто прячутся разбойники, готовые напасть на безоружных монахов, – перебил его Матеус, резко встряхивая пьяницу.

Дзирт застыл, пораженный словами Янкина. Однако Янкин снова рухнул, и дров взглянул на Матеуса.

– Не поэтому ли ты решил пойти в город именно этой дорогой? – спросил Дзирт тучного монаха.

Вообще-то туннель был отведен для перегонки шахтерских тележек, которые спускались с Гребня Мира, но монахи всегда шли этим путем, даже если им приходилось обходить весь город кругом.

– Чтобы стать жертвой и страдать? – продолжал Дзирт. – Дорога свободна, и она намного удобнее, ведь до зимы осталось всего несколько месяцев.

Ему не хотелось идти в Мирабар через туннель. Любые путешественники, которые могли встретиться им на этом пути, оказались бы слишком близко, и дрову трудно было бы скрыть свое происхождение. Он уже дважды проходил по туннелю, и оба раза его кто-нибудь задирал.

– Остальные настаивают, чтобы мы шли через туннель, потому что он далеко в стороне от нашего пути, – резко ответил Матеус. – Однако я предпочитаю более личные формы страдания и поэтому жажду подольше разделять твое общество.

От этих фальшивых слов Дзирту хотелось кричать. Самым жестоким страданием для Матеуса было хотя бы один раз пропустить трапезу, и он просто использовал свою внешность, потому что многие легковерные люди подавали монетки фанатикам в развевающихся плащах только для того, чтобы дурно пахнущие монахи поскорее отвязались.

Дзирт кивнул и проводил глазами Матеуса, который потащил Янкина прочь.

– А потом я уйду, – прошептал он себе. Он мог снова и снова повторять, что служит богине и своему сердцу, защищая беспомощных на вид монахов, но их поведение часто опровергало их же собственные слова.

– Дров! Дров! – пуская слюни, мямлил Янкин, пока Матеус тащил его к товарищам.

Глава 21

ГЕФЕСТУС

Тефанис наблюдал, как отряд из пяти-шести монахов и Дзирта медленно двигается по направлению к туннелю на западных подступах к Мирабару. Родди послал квиклинга вперед, на разведку, велев Тефанису направить дрова (если, конечно, он найдет дрова) к Родди.

– Громобой позаботится о нем, – прорычал горец, поигрывая своим знаменитым топором.

Тефанис не был так уж в этом уверен. Он видел, как дров победил Улгулу, намного более могущественного и сурового хозяина, нежели Родди Макгристл, и как другой великий повелитель, Карок, пал от когтей черной пантеры дрова. Если желание Родди осуществится и он встретится с дровом в бою, возможно, Тефанису вскоре придется искать другого хозяина.

– Только-не-на-этот-раз, дров, – пробормотал спрайт, озаренный внезапной идеей. – На-этот-раз-я-достану-тебя!

Тефанис помнил туннель к Мирабару: он и Родди воспользовались им предыдущей зимой, когда снегом занесло западную дорогу. Тогда он узнал множество секретов этого пути, включая и тот, который теперь собирался использовать себе на выгоду.

Он описал широкий полукруг, чтобы обогнуть отряд, не потревожив при этом острого на слух дрова, и оказался у входа в туннель задолго до остальных.

Несколько минут спустя Тефанис уже больше чем на милю углубился в туннель и занялся замысловатым замком ворота опускной решетки, который искусному квиклингу показался грубым и топорно сработанным.

* * *

Брат Матеус вел отряд к туннелю; рядом с ним шел еще один монах, а остальные трое шли следом, окружив Дзирта и прикрывая его собой. Он сам попросил об этом, чтобы остаться неузнанным, если кто-то встретится им на пути.

Он шел в центре отряда, ссутулившись и плотно завернувшись в плащ, стараясь быть как можно незаметнее.

На пути они не встретили других путешественников и, войдя в туннель, размеренным шагом двинулись по освещенному факелами проходу. Когда они дошли до развилки, брат Матеус резко остановился, заметив, что решетка, закрывавшая проход направо, поднята. В дюжине шагов от нее виднелась распахнутая настежь стальная дверь, за которой царил непроглядный мрак: этот коридор, в отличие от основного прохода, не освещался факелами.

– Любопытно, – заметил Матеус.

– Безрассудно, – поправил его другой монах. – Остается