Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников

них любили писать в советских и российских учебниках истории. Да и делали они все добротно – я помню, как в начале двухтысячных побывал по делам фирмы в Кронштадте, посетив при этом и док. Мне сказали, что система удержания и спуска воды работает и через двести пятьдесят лет. А подгонка огромных гранитных глыб, которыми выложены стенки дока, такова, что между ними нельзя заметить ни мха, ни травинки!

Сейчас в сухом отсеке Петровского дока стоял трофейный британский 74-пушечный корабль «Уорриор», захваченный нами в Ревельском сражении. Нельзя сказать, что корабль сей был новый – на воду его спустили в Портсмуте в 1781 году. Но наши корабелы осмотрели его и пришли к выводу, что после ремонта он вполне может быть использован на Балтике и Северном море. В нашей истории он под британским флагом попортил немало крови французам у атлантического побережья, а в 1809 году в составе британской эскадры ликвидировал просуществовавшую почти десять лет Республику Семи Соединенных Островов. В нынешнем варианте истории такое произойти не должно.

На бортах трофея выше и ниже ватерлинии мы заметили пробоины от русских ядер. Впрочем, как пояснил мне адмирал Макаров, повреждения эти не были смертельными, и корабельные плотники рассчитывали в ближайшее время отремонтировали британца.

– Только вы, Алексей Алексеевич, учтите, – осторожно сказал мне Макаров. – Ремонт может закончиться не ранее середины осени. Ну нет у нас сейчас никакой возможности управиться с ним быстро. Ведь, помимо этого корабля, у нас нуждаются в ремонте, причем серьезном, еще не менее десятка наших и трофейных судов. Для качественного ремонта нужна сухая древесина, медные листы, материал на рангоут и такелаж. А где все это взять? Вы уж постарайтесь объяснить государю ситуацию. Пусть он не гневается на нас.

Я кивнул адмиралу. Уж мне ли не знать, когда вдруг заказчикам неожиданно приспичит построить дом или баню к определенному числу. И мои объяснения, что то, что у нас получится в спешке, их потом заставит поминать меня «незлым тихим словом», в расчет не брались.

Я не стал ничего говорить адмиралу Макарову о том, что мы всерьез рассчитываем на помощь кронштадтских судостроителей. Он меня просто бы не понял. Надо было поискать другие верфи – скажем, Олонецкую или Соломбальскую на Белом море. Только Олонецкая верфь не могла быстро строить новые корабли, а Соломбальская верфь, хотя и имела необходимые кадры и опыт, все же обладала одним большим минусом – построенные на ней корабли приходилось гнать с Севера на Балтику вокруг Скандинавии и в непосредственной близости от британских военно-морских баз. А англичане, имевшие мощную резидентуру в Архангельске, наверняка заранее подготовились бы к перехвату вновь построенного русского судна с необученным экипажем и практически безоружного.

Нет, надо было искать какой-нибудь другой выход. Димон недавно беседовал с Крузенштерном о возможности вести каперскую войну против британского торгового судоходства. А мне вдруг вспомнились эскадры русских клиперов (правда, паровых), которые в напряженные моменты взаимоотношений между Британией и Россией по приказу царя выходили в море и располагались на торговых путях англичан. Гордая Британия тут же поджимала хвост, оценив тот ущерб, который она могла бы понести во время действий русских рейдеров.

– Скажите, Михаил Кондратьевич, – спросил я у Макарова, – можно ли в сравнительно небольшое время построить на наших верфях небольшие, но быстроходные корабли, которые в случае военных действий могли бы действовать на вражеских коммуникациях?

– Алексей Алексеевич, – хитро улыбнувшись, произнес Макаров, – вы имеете в виду корабли для каперов? Что ж, подобными вещами часто грешили британцы. Так почему бы им самим не испытать на своей шкуре атаки русских удальцов? Во время войны в Средиземном море туркам весьма досаждали греческие каперские флотилии. Правда, греки часто мало чем отличались от обычных пиратов… да и бог с ними, с греками, уверен, что русские моряки покажут лучшую выучку и мужество, которыми всегда славился наш флот.

– Я понимаю, Михаил Кондратьевич, что действия российских каперов очень опасны. Британцы приложат все силы для того, чтобы уничтожить наши корабли. Ну а что они сделают с членами экипажей…

Макаров крякнул и покачал головой.

– Эти островитяне требуют от всех остальных моряков строгого соблюдения законов ведения войны на море. А вот сами они… Да, я согласен с вами, что с пленными русскими моряками британцы могут обойтись весьма жестоко. Только русские не привыкли сдаваться в плен. Помните подвиг капитана 2-го ранга Остен-Сакена?[158]

– Конечно, помню, Михаил Кондратьевич. Ведь еще киевский князь Святослав Игоревич говорил: «Не посрамим же земли Русской, ляжем тут костьми. Мертвым нет срама».

– Да, я тоже читал об этом. – Макаров пристально посмотрел на меня, потом на Димона, Крузенштерна и Дашку. – Господа, вы с дороги, и вы устали. Я хочу пригласить вас к себе, чтобы немного отдохнуть. У меня и продолжим нашу увлекательную беседу…

Часть 5

Парижские тайны

30 июня 1801 года. Французская республика. Дворец Мальмезон.

Майор ФСБ Андрей Кириллович Никитин, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град»

Удивительно, как при той неразберихе, которая царила во Франции во времена консулата Наполеона, государство нормально функционировало и отражало наскоки враждебных ему держав. Правда, Первый консул не один управлял Францией. У него были талантливые помощники, а соратники его военных походов обеспечивали устойчивость курса, которым Наполеон вел политику страны.

Однако, помимо друзей, у Бонапарта хватало и врагов. Даже его родной брат Люсьен плел интриги против Наполеона. Да и среди военных были те, кого не устраивала политика Первого консула. Бернадот, Моро – эти имена пользовались большой популярностью во Франции. Хуже всего было то, что многие их числа тех, кто для вида выказывали преданность Наполеону, при первой же возможности предали бы его. Талейран и Фуше – эти люди занимали ключевые посты в правительстве Французской республики, обладали немалым влиянием в стране, и хотя я в свое время подробно рассказал Наполеону об этих оборотнях, тот не рискнул отправить их в отставку.

– Талейран, Андре, – задумчиво произнес Наполеон, – конечно, мерзавец. Только об этом я знаю и без вас. Эта хромая бестия, святоша-расстрига, готов за деньги продать кого угодно и кому угодно. Но он весьма полезен на посту министра иностранных дел Республики. Он помог мне во время событий 18 брюмера[159]. У него неплохо получается обманывать наших врагов. Пусть он и продолжает этим заниматься, а я буду внимательно следить за ним, чтобы он помнил – гильотина сносила головы и не таким хитроумным ловкачам.

– Да, но гражданин Фуше,