Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

— Надеяться и желать — это хорошие способы погубить людей.

— Говоришь прямо как Дориан, — с кислой улыбкой сказал я.

— Это скорее он говорит как Грэм Торнбер, от которого я это высказывание и услышал изначально, — поправил он меня.

Сэр Харолд заговорил:

— Ладно, давайте предположим, что они хотят заставить нас думать, что это — единственный вход. Зачем им это? Какие это им даёт преимущества?

Джеймс ответил первым:

— Очевидный вывод будет заключаться в том, что их силы, частично или полностью, нападут на нас с тыла. Затем они смогут либо обрушить пещеры, поймав нас в ловушку, либо вырезать нас, нападая с обеих сторон сразу.

— Главный вопрос — сколько их там внизу осталось, — указал я.

— Прошлой ночью мы положили более тысячи этих ублюдков, — сказал Харолд. — Ну, Мордэкай положил, — поправился он.

— Давай не будем считать зарубки, Харолд, — предостерёг я его.

— Мы ничего не можем сделать как минимум до завтрашнего дня, что бы мы ни решили, — сказал Джеймс, возвращая нас к истинной причине нашей дискуссии. — Уйдёт по крайней мере весь остаток дня просто на то, чтобы собрать все тела.

— Их нужно сжечь, — добавил я.

— Согласен, — сказал он, — но это займёт ещё больше времени. Сбор древесины, необходимой для сожжения такой горы плоти, потребует кучи людей и труда.

— Я не совсем уверен, насколько полезной будет армия, когда мы войдём в пещеры, — наконец сказал я.

— Но мы же не можем их взять измором, — горько ответил Джеймс.

Это заставило меня задуматься, и я выставил ладонь, чтобы предотвратить пока продолжение дискуссии:

— Вообще-то, мы этого не знаем. На самом деле, мы не знаем о них почти ничего. Возможно, их тела разлагаются и становятся бесполезными после определённого промежутка времени, или они требуют какой-то подпитки.

Харолд фыркнул:

— То есть — нас.

— Может — так, а может и нет. Мы на самом деле не знаем, — пояснил я. — Джеймс, я хотел бы, чтобы вы поместили одно из изрубленных тел шиггрэс в карантин, а не сожгли с остальными. Мы можем отвезти его обратно в Ланкастер, когда закончим. Мне будет очень любопытно узнать, потеряет ли оно в конце концов подвижность, и будет ли разлагаться.

Джеймс принял задумчивый вид:

— Тогда надо и ещё одно, которое не было порублено на части. Возможно, целыми они держатся дольше, чем порубленными, если их вообще можно заморить голодом.

Сэр Харолд отозвался:

— Может, это и не относится к делу, но как вы собираетесь поймать существо, само касание которого для нас — анафема?

Джеймс улыбнулся:

— Ха! Используем сети. Как только поймаем одного, осторожно свяжем верёвками. После этого можно положить его на волокушу, и оттащить обратно в Ланкастер — темницы и пары охранников должно хватить.

— Вообще-то, я бы хотел построить для него специальную камеру, Джеймс, но пока что мы можем подержать его в вашей темнице, по крайней мере — какое-то время, — добавил я.

— Итак, возвращаясь к главному — что мы собираемся сегодня делать? — спросил Харолд.

Мы все помолчали, и даже обычно решительный герцог сперва посмотрел на меня, чтобы узнать моё мнение.

— Оставьте большую часть людей на очистке и сожжении. Я отведу Харолда и маленький отряд ко входу. Если мы сможем убрать защиту, какая бы она у них там ни была, то разведаем поглубже внутрь. Если не сможем, то отступим, и подождём, когда закончится уборка.

Удивительное дело — оба со мной согласились.

— Сколько человек? — спросил Харолд.

— Примерно пятьдесят, я думаю. Позаботься о том, чтобы среди них оказались наши самые защищённые люди. Чтобы была как минимум полная кольчуга, чем меньше открытой кожи — тем лучше, — сказал я ему.

* * *

Два часа спустя мы были готовы, и глазели в зияющее устье пещеры. Вход был полных пятнадцать футов в высоту, и вдвое больше в ширину. Утреннее солнце освещало примерно первые двадцать футов, но дальше всё было погружено во тьму и тени. Снаружи больше ничего не удавалось разглядеть, если полагаться на нормальное зрение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К счастью, я на него не полагался. Отправленный сторожить вход отряд отступил, чтобы позволить нам войти. Они вернутся на пост, когда мы войдём. Я заметил, что Джеймс снабдил их онаграми и бочонками с маслом. Если шиггрэс снова попытаются вырваться из пещер, то они были готовы залить весь вход огнём. Я лишь надеялся, что они не запаникуют, когда мы позже будем оттуда выходить.

Харолд ткнул меня локтем:

— Что вы видите?

Я зыркнул на него:

— Я вижу гораздо больше, когда меня не беспокоят. Дай мне закончить, — сказал я. Снова закрыв глаза, я вернулся к обыску пещер. Я уже выяснил, что основной туннель уходил вглубь более чем на сто ярдов, и что оттуда он дальше шёл в основном прямо. Мне трудно было найти в нём шиггрэс, но я мог определить, что их было довольно много где-то в пятидесяти ярдах. Они стояли рядом с какими-то деревянными сооружениями, которые были подозрительно похожи на…

— Баллисты! — воскликнул я.

— Они называются «онаграми», ваше Благородие, — поправил меня Харолд, думая, что я имел ввиду катапульты Герцога.

Иногда Харолд воистину действовал мне на нервы, хотя и имел добрые намерения.

— Это я знаю — я говорю о пещерах.

— Что?

Уолтэр согласно кивнул:

— Ты прав. У шиггрэс там баллисты. Похоже, что они готовы послать любому вошедшему привет в виде четырёх футов дерева и стали.

На миг я удивился. У меня раньше никогда не было рядом другого волшебника, но было приятно иметь кого-то другого, кто мог разделить мою уникальную перспективу.

— Я насчитал две, — ответил я.

— Согласен, — сказал Уолтэр, — и по крайней мере двадцать из них скрываются в нишах за баллистами.

Я мог определить, что их там было довольно много, но я не был особо уверен, сколько именно. Меня удивило то, что ему, похоже, было проще их различать.

— Насколько далеко ты можешь видеть предметы своим магическим взором? — спросил я его.

Он бросил на меня удивлённый взгляд, но с готовностью ответил:

— Где-то на шестьсот ярдов.

Это было значительно меньше моей собственной дальности, однако ему было проще замечать шиггрэс.

— Интересно, — ответил я. — Я вижу дальше, но я не могу разглядеть их достаточно хорошо, чтобы их сосчитать.

Он легко рассмеялся:

— Это, наверное, потому, что я — Прэйсиан. Мы известны тем, что немного отличаемся от других семей.

— Это как? — спросил я.

— Ну, ты уже видел, как я использую невидимость, — ответил он. — Или, точнее, ты «не» видел меня, пока я её использовал.

— Я планировал научиться этому у тебя, — сказал я.

Он отрицательно покачал головой:

— Я могу попытаться, но скорее всего ты не сможешь с этим управиться. Очень немногие волшебники были способны делать это, кроме рода Прэйсиан.

— Правда?

— Ага, Прэйсианы были знамениты своей способностью оставаться невидимыми, или, по крайней мере, так меня учили. Примерно так же, как Иллэниэлы были известны своими дьявольскими навыками зачарования, — объяснил он, — ну, и ещё — своей необычной силой.

Его небрежные комментарии предоставляли мне окно в мир знаний и общеизвестных фактов, который мне не повезло застать. Я в очередной раз посетовал на тот факт, что никогда не знал своего биологического отца. Я выбросил эти мысли из головы, и вернулся в настоящее:

— Как твоя способность становиться невидимым связана с чутьём на шиггрэс?

— Их способность вытягивать магию по сути делает их «чёрными» для магического взора, если думать о магии, как о некоем «цвете». Моя невидимость отличается тем, что преломляет свет, и иногда даже магию, вокруг меня, но я всё равно могу понять, что они делают. Полагаю, я могу использовать свою способность, чтобы имитировать то, что делают они, или по крайней мере то, как они выглядят, — ответил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меня эта мысль заворожила:

— Покажи, — сказал я.