Моя страна - прежде всего! (СИ) - "Илья83"

— Да… — тихо прошептала Ева, не собираясь размыкать свои объятия. — Это было так сладко, ощущать тебя в себе… Мне так хорошо с тобой, Гюнтер..

— Я знаю, любимая… — ответил он. — А теперь уже поздно, давай в душ а потом спать.

— Давай! — согласилась улыбающаяся Ева. — Только я не смогу сама, может, отнесёшь меня туда?

— Вот ты хитрюга! — усмехнулся он.

— Сам виноват! — хихикнув, женщина упёрлась в него своим пальчиком. — Развратил бедную, беспомощную девушку, довёл её до изнеможения а теперь что? Ой… — она посмотрела на него испуганным взглядом. — Мы… Ты же сделал ЭТО внутрь? А если..

— Значит, родишь! — твёрдо сказал он. — Это будет наш с тобой сын.

— А почему сразу сын? — игриво спросила она, не спеша его выпускать. — Вдруг это будет дочка?

— Если она будет похожа на тебя то я согласен… — улыбнулся Гюнтер, поглаживая её по волосам. — Такая же красивая, милая и ласковая… Но никто не помешает мне попробовать снова!

— Я знаю, вы, мужчины, всегда хотите сына… А он вырастет, возьмёт в руки оружие и пойдёт воевать… Или погибнет! — перестав улыбаться, закончила она.

— Это мужская судьба, Ева… — пожал он плечами. — Так всегда было, есть и будет. Иначе сюда придут чужие сыновья и заставят наших женщин рожать им детей.

Ева мгновенно ощетинилась, глаза засверкали:

— Ни за что! Я скорее убью себя чем отдамся врагам! Чтобы смешать нашу чистую кровь с отбросами Запада и Востока? Этого никогда не будет!

— Конечно! Именно поэтому мы, мужчины, и отправляемся сражаться за наш Рейх… Чтобы вы, дети и женщины, могли спокойно наслаждаться жизнью в безопасной и сильной Германии! — закончил Гюнтер.

— Да, ты прав… — согласилась Ева неохотно. — Может быть, когда наш сын вырастет, войны уже закончатся и Германии будет не с кем воевать?

— Это вряд ли, любимая… — покачал он головой. — Но мы постараемся сделать так чтобы этих врагов у нас осталось как можно меньше.

— А что ты скажешь Лауре? — внезапно сменила тему женщина. — Рано или поздно она всё равно узнает… Да и мне стыдно её обманывать, она такая милая и хорошая.

— Об этом не беспокойся, Ева. Доверься мне. Я решу этот вопрос. Запомни одно — в любом случае ты будешь со мной! И ни фюрер ни кто другой не отнимет тебя у меня!

Она посмотрела несколько секунд ему в глаза. Словно увидев в них что-то что её удовлетворило она кивнула:

— Я верю тебе, мой любимый… Точнее, я знаю что ты всё сделаешь так как надо. А больше такой влюблённой дурочке как я и не нужно! — тихо рассмеялась она.

Потом они пошли в душ где смыли с себя любовный пот, заодно снова поласкав друг друга. Завернувшись в полотенца, дошли до кровати. Затем, после краткого спора и тихого настояния Евы, Гюнтер осторожно подвинул Лауру и Лотту ближе к одному краю кровати, лёг сам а с другого края устроилась Ева, по-хозяйски закинув на него свою ногу и положив голову на плечо.

Гюнтер чувствовал как полностью расслабленное и удовлетворённое тело начинает окутывать сном. Выпитый алкоголь, благодаря сексу, в значительной мере распался и теперь в глазах уже не стояла пьяная муть.

— А ты знаешь что очень сильно нравишься Лотте? — внезапно прямо в ухо зашептала Ева, проведя по нему языком.

Дёрнув головой от щекотки, он ответил:

— Трудно не заметить..

— И что же ты сделаешь? Кого выберешь? Лауру, меня или её? — с любопытством спросила она.

Погружаясь в сон Гюнтер меньше всего хотел сейчас решать какие-то проблемы и брякнул правду:

— Да никого не буду выбирать… Возьму вас всех… Давай спать, милая?

Последнее что он услышал, перед тем как окончательно провалиться в объятия Морфея, было:

— Гюнтер, ты серьёзно!? Гюнтер, чтоб тебя!.. Не спи! Я хочу поговорить об этом!..

Москва. Неизвестная больница.

1 мая 1940 года. Раннее утро.

Александр Самсонов.

— Ну, как ты, Саша? Уже лучше? — с тревогой спросила Катя, глядя на него.

— Спасибо, уже могу двигать головой… — усмехнулся он.

— Это хорошо… — удовлетворённо вздохнула девушка. — Мы так испугались когда узнали что ты разбился. Я смотрю, а ты весь в крови, без сознания… А чтобы вытащить тебя из кабины пришлось туда двум бойцам залезть, представляешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Представляю… Кстати, а где мы? Что-то я не помню такой палаты в нашей санчасти… — удивился Саша, в который раз оглядываясь по сторонам.

— Ах да, я забыла сказать. Тебя приказали отправить в московскую больницу. И теперь ты будешь здесь пока не выздоровеешь… — просветила его Катя.

— Что ж, спасибо и на этом… Жаль только что уже в самом конце сорвался… Ещё бы чуть-чуть и финиш… — с огорчением вздохнул он. Вот не повезло так не повезло. Прошёл почти всю дистанцию и не вписался в Ворота. Да и машину конкретно угробил. Боль уже не донимала так сильно как раньше, организм восстанавливался. Конечно, вставать с постели и передвигаться самостоятельно Александр не мог, но тенденция была положительная.

— Может, ты хочешь поесть? Или попить? — проявила заботу девушка, поправив ему подушку.

Он прислушался к себе. Желудок подавал сигналы но, как-то, нерешительно поэтому Саша решил подождать до завтрака, благо он должен быть уже скоро. А вот поговорить кое о чём не помешало бы. Так сказать, расставить точки над i..

— Нет, не хочу, Катя. Но хотел бы узнать от тебя кое-что важное для меня.

— Конечно, спрашивай… — кивнула та.

— Ты же знаешь что мне нравишься? — прямо в лоб спросил он. Конечно, возможно, он поступает неправильно но ему надоело изводить себя сомнениями и хотелось полной определённости.

Катя тихо вздохнула и отвела глаза.

— Саша, ну зачем опять?.. Мы же с тобой об этом уже говорили.

— Я знаю. Просто хочу услышать от тебя честный ответ. Ты хочешь познакомить меня со своей подругой Светой чтобы я отстал от тебя? — поинтересовался Александр, не спуская с неё глаз. — Ответь мне, как честная комсомолка, не лги, пожалуйста!

— Да… — наконец, ответила она, помолчав секунд десять. Девушка покраснела от смущения и никак не могла встретиться с ним взглядом.

— Спасибо, Катя… Лучше уж горькая правда чем сладкая ложь. Как уже сказал раньше, я согласен. Надеюсь, она мне понравится… — усмехнулся он с ноткой грусти.

— Я уверена в этом, Саша! — горячо принялась она уверять его, отчего ему стало ещё хуже. — Светка, она отличная девчонка! Я тебе уже рассказывала про неё, помнишь?

— Помню… — отозвался Александр. — А расскажи мне про своего парня? Какой он? — внезапно для самого себя спросил он. Чёрт, зачем ему это надо? Что на него нашло? Какая ему разница? Или это снова вылез дурацкий мазохизм, узнать побольше про своего более удачливого соперника?

— Про Лёшу? Зачем? — удивилась девушка.

— Извини, зря я спросил… — с досадой ответил он. — Можешь не говорить.

— Ничего, это не тайна… — сказала Катя. На её лице появилась мечтательная улыбка, глаза заблестели и Саша удивился как он мог раньше этого не заметить. — Лёша, он такой… Такой красивый, сильный, мужественный. Хоть и простой рабочий но он так много знает… Знаешь, вот иногда говорят что "быть как за каменной стеной".. Так вот, за ним я себя так и чувствую. Как будто в тёплом, уютном домике когда снаружи бушует вьюга или дождь. Мы любим друг друга, я это чувствую! Когда я с ним то ощущаю себя самой счастливой женщиной на свете…

Она замолчала а Саша пытался найти другую тему для разговора.

— А можно тебя тоже кое о чём спросить? — внезапно поинтересовалась она, словно колеблясь.

— Спрашивай… — пожал он плечами. — Откровенность за откровенность.

— Скажи, зачем ты всё это выдумал? — и добавила, в ответ на его удивлённый взгляд. — Я имею в виду то что ты тогда рассказал… Что немцы нападут на нас через год… Про наш разгром, про Ленинград, Сталинград… Это же неправда, тут даже дураку ясно! Мы с немцами друзья, а если бы даже они попробовали напасть на нас то наша Красная Армия остановила бы их на границе а потом погнала назад, в Берлин. И немецкие рабочие, наши классовые братья, подняли бы у них в тылу восстание и в Германии тоже победили бы коммунисты.