Эльфийские камни Шаннары - Терри Брукс

Он мгновение подождал, но Брин молчала.

— A-а, в общем, какая разница, — пожал он плечами и в сопровождении своих дружков направился обратно к стойке. И там они принялись шептаться, повернувшись спиной к залу.

Егерь мгновение смотрел на них, а потом подсел к Брин.

— Шайка бездельников, — вполголоса пробормотал он. — У них вроде как охотничий лагерь на западе Длинной гряды. Выдают себя за звероловов. А живут чем придется, больше — своей удачей. У них это так называется.

— С утра тут болтаются и выпивают, — покачал головой торговец. — Впрочем, ничего не скажу, монету платят исправно. — Он взглянул на Брин. — Ну как, получше тебе?

Девушка улыбнулась.

— Спасибо, намного лучше. — Она рассеянно поглядела на кинжал, который так и сжимала в руке. — Даже не знаю, что со мной такое. Что это вдруг на меня нашло…

— Ладно, забыли. — Егерь слегка похлопал ее по руке. — Ты просто устала.

Рон Лих глухо застонал и на мгновение поднял голову. Широко раскрытыми глазами горец невидяще уставился куда-то в пространство. А потом он снова обмяк, голова упала.

— Надо с ним что-то делать, — с тревогой проговорила Брин. — Как-нибудь вылечить лихорадку. Есть тут у вас что-нибудь, что может помочь?

Торговец озабоченно посмотрел на егеря и покачал головой.

— Честно скажу, не часто я видел, чтоб так лихорадило. Парень едва живой. Есть у меня одно лекарство. Попробуй, может, чего и получится. — Он опять покачал головой. — А лучше всего ему отоспаться как следует.

Брин молча кивнула. Ей даже думалось с трудом, сознание затуманилось — усталость одолела ее. Еще какое-то время Брин тупо глядела на кинжал у себя в руке, потом медленно засунула его обратно в ножны на поясе. Что, интересно, она собиралась с ним делать? За всю свою жизнь Брин не причинила вреда ни единому живому существу. Да, конечно, этот охотник с Длинной гряды вел себя нагло, но представлял ли он для нее реальную угрозу? Выпитый эль растекся по телу приятным теплом. Да она просто устала и от этого стала такой взвинченной. А где-то глубоко внутри поселилось странное чувство потери, словно бы что-то ускользало, уносилось прочь…

— У меня тут особенно негде вас положить, — говорил торговец Стэбб. — В конюшне есть небольшой чуланчик. В сезон охоты надо всегда иметь каморку про запас, на всякий случай. Можете расположиться там. Там есть печка, кровать для твоего дружка, ну а тебе уж — солома, не обессудь.

— Да, конечно, большое спасибо, — пробормотала Брин и вдруг поняла, что плачет.

— Ну-ну. — Егерь приобнял ее за плечи, загораживая от тех, шепчущихся за стойкой. — Не нужно, чтоб они это видели, девочка. Сейчас тебе надо быть сильной.

Брин молча кивнула, вытерла слезы и поднялась.

— Все нормально.

— Одеяла — в сарае, — проговорил торговец, поднимаясь вместе с нею. — Пойдем, мы вас проводим.

Торговец и егерь помогли Рону встать, и все четверо направились в заднюю часть дома через короткий темный коридор, куда выходили двери кладовых. Брин мимоходом взглянула на звероловов, склонившихся над кружками за стойкой, и поспешила за своими провожатыми, не обращая внимания на странные взгляды, которыми молодцы с Длинной гряды проводили ее.

Через низенькую деревянную дверь торговец, егерь, Рон Лих и Брин вышли на задний двор и направились к конюшне. Стэбб проскользнул вперед, быстро зажег масляную лампу, висевшую у входа на гвозде, и широко распахнул дверь чулана. Комнатка оказалась на удивление чистой, только воздух был чуть-чуть затхлым; по стенам висела конская упряжь. В углу, в каменной нише, стояла маленькая железная печка и рядом с ней — кровать. Два окна были закрыты крепкими ставнями.

Торговец и егерь бережно уложили горца на кровать и укрыли его одеялом. Потом зажгли в печке огонь, подождали, пока он как следует разгорится, и сходили за охапкой свежей соломы для Брин. А когда они уже собрались уходить, Стэбб поставил лампу на каменную полочку рядом с печкой и обратился к девушке:

— Вот тебе средство от лихорадки — Он протянул ей янтарного цвета бутылочку, — Два глотка, не больше. И еще два — утром, — Торговец с сомнением покачал головой — Будем надеяться, это поможет, девонька.

И они с егерем направились к двери. Уже на пороге Стэбб оглянулся.

— Тут на двери защелка. Закройся как следует.

Торговец тихо прикрыл за собой дверь. Брин подошла и задвинула защелку. Ей было слышно, как снаружи переговариваются торговец и егерь.

— Дурная компания эти ребята с Длинной гряды, — пробормотал Джефт.

— Куда уж хуже, — согласился торговец.

Они мгновение помолчали.

— Пора мне идти, — произнес егерь, — Путь неблизкий — на пару часов.

— Удачной дороги, — ответил торговец.

— Да и сам ты поберегись этой шайки, Стэбб. Будь поосторожнее, ладно?

После этого голоса смолкли.

Брин вернулась к постели Рона. Она помогла горцу приподняться и заставила его проглотить лекарство, данное Стэббом. Как он и сказал: два глотка. Уложив Рона, Брин уселась у печки. И долго сидела в мертвой тишине, зябко кутаясь в одеяло. А на стене в неверном свете масляной лампы тень Брин подрагивала темным пятном, встав над девушкой, словно призрачный великан.

Догорающее полено громко затрещало в печи и осело в раздавшуюся под ним золу — Брин, вздрогнув, проснулась. Сидя на полу, она задремала, но даже не знала, сколько времени она спала. Девушка сонно протерла глаза и огляделась. В комнате было темно и тихо, фитилек едва теплился в масляной лампе — одинокий огонек в сгустившемся сумраке.

Почему-то это слабое пятнышко света напомнило ей об Алланоне. Брин до сих пор не могла смириться с тем, что друида больше нет. Вот и сейчас она ждала, что послышится настойчивый стук в дверь и знакомый низкий голос окликнет ее. Конечно, нелепо, но все-таки Брин ждала, что Алланон придет. Словно тень, которая появляется и исчезает, следуя движению света… Так сказал о нем Рон в ту последнюю ночь перед смертью друида…

Брин резко оборвала себя, почему-то вдруг устыдившись того, что она могла — пусть даже мысленно — произнести это слово. И все-таки Апланон умер, ушел из мира смертных, как должны уходить все, покинул Четыре земли. Отец забрал его в темную глубину. Быть может, туда, где Бремен несет свою вечную стражу. Брин на мгновение задумалась. Да, такое возможно. Ахтанон мог действительно уйти туда, чтобы быть вместе с отцом. Ведь он ей сказал: «Когда все закончится, Брин, ты найдешь меня здесь». Не значит ли это, что и Алланон определил себе существование в пустоте забвения, между мирами жизни и смерти?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});