Метро 2033. Тени Пост-Петербурга (сборник) - Андрей Дьяков

Сколько раз за время длительного путешествия они вглядывались в горизонт, манящий, таинственный и суливший избавление от поразившей мир порчи? И вот, спустя многие тысячи километров смертельно опасного пути, всего один шаг, одна зацепка отделяла экспедицию от полного провала. Единственная ниточка, если и не способная привести к «Алфею», то хотя бы вселяющая в изведенный неудачами отряд крохи надежды. И тем страшнее было сделать этот последний шаг, сознавая, что там, за горизонтом, может не оказаться ровным счетом ничего…

Сталкер все еще медлил, когда Глеб, шагнув вперед, выудил из кучи баллон поцелее, крутанул ржавый вентиль. Клапан зашипел, стравив порцию кислородно-азотной смеси.

– Полторы атмосферы, судя по шкале. Сгодится ведь? – паренек деловито отставил баллон в сторону, взялся за следующий.

Преодолевая оцепенение, Таран подключился к сортировке.

– Гена, не стой истуканом! Грузи добро.

Мутант скептически покосился на емкости с облезшей от времени краской и со вздохом полез в лодку.

– Что, снова селезенка сигналит? – Сталкер ухмыльнулся, заметив, как насупил брови гигант.

– На этот раз она просто вопит, командир. Лезть под воду со снаряжением, простоявшим без дела двадцать с лишком лет, – это не просто глупость. Это безумие.

– Именно поэтому я отправлюсь туда один, – в голосе Тарана проявились железные нотки. – Глеб, тебя это в первую очередь касается. На этот раз ты останешься в экраноплане. И даже не пытайся меня уговаривать.

– Как скажешь, – на удивление легко согласился паренек, чем вызвал недоуменные взгляды взрослых.

* * *

Погрузка и отплытие прошли без эксцессов. Тритоны сопроводили лодку к «Каспийскому Монстру» и терпеливо ожидали возле борта, чтобы выполнить волю Старейшего – вместе с гостями отправиться в храм Подземника. Когда Мигалыч и Аврора, жаждущие подробностей, накинулись на Глеба с расспросами, Геннадий, улучив момент, ткнул приятеля в бок и заговорщицки шепнул:

– Надеюсь, ты пошутил, когда сказал, что поплывешь один?

– Ты ведь сам понимаешь, это очень рискованно, – Таран стянул опостылевший противогаз, отер взмокшее лицо.

– Еще больший риск – соваться туда без страховки, – возразил мутант.

– Но…

– Знаешь, что? – не дослушал Дым. – Если б я так трясся за свою шкуру, то остался бы в подземке! Я иду с тобой. Точка! И давай уже закроем эту тему раз и навсегда.

– Ладно, здоровяк, – сдался Таран. – Ты хоть совершал раньше погружения?

– А то! Правда, без акваланга… Да ты помнишь мой заплыв на дамбе…

– Не самый полезный опыт, – ухмыльнулся сталкер. – Со снаряжением немного сложнее будет. Ну, да ничего. Дам тебе пару уроков.

Мигалыча новость о планируемой вылазке не обрадовала. Старик сухо кивнул и взял со сталкера слово соблюдать предельную осторожность, пообещав, в свою очередь, приглядывать за ребятней.

С тихим всплеском лодка отчалила от крыла экраноплана, сопровождаемая верткими телами тритонов. Еще немного, и силуэты сталкеров растворились в туманной пелене. Глеб оторвался от иллюминатора и замер в нерешительности. У отца хватило духу заглянуть за горизонт. А хватит ли храбрости у него самого?

– Мигалыч, Аврора, – позвал паренек. – Нам нужно серьезно поговорить.

Заинтригованная донельзя, девочка мигом очутилась рядом, в предвкушении секретов закусив губу. Старик подошел не спеша, шаркающей походкой уставшего от жизни человека, но скрыть заинтересованность ему все же не удалось.

– Мы тебя слушаем, Глебушка.

Мальчик колебался еще какое-то время, но все же совладал с эмоциями и твердо произнес:

– Мы должны лететь дальше. Сейчас же…

* * *

Шум прибоя… Плеск волн за бортом… Пробирающий до зубовного скрежета гул двигателей… Грохот катающихся по настилу пустых бочек… Невнятный, приглушенный расстоянием бубнеж за переборкой…

Сперва были только звуки. Затем, когда сознание принялось отчаянно искать выход из кромешной темени поглотившего его Ничто, сквозь пелену забытья проступила мозаика невнятных образов. Сначала – едва различимые на фоне царившего вокруг мрака серые тени. Постепенно обретая краски, они складывались в узнаваемые фигуры. Сменяясь с пугающей быстротой, те порождали ощущение нереальности происходящего, но неизменным оставался единственный кадр, слишком реалистичный, чтобы быть порождением скованного ужасом рассудка. Кадр, застрявший в памяти незадолго до того, как наступило забытье. Тот самый кадр, что раскаленным клеймом жег изнутри, порождая волны боли и всепоглощающего страха смерти.

«Я умираю? Или уже умер?»

Мохнатая бестия, проскочив в трюм отчалившего экраноплана вслед за Сунгатом, оказалась проворнее, чем ожидал закаленный в боях «степной пес». Издавая зловещее шуршание, муранча с ходу бросилась в атаку и, прежде чем лезвие ножа раскроило голову твари, острое жало успело впрыснуть яд под кожу человека.

Сунгат с ненавистью выпихнул труп насекомого в щель закрывавшегося пандуса, но адов эликсир уже побежал по венам, сбивая дыхание, растекаясь по телу волнами жара, дурманя рассудок. Последним, что осталось в памяти после взлета в Каспийске, стал забитый хламом закуток в грузовом отсеке, куда «оборотень» заполз в надежде не быть обнаруженным своим главным врагом.

Когда способность соображать вернулась в одурманенный мозг, на глаза попалось корыто, отведенное экипажем под мытье посуды. А возле – котелок с остатками мясной похлебки, о котором, видимо, позабыли впопыхах. Он-то и спас Сунгата от голодной смерти, поддержал в организме силы для дальнейшей борьбы с недугом.

Вылизав посудину до блеска, изнуренный погоней, измотанный схваткой с птицей, истерзанный сковавшим мышцы параличом, «пес» затаился в своем убежище и забылся долгим сном. Потрепанный, но непобежденный…

Глава 20

Заглянуть за горизонт

Последний отрезок пути до святилища «морского народа» пришлось преодолевать пешком, осторожно ступая по льду, сковавшему каменистое побережье. Укрытый от ветров и снегопада нависшими со всех сторон скалами, в глубине ущелья уютно расположился грот с низкими сводами и дном, сплошь усеянным скользкими булыжниками. Издалека неровный арочный вход напоминал застывший в немом крике рот окаменевшего титана, безмолвным стражем взиравшего на копошение жалких существ на берегу.

Утоптанная дорожка тритоньих следов тянулась от самой воды и исчезала меж двух причудливых, конусовидной формы валунов-клыков, венчавших собой незримую границу, за которой начинались сырость, сумрак и тревожная давящая тишина, изредка нарушаемая перезвоном капели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});