Ареал 4–6: Вычеркнутые из жизни. — Государство в государстве. — Умри красиво - Сергей Сергеевич Тармашев

понятия, не пойман – не вор. Короче говоря, все сходятся на том, что Рашпиль сильно нагадил Военсовету и тот в долгу не останется. И теперь общественность ждёт развития событий. А так как развитие неизбежно будет кровавым, у Наёмников и Нефтяников наблюдается некоторый отток людей к Вольным. Там сейчас спокойно.

Другая версия гласит, что люди уходят не из-за боязни очередного побоища, а по более тривиальной причине: на Большой Земле произошло то, что журналисты окрестили «вспышкой златовласки». Вроде как в тот самый день, когда случился внеплановый Выброс, кое-кто из сидящих на «златовласке» ощутил непреодолимое желание выехать отдохнуть на природу. Желательно, чтобы эта природа была надежно обнесена снаружи нейтральными территориями. В общем, за пару дней в Ареал добровольно заявилось почти четыре сотни человек, чего раньше никогда не бывало, и, говорят, народ продолжает приезжать, правда, уже понемногу. Все они поначалу оседают в Сателлите, но не все там остаются – чтобы оплачивать жизнь в квартирах, надо впахивать на РАО очень даже активно. Вроде как половина уже потянулась к Вольным, и среди новичков немало женщин. Неудивительно, что из других группировок начался отток. Скорее всего те, кому не повезёт на любовном фронте, позже вернутся обратно.

Попутно выяснилось, что за день до Выброса Прокопенко покинул Ареал и укатил в клинику Кугельштайна и теперь в Сателлите нет никого из Совета Директоров. Эта новость внушала некоторый оптимизм: если Абрамов получит письмо Бэмби в ближайшие дни, то задержать Прокопенко вне Ареала будет намного проще. Ни один оперативник, находящийся в своём уме, не сунется внутрь Зелёной Зоны, зато на Большой Земле этого поганца отловят быстро. Кнопка, узнав об отсутствии большого начальства, тотчас заявила, что остается на базе на ещё один Выброс и её ничего не волнует. Теперь плетение заговора продолжится, и кроме сменной обуви жди какой-нибудь другой беды. Три бабы и военврач, трепетно относящийся к стерильности, это слишком много для такой маленькой базы. Если так дальше пойдёт, то скоро в собственной комнате носки разбросать нельзя будет. Нет, лично он, Медведь, всецело за чистоту и порядок, хоть и хорошо помнит, как полгода назад тащил на горбу на базу стиральную машинку, но зачем фанатизм-то? Ради каждого выхода на улицу переобуваться и переодеваться откровенно лень…

– Медведь! Коля! Вставай! – Кто-то тряс его за плечо, отвлекая от раздумий. – Тебя Айболит по рации кричит, не слышишь, что ли? – Кажется, это Базальт. – Топай в лазарет, на обследование пора!

– Чего? – Медведь открыл глаза и непонимающе посмотрел на пулемётчика. – Какое обследование, он же меня спать отправил. Даже какую-то фигню вколол, только я так и не заснул.

– Я всю ночь слышал, как ты не заснул! – недовольно передразнил его Базальт. – Сколько раз просить: спи на боку! Твой храп преодолевает стенку моей комнаты, как дыроколы бумагу! Я требую звукоизоляцию! И молоко за вредность!

Сурово хмурящийся Базальт удалился, и Медведь посмотрел на УИП. Дисплей хронометра, показывающий девять утра, а также шум работающей фильтро-вентиляционной установки, проветривающей базу, неопровержимо доказывали правоту пулемётчика. Здоровяк потёр глаза. Получается, он думал во сне, что ли… Ладно, неважно. Спать не хочется, зато хочется есть! А завтрак он проспал, и это очень нехорошо. В жизни вообще не может быть ничего хуже, чем пропустить завтрак. Хотя нет, всё-таки может – это если пропустить обед. Хорошо, что Кнопка осталась на базе, она не бросит в беде умирающего от голода человека. Медведь достал рацию, сообщил Айболиту, что будет через пятнадцать минут, и направился в душ.

В лазарете оказалось людно. Айболит колдовал над Расом, проводя плановый осмотр, Кнопка поила Водяного, притащив с собой для этих целей пятилитровый баллон с водой, в углу с автоклавом возилась Бэмби. За дальним лабораторным столом с предельно умными физиономиями в белых халатах и стерильных перчатках сидели Базальт с Капканом и что-то там закапывали пипетками в пустые шприц-тюбики, сверяясь с записями Айболита. Возле них туда-сюда бродили Шорох с Байкалом, перенося из холодильной камеры и обратно сверкающие хирургической сталью ёмкости с синтезированными препаратами. Учитывая, что профессор Николаева со Степановым наверняка уже вовсю двигают науку в своей лаборатории, а на посту сейчас стоит Кварц, выходило, что не приносит пользу обществу в данный момент только один Медведь.

– Коля! Где тебя носит?! Договаривались же на утро! – Айболит встретил его укоризненным взглядом. – Работы по горло! Снимай куртку и садись туда! – он указал на стул возле своего рабочего стола. – Татьяна, подготовь манжету от тонометра! Самую большую!

Медведь сбросил с себя куртку, уселся куда сказано и принялся рассматривать кипящий бурной деятельностью лазарет. На фоне общего энтузиазма сразу бросалось в глаза мрачное настроение Раса. Молодой сталкер, словно кукла, послушно выполнял все указания проводящего осмотр Айболита и на все вопросы отвечал односложно, чего за вечно улыбающимся и жизнерадостным Расом никогда не наблюдалось. Когда Айболит закончил осмотр и занялся Медведем, парнишка похромал к больничной койке Водяного и присоединился к их с Кнопкой негромкому разговору.

– Что у нас с Расом? – тихо поинтересовался здоровяк у санинструктора, замеряющего у него пульс. – Ни разу не видел у него такой тоски в глазах. Даже смеётся через силу.

– Переживает. – Айболит болезненно поморщился. – Ему не позавидуешь сейчас… Он ведь с детства ищет отца и эту чертову «Живую Воду», которая существует только в сталкерских байках. Мальчишка не глуп и всегда отдавал себе отчёт, что Зомби никогда не станет вновь человеком, тем более если после зомбирования прошло много лет. Для него эта навязчивая идея была чем-то вроде путеводной нити, жизненной целью, если хочешь – даже смыслом жизни, куда более благородным, нежели примитивное барыжничество метами на чёрном рынке. Но где-то в глубине души он не мог не понимать, что шансов нет. А тут он столкнулся с отцом едва ли не лицом к лицу, и тот его узнал. Водяной подтвердил, он тоже видел, как командир отряда Зомби смотрел на Раса и при этом не стрелял и не руководил своими.

– Это, мягко говоря, совсем чуть-чуть невероятно, – всё так же тихо оценил Медведь. – Зомби узнал сына спустя двенадцать лет. Фантастика. Рас с тех пор повзрослел, не каждый обычный человек узнает через столько лет! Ты считаешь, такое возможно?

– Нет, – согласился с ним санинструктор. – Хотя странно, что Водяной считает, что Рас не ошибается. Думаю, они оба побывали в состоянии тяжелейшего шока и их сознание искажает факты в угоду желаниям. Они верят в то, что утверждают, но в действительности такого не было. Сам посуди: оба едва не зажмурились, Водяной так и вообще побывал в коме и только сейчас пошел на