В подполье можно встретить только крыс - Петр Григоренко

Вскоре у нас в квартире появилась группа крымских татар, но не на ночлег, а рассказать о том, что произошло у гостиницы. Я дал им тот же совет, что и Костерину. Но совет этот не был достаточно использован. Нас, москвичей, по-видимому, беспокоить постеснялись и значительное число ночевало все же в гостиницах. А туда в 2 часа ночи явилась милиция. Людей поднимали с постелей и куда-то увозили. В облаву не попали только те, кто не ночевал в гостинице или пришел позже 4-х, а также приехавшие утром, 17-го. Некоторые избежали задержания, будучи предупреждены служащими гостиницы. Во всех гостиницах после прихода милиции, кто-нибудь из служащих выходил на улицу и предупреждал крымских татар об облаве.

17-го мая мы, небольшой группой москвичей, пошли к 10 часам утра на "Старую площадь". Мы не собирались участвовать в демонстрации. Крымские татары убедительно просили нас не делать этого. Они были уверены, что демонстрантов заберут. "А Вы, - говорили они, - нужнее на свободе, чем в тюрьме". Но, не собираясь участвовать, мы хотели все видеть, и потому пришли пораньше. Уселись в сквере на скамеечку. На другом ее конце сидел юноша восточного типа. Вскоре к нему подошел милиционер и попросил пройти с ним. Вскоре мы стали замечать, что задерживают прохожих восточного типа. Мелькнула догадка: вылавливают оставшихся крымских татар. Начали присматриваться. Милиции и гражданских, явно КГБистского вида, на площади много.

Вот показалась группа людей, среди которых я вижу несколько знакомых лиц крымских татар. К ним сразу же бросились милиционеры и гражданские со всех сторон. Завели в сквер, недалеко от нас. Проверили документы и предупредили, что они задержаны. Те начали возражать, требовать сообщить причину задержания. Ответ: "В милиции объяснят. Сейчас придут автобусы и поедете в милицию". Появилась еще одна группа крымских татар. Затем еще и еще. Все скандалят: почему задерживают! Не выдерживаю и вмешиваюсь. Предъявляю свой паспорт и требую объяснить, что здесь происходит. Меня просят удалиться: "Вас не задерживают и Вы не вмешивайтесь". Но я настаиваю на своем праве знать. "Люди ничего предосудительного не сделали, документы у них в порядке, почему же задерживают?" Отвечают: "Справьтесь в 48 отделении милиции".

Среди гражданских, один (явно КГБист), видимо, принимая меня за какое-то "партийное начальство", отводит в сторону, заговорщически шепчет: "Не вмешивайтесь! Это крымские татары". Я "удивлен". Начинаю громко требовать, чтобы мне объяснили, почему надо задерживать крымских татар? Что они - не такие люди?

Когда пришли автобусы и в них начали сажать крымских татар, я вошел вслед за ними. Старший в форме подполковника милиции предупреждает: "Мы Вас не задерживаем. Это Вы сами хотите ехать". Я хочу. Но когда прибыли в милицию, мне не позволили быть вместе с крымскими татарами, увели в отдельную комнату и, приставив ко мне милицейского подполковника, начали выяснять, что делать со мной. Выясняли в общей сложности восемь часов - до 7.30 вечера. В 5 часов вечера, узнав о моем задержании, прибыли в 48 отделение Петр Якир, Павел Литвинов и еще несколько человек. Принесли мне поесть. Потребовали объяснить причину задержания: "Скажите, на каком основании Вы задерживаете генерала?" твердо и внушительно спросил Петр Якир у моего охраняющего. Тот смутился: "Мы не задерживаем. Просто выясняем некоторые данные. Он скоро будет дома. Вы спокойно можете ехать домой".

- Нет, мы будем ждать. Поедем только вместе с ним. И, если это затянется больше двух часов, пеняйте на себя.

Какое основание имела под собой эта угроза, мне и до сих пор неясно. Но она, безусловно, сыграла роль. Менее, чем через два часа я был освобожден. А решался вопрос о более длительном задержании. Недаром же был вызван районный прокурор и сел рядом с моим охраняющим. Видимо, предполагалaсь необходимость взятия ордера на задержание. Любопытно также, что когда мой охраняющий узнал от меня, что с ним говорил Якир, то просто ахнул. Спросил, а кто там еще из известных? Когда я назвал Литвинова, он схватился и побежал к двери: "Который?" Я показал. Он убежал в отделение. И вот началось паломничество. Шли посмотреть на Якира и Литвинова, как до этого смотрели на Григоренко. Времена менялись. Известность приобретало не только начальство. Гонимых тоже начинали признавать.

А что же, меж тем, делалось с крымскими татарами? Всех задержанных отправляли в вытрезвители, а оттуда сажали в ташкентские поезда и отправляли домой. Многие из отправленных по дороге покидали эти поезда и возвращались в Москву. При этом проявлялись находчивость и мужество. Ученый-физик Ролан Кадыев, например, выдавил стекло в окне туалета и выпрыгнул на ходу поезда. К нам появился с порезанными стеклом руками, но довольный собой.

Выловили, однако, далеко не всех. На запасный сборный пункт сошлось человек 70. Кстати, оповещание о новых сборных пунктах, организованное широко разветвленно, имело своим центром квартиру Костерина. Собравшиеся снова пошли на Старую площадь. Подошли они к ней около 3-х часов дня со стороны набережной Москва-реки, а не от центра, как подходили до этого. Милиция и КГБ, по-видимому, успокоились и демонстрантам удалось пройти по скверу вдоль всей площади с развернутым транспарантом "Коммунисты, верните нас в Крым". К сожалению, происходило это в отсутствие иностранных корреспондентов, и мир тогда ничего не узнал об этом.

На следующий день все бежавшие с поездов и те, кто уцелел в Москве, снова встретились на запасном сборном пункте, ином, чем вчера, а оттуда пошли на Красную площадь. Дело в том, что накануне, несколько человек умудрились получить разрешение коменданта Кремля на то, чтобы возложить венок к мавзолею Ленина.

Не на высоте оказался комендант. Не знал, что нет такой нации - как крымские татары. И вот около 300 представителей этой несуществующей нации прошли через Красную площадь и поставили у мавзолея венок, на котором черным по красному было написано "Великому Ленину от крымских татар". Это тоже была демонстрация.

Одновременно, т.е. 18 мая 1968 года крымские татары во всех местах своего поселения прошли процессиями и возложили венки с траурными лентами к памятникам Ленина. Это был траур не по "вождю мирового пролетариата", а по своим погибшим во время депортации землякам, по своей родине - Крыму.

Власти потерпели здесь сильное поражение. Народ, пусть и немногочисленный, но целиком весь народ, отошел от власти, перешел в оппозицию. Отдельные люди, соглашавшиеся сотрудничать с властью, подвергались моральному давлению. На особенно активных сотрудников властей муллы по просьбе общины накладывали проклятье. И покаранный таким образом сразу же бежал просить прощения у общины и у Аллаха. Пытаясь подорвать единство народа, КГБ попыталось применить контрпетиции - заявления, утверждающие, что крымским татарам очень хорошо в Средней Азии и что только отдельные отщепенцы бунтуют народ. Меднолобым КГБистам невдомек, что если дело действительно так, то почему бы этих "отдельных" не выпустить в Крым, а тех, кому хорошо в Средней Азии, здесь и оставить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});