Леннар. Тетралогия - Антон Краснов

Острые как жало дротики с равной легкостью входили в податливую человеческую плоть и пробивали легкие доспехи, которыми к тому же были снабжены далеко не все осаждающие. Миэллы рассаживали черепа и дробили кости, тяжелые наконечники ломали хребты и разрывали трахеи, и те, кто умирал тут же, на месте, сразу, мгновенно, были самыми счастливыми. Страшные крики гибнущих людей, пришпиливаемых к земле, пронизываемых навылет, разорвали сырую подгнившую тишину. Один из наиболее неразумных сардонаров, тот, что совсем недавно с наглой ухмылкой и пылающим взором пытался открыть плечом неприступные ворота, теперь тщился оторвать от земли приколотую к ней копьем ногу, выл и раскачивался всем телом, словно на молитве, — до тех пор пока еще один миэлл не угодил ему в основание черепа, раздробил шейные позвонки и, пронизав насквозь все тело до самого седалища, убил наповал. Он остался сидеть, словно живой: вошедший в почву металлический стержень миэлла не дал ему упасть. Вой, пронзительный визг и предсмертные хрипы царапали неприступные стены Храма, но засевшие в бойницах и в нишах пилонов Ревнители сочли необходимым дать и третий залп-бросок, вслед за первым и вторым. Третья волна остро отточенной жалящей смерти накрыла уцелевших, и лишь около пяти десятков недавних храбрецов сумели, бросившись наутек врассыпную, отойти от гибельных стен и порталов.

— Вторая очередь! — заревел Акил, высовываясь из башни. — Сотники!!! Грендам, приготовься говорить воспламеняющую речь, грязное отродье Илдыза!..

Вторая волна атаки на Храм накатила куда более стремительно, чем первая, и уже не было надобности прикрываться все светлеющими утренними сумерками. Теперь в ход пошли более опытные сардонары, которыми командовали бывшие Ревнители. Вторая волна атакующих располагала более мощными доспехами и могла прикрываться трофейными щитами, захваченными в оружейном подвале Этерианы. Впрочем, миэллы прошивали и такую защиту, но самые опытные воины прикрывались, держа щиты над собой на вытянутых руках, так что копья застревали в них, нанеся бунтовщикам лишь незначительные повреждения или вовсе не зацепив.

— Гареггины?.. — прохрипел Грендам, наблюдавший за этой попыткой штурма из передвижной башни. — Гареггины, почему ты не выпускаешь их, ведь ты хвастался, что они нечувствительны к любой боли, не знают страха и неслыханно искусны в бою!..

— В обоз! — крикнул ему Акил, высовываясь из смотровой щели. — В обоз! Произноси речь! Пошел… вдохновитель!!!

Грендам подскочил и зашипел, словно его окатили кипятком и, своротив набок язык и перекосив свое тяжелое, серое лицо, длинным неровным шагом устремился в лагерь, раскинувшийся за передвижной башней вождей. Здесь, окруженный жаждущими внимать ему лицами, Грендам почувствовал прилив того экстатического вдохновения, что позволяло ему поднимать и разжигать едва ли не беспомощных калек и мертвых. Он сделал выразительный жест рукой, несколько сардонаров, забравшись на обозную телегу, образовали что-то вроде живого кургана, на который, пыхтя, и вскарабкался Грендам. Он раскачивался всем своим немаленьким телом, гримасничал, размахивал руками, совершая какие-то странные пассы, пучил глаза и выпускал на искривившиеся губы клочья белой пены. Сардонары приступали все ближе, смотрели жадно, шептали. Не все из них воочию разглядели то, что произошло под стенами Храма и происходило сейчас, а вопли умирающих там, у порталов, собратьев только подхлестывали фантазию. В самом деле, кто кричит, осаждающие или осаждаемые?.. Быть может, ворота уже трещат перед натиском сардонаров, Ищущих Его и освобождения, и нужен последний, решительный маневр, бросок, который сломит братьев ордена, этих бесчестных тварей, которым нет места на благодатной земле?..

Грендам несколько уменьшил амплитуду своих раскачиваний и телодвижений и принялся вещать, время от времени срываясь на откровенный визг:

— Братья в вере! Настал час!.. Пробил тот решительный миг, когда все мы должны уверовать в победу и отрешиться от боли и страха!.. Слушайте меня, воины-сардонары!..

В то время как одни сподвижники Акила и Грендама слушали речь последнего, их собратья один за другим погибали в бойне у двух порталов Первого Храма. Их истребляли не столь молниеносно, как первую волну штурмующих, однако же неиссякающий поток дротиков-миэллов лился с пилонов словно смертоносный дождь. Но даже несмотря на то, что всюду разила эта всепроникающая дождевая смерть, двум десяткам сардонаров удалось прорваться к самым воротам и, прикрывшись щитами, начать пробивать мощное мангговое дерево при помощи тяжелого стенобитного тарана и крючьями отгибать металлические полосы, которыми были обиты воротины. Один из защитников Храма, высунувшись из бойницы едва ли не до пояса и сообразив, чем, собственно, заняты сардонары, отрывисто хохотнул и метнул два миэлла, вонзившихся в щиты. Правда, смех и два броска обошлись Ревнителю дорого: из приблизившейся к порталу ближе чем на сотню шагов передвижной башни Акила выметнулось длинное копье-гараннид, описав незамысловатую кривую, ударило брата ордена под подбородок. Из пробитой навылет шеи выбился фонтанчик крови, и Ревнитель, выпав из бойницы, свалился вниз, на многочисленные трупы сардонаров первой и второй волны.

— Вот так, — сказал Акил, который и совершил этот замечательный бросок. — Очень хорошо. Братья-Ревнители, кажется, почувствовали, что схлестнулись с болванами, не имеющими никакого представления об осаде крепостей. Ну что ж… время указать на их ошибки. Гареггины!.. Третий и твои люди!.. Предпоследняя готовность!..

Низкий разлапистый кустарник, которым частично были облеплены холмы у стен Храма, зашевелился, словно под порывом вдруг налетевшего ветра. Акил выпрыгнул из башни, с высоты в несколько анниев, не утруждая себя спуском по лестнице.

— Разван! — негромко произнес он. — Ты выдал ОРУЖИЕ?

— Да, учитель, — отозвался выскочивший словно из-под земли Разван.

— Группа готова?

— Да.

Акил напряженно сощурил глаза и, чуть подняв голову, смерил взглядом неприступные стены и гордые пилоны портала Храма. У храмовых ворот под прикрытием щитов, уже изрядно изрешеченных миэллами, все так же действовали сардонары второй волны, и в черной мангговой древесине образовалась уже довольно большая брешь. Во все стороны летели черные, словно обугленные, щепки… Уцелевшие сардонары, отойдя от ворот и укрывшись за ближними холмами, пытались поразить Ревнителей, засевших в нишах и на смотровых площадках пилонов, дротиками, но особо не преуспели. Единственное, что им удалось, — это несколько оттянуть внимание защитников Храма с тех, кто пытался пробить ворота тараном, на себя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});