Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

Выйдя на волю, Параджанов долгое время сидел без работы. В кинематограф его не звали, хотя за годы своего бездействия он написал несколько сценариев (всего с 1968 по 1982 год — 17 штук). Однако ни один из них так и не был востребован.

Изредка Параджанов ездил в Киев навещать своего взрослого сына Сурена (тот учился на строительном факультете архитектурного института). В конце 70-х они вместе отправились в Ленинград. Сын вспоминал об этом событии:

«Ехали мы через Москву. Я тогда только первый курс закончил, и отец считал нужным проводить со мной воспитательную работу. Идём по улице, он рассказывает, ты, мол, фарцуешь (Сурен тогда действительно был связан с сомнительной компанией, спекулировал и был на учёте в милиции. — Ф.Р.), валюту меняешь, а я в твои годы соблазнял старух, и они мне дарили большой бриллиант. А ты, мол, знаешь, какие подвалы в Лефортове? А я не знал даже, что такое „Лефортово“. Отец схватился за голову. Жарко было, он подошёл к автомату с газировкой, нажал там чего-то, намочил платок, обтёрся. Потом видит, идёт комитетчик в форме, говорит ему: „Можно вас на секунду. Вот мой сын фарцует, расскажите ему, какие в Лефортове подвалы“. — „Глубокие, парень, там подвалы“, — ответил комитетчик. Отец кричит: „Слышал!!!“

Потом антикварный магазин увидел и бегом через дорогу. Там продавщицы все одинаковые — седые, с серьгами и кольцами. Никто на отца внимания не обращает.

Тогда он разворачивает камнями наружу свои перстни — один на два карата бриллиант, другой большой рубин — и так по-царски рукой взмахнул: „А покажите-ка мне вот ту тарелку и тот кубок, я их покупаю“. Ему показали и спрашивают, мол, что вы за человек, что так легко делаете такие покупки. Он как заорёт на весь магазин: да у меня 30 премий в мире за красоту, вот мой сын из Киева, он фарцует хорошо, а я — всемирно известный режиссёр! К нему сбежались продавцы, работу бросили, а он разошёлся, нагнул одну продавщицу к прилавку и каратомер ей к уху подносит — ну-ка, какие у вас серьги? А они суетятся: „Вот у нас Кузнецов, вот Овчинников. Приходите вечером, мы вам ещё что-то покажем“. Полное доверие…»

Прошло всего несколько лет после освобождения, а Параджанов вновь начал шокировать публику своими смелыми речами. В 1980 году он дал интервью французской газете «Монд», текст интервью гласил:

«Чтобы выдвинуть против меня обвинение, я был назван преступником, вором, антисоветчиком. У меня на теле даже искали золото. Затем приписали гомосексуализм и судили за это „преступление“. Я якобы изнасиловал члена партии и совратил сорокалетнюю даму с помощью порноручки… Чтоб приписать мне преступление, были мобилизованы шесть прокуроров. „Да вам мало года, — говорили они. — Вы получите пять лет. Этого вполне достаточно, чтобы вас уничтожить…“

Теперь я свободен, но не чувствую себя в безопасности. Я живу в вечном страхе — боюсь выходить из дома, боюсь, что меня обкрадут, сожгут картины из лагеря. Здесь все должны иметь прописку и работу. Но мне не дают работу. Я предлагаю сценарии. „Армен-фильм“ хотел поставить один из них, но воспротивилось начальство. Меня могут в любое время арестовать, так как я нигде не работаю. Я не имею права существовать, я вне закона…

В тюрьме жизнь моя имела какой-то смысл, это была реальность, которую надо было преодолевать. Моя нынешняя жизнь — бессмысленная. Я не боюсь смерти, но эта жизнь хуже смерти.

Я стучал во все двери. Мне хотели помочь в Армении. Но всякий раз, когда я должен был встретиться с министром, он оказывался в отпуске…

Сегодня у меня нет выбора. Отдых мне невыносим. Я не могу жить, не работая. Мне запрещено любое творчество. Я должен скорее уехать отсюда… Я знаю о тех трудностях, которые меня ожидают. Вряд ли я сразу найду вдохновение на Западе. Я не хотел бы создать впечатление у французов, что сразу смогу создать шедевры. Мои корни здесь, но у меня нет выбора. Я должен уехать…»

Самое удивительное, но этого интервью власти не заметили. Абсолютно. Словно вообще его и не было. Параджанова никто вызывал на ковёр, не трепал ему нервы. Однако и работы не прибавил. Хотя он, видимо, рассчитывал именно на это. Мол, дам смелое интервью, глядишь, они испугаются и завалят меня работой. Не получилось. Можно было исполнить свою угрозу и уехать на Запад, но Параджанов этого не сделал. Видимо, в интервью он просто блефовал, как это уже случалось с ним неоднократно.

Тем временем, видя метания и страдания брата, за него решила заступиться его старшая сестра, по мужу Абрамова. В том же году она написала письмо самому Л. Брежневу. Вот его текст:

«Глубокоуважаемый Леонид Ильич!

Обращается к Вам с настоящим письмом сестра известного Советского кинорежиссёра Параджанова Сергея Иосифовича, который по ходатайству и поручительству выдающихся представителей мира искусства и Компартии Франции (Луи Арагона) был досрочно освобождён из заключения и в настоящее время проживает в г. Тбилиси. Они хлопотали и обращались об облегчении судьбы моего брата, осуждённого Киевским областным судом к 5 годам лишения свободы и отбывавшего в то время наказание в лагере строгого режима в г. Виннице, и я — его сестра, которая много раз обращалась лично к Вам. И спасибо Вам большое, здоровья Вам и благополучия за тепло, исходящее из Вашего большого и доброго сердца.

В настоящее время меня очень волнует судьба моего брата, т.к. фактически он не привлечён как талантливый режиссёр к работам над фильмами. И, конечно, работать вне своей специальности и любимого дела, когда уже возраст — 56 лет, — морально и психологически осознать очень трудно.

Что заставило меня обратиться ещё раз за помощью к Вам?

Недавно я случайно услышала трансляцию выступления американских и французских кинематографистов, которые „обеспокоены судьбой Параджанова С.И. — выдающегося советского кинорежиссёра, создавшего гениальные картины "Цвет граната" ("Саят-Нова") и "Тени забытых предков", — который лишён творческой работы“. Вот так.

Дорогой Леонид Ильич! Ещё в 1978 г. моим братом было написано семь сценариев, таких, как: „Демон“, „Икар“, „Бахчисарайский фонтан“, „Исповедь“, „Сказки Андерсена“ (совместно с В.Б. Шкловским) — все эти творения лежат без действия.

Мне кажется, в истории моего брата, его падения замешаны какие-то личные, мелкие обиды, которые, возможно, мой брат в беседе с тов. Ермашом лично ему высказывал, а отсюда все последствия.

Мне лично, человеку нашей страны, члену КПСС с 1945 года, отдавшему всю свою сознательную жизнь делу развития Советской космической техники, было очень неприятно слышать похвалу и сравнения моего брата „по таланту только с Сергеем Эйзенштейном“ от кинематографистов США и Франции.