Ааргх - Андрей Олегович Белянин

агрессивное выражение на растерянное. Люди начали неуверенно переглядываться, опускать пики, беспомощно озираться по сторонам, словно сама земля уходила у них из-под ног. Понимаю, ломка устоявшихся стереотипов всегда проходит с риском для непривычной психики.

— Это же… неправильный ааргх! — наконец определился кто-то.

Мы с эльфом и гномами обменялись сочувствующими взглядами. Как же все-таки угнетает однообразие человеческого мышления. Ладно, будь по-вашему, могу и потупить ради почтеннейшей публики…

— Гр-р! Звать сюда хозяина! Или ааргх всех убить! Гр-р-р!!!

Солдаты мгновенно сомкнули ряды, успокоились, вернули мозги на место, и толстый сержант сурово предупредил:

— Сделай хоть шаг, животное, и познакомишься с нашей сталью! Графу уже сообщили, что вы здесь, он выйдет на балкон и…

— Что за бардак?! — раздался строгий голос старого человека, явно привыкшего повелевать. — Кто посмел ворваться в мой дом без приглашения?!

— Моя ааргх! Моя служить молодому господин Эшли! Моя хотеть сказать вам правду!

— И что, вы испугались этого простодушного косноязычного гиганта? — На каменный балкон шагнул высокий подтянутый старик в простом армейском мундире, даже без оружия. Его лицо казалось вырезанным в красном граните, а стальные глаза впились в меня, словно абордажные крючья. — Тебе есть что мне рассказать о позоре нашего рода? О низком изменнике и предателе, которого я воспитывал, лелеял и оберегал, словно собственного сына?! Проведите ааргха в мой кабинет.

— Но, ваше сиятельство, он опасен…

— Надеюсь… — откликнулся старый аристократ. — Весь мир мельчает, в мое время все было иным, большим, настоящим. Войны глобальными, походы великими, ааргхи свирепыми, кровожадными и не задающими вопросов. Теперь таких уже нет, пусть заходит…

— Иди, — хмуро кивнул мне сержант. — Твои приятели подождут здесь.

— Мы пойдем все, — нехорошо улыбнулся Эландер. — Или все вместе, или…

Туром и Нетуром попытались скопировать улыбку эльфа, но получилось еще страшнее, пародисты из них никудышные…

— Приказ графа — закон! Вам не причинят вреда. Если захотите выпить, вас проводят на кухню.

Я хлопнул по колену остроухого и, убрав меч в ножны, а топор за пояс, сделал знак родственникам поступить так же. Парни не стали спорить, лезть в бутылку раньше времени на фронтире тоже не принято.

— Если что, выкинь кого-нибудь из окна — и мы подскочим!

— Мы все подскочим, если он выкинет из окна главнокомандующего, — оборвал Эландера офицер. — Ааргх, ты идешь?

— Гр-р, — подтвердил я, как мог пригладил волосы, поправил килт, приводя себя в пристойный вид, и проследовал в указанном направлении.

Двое охранников в дверях попытались было убедить меня оставить оружие в прихожей. Пришлось еще раз сказать «гр-р!», но уже другим тоном, меня поняли, оценили и пропустили как есть. При трех вооруженных сопровождающих, естественно…

Года два назад мне разок довелось побывать в замке нашего герцога, это когда меня посадили в тюрьму и смеялись, а потом я им все поломал, и они огорчились. Так к чему я это? А, вспомнил, к тому, что такой роскоши, как в покоях главнокомандующего императорскими сухопутными войсками, я не видел нигде! Если так живет дядя Эшли, то какие же апартаменты у самого Императора?

Я только успевал вертеть головой, удивляясь, поражаясь, восхищаясь, высматривая и оценивая. Строгие, ровно оштукатуренные стены были украшены коллекциями боевого оружия — позолоченного, посеребренного, отделанного жемчугом и драгоценными камнями. Парадные доспехи перемежались с мечами, иноземные луки — с длинными кинжалами, шлемы — с секирами, кирасы и кольчуги — с пиками и охотничьими алебардами. Всем этим можно был смело вооружить небольшую наемную армию…

В коридорах лежали ковры, красивые, пушистые, с высоким ворсом, при случае непременно отберу один такой для мамы. По потолку шли росписи цветочные с орнаментом, вместо чадящих факелов горели желтые медовые свечи, отражая свет в серебряных настенных блюдах, отполированных так, что на глаза слезы наворачивались…

И еще там был отдельный большой коридор с картинами в красивых рамах, в основном чьи-то портреты, всякие там рыцари, короли, прекрасные дамы и круглолицые дети в белых платьицах. Вроде у благородных принято до определенного возраста всех отпрысков независимо от пола наряжать в юбочки. У нас-то больше голозадыми бегают, парни предпочитают килт, взрослые ааргхи — кожаные штаны, но это неважно. На одном из портретов я даже узнал своего хозяина. Маленький Эшли, гордо выпрямив спинку, сидел на сером в яблоках пони, а за его спиной развевалось знамя высокоаристократического рода графов Эльгенхауэров…

— А это кто? — Я кивнул провожатым на большой портрет могучего черноволосого рыцаря на гнедом коне.

— Отец твоего хозяина, генерал Эльгенхауэр, — на ходу бросил кто-то из солдат.

Ага. Я еще раз вгляделся в резкие, волевые черты всадника и спросил:

— А мама Эшли тоже тут висит?

— Она в гробнице, — нахмурились солдаты. — Глупая шутка, ааргх…

— Гр-р, прошу прощения, я неудачно выразился и, разумеется, никого не пытался обидеть. Просто мне очень хотелось узнать, нет ли в галерее и ее светлого образа?

Мои провожатые сбились с шага. Я еще раз мысленно проклял собственную тупость охотно позволять интеллекту выпирать когда не просят и тупо сменил тон:

— Ааргх хотеть видеть маму господина!

— Третья дама справа, в лиловом платье, — облегченно вздохнули воины.

А я задержался у той картины подольше. Мама Эшли была очень красивой женщиной, он унаследовал от нее мягкий овал лица и выразительную линию губ. Вот только ее волосы отливали бледно-золотистым и казались пушистыми, как у лесного одуванчика.

Мне почему-то запала в голову именно эта ассоциация. Если каждый человек похож на какой-то цветок, то она была именно одуванчиком, ее муж — скорее темным ирисом, а их сын, наверное, тюльпаном. В иное время эта логическая цепочка умозрительных заключений быстро привела бы меня к правильным выводам, но сейчас я отвлекся…

Просто на втором этаже мне навстречу с лаем кинулись два здоровенных волкодава, оскалив желтые зубы. Прежде чем сопровождающие солдаты успели вмешаться, я показал собакам свои клыки. Псы заценили сразу, изумленно захлопнув пасти и резко присев на