Грозовые Земли - Джон Робертс

Гассем не знал, почему это именно так и не стал спрашивать. С него было довольно и того, что этот человек знал свою работу.

— Что ты будешь делать дальше?

— Это зависит от того, чего хотите вы, мой король. Мы можем дальше продолжить туннель и выйти где-нибудь в городе. Тогда вы сможете провести атаку. Но должен предупредить, что это очень рискованный план. Лучше делать так, когда есть несколько туннелей. Сейчас, когда мы у самых стен, они могут услышать нас. Каждый день грозит нам разоблачением и ответными действиями.

Гассему не понравилась мысль послать своих людей в такое место. Проведение атаки на таком узком фронте против неизвестных сил противника было не в его стиле ведения военных действий.

— Каковы иные возможности?

— Отсюда мы можем копать глубже, ниже угла стены. Будет трудно пробиться там, но через несколько дней я смогу освободить пространство, достаточное для того, чтобы обрушить угол. По мере того, как мы будем копать, мы обеспечим поддержку угла, используя для этого тяжелые бревна, чтобы предотвратить преждевременный обвал. Затем мы заполним это освобожденное пространство валежником, пропитанным маслом. Мы подожжем валежник, а он подожжет бревна, которые, сгорая, ослабят камень. Угол стены обрушится, создавая брешь.

— Достаточно большую, чтобы мы могли войти в город? Тот пожал плечами.

— Если войска будут упорно сражаться…

— Будет ли гореть огонь так глубоко под землей? — захотел узнать Гассем.

— Я планирую пробить ряд отверстий для дыма. После того, как через них уйдет тепло, будет всасываться воздух в туннель. Будет очень жарко, достаточно, чтобы разрушить камень.

— Очень хорошо, — сказал Гассем. — Немедленно приступай к работе.

— Как прикажет мой король. Гассем поразмыслил немного.

— Ты говорил о противодействии. Какие меры могут они предпринять?

— Если они обнаружат место нашего подкопа по звуку, то могут пробиться в него, и….

— Здесь будет бой? — При мысли о сражении под землей, Гассема пробрала дрожь.

— Это может случиться. Но, на их месте, я бы провел туннель от реки, которая протекает через город. Мы здесь находимся ниже ее уровня. Вода хлынула бы сюда с огромной силой.

Гассем думал о массе воды, врывающейся в туннель, и на лбу его выступил пот, а желудок болезненно сжался. Он все же заставил себя говорить спокойно.

— Такое возможно?

— Я бы услышал их, если бы они были близко, — уверил его инженер. — Когда мы выкопаем огневую камеру, я проведу металлические трубы глубоко в земле. Через них будет слышно, не роят ли подкоп где-то рядом.

— Превосходно, невванец. Приступай к работе. — Гассем развернулся на пятках, и его свита расступилась, пропуская короля. Он медленно повел их к выходу, хотя и очень хотел пуститься бегом. Он поклялся жестоко отплатить этому городу за пережитый страх.

* * *

Лерисса наблюдала за проведением осадных работ, пока писала свое послание. Король приказал построить высокую смотровую платформу, направленную на южную стену, вне пределов досягаемости для катапульт. Она была на десять футов выше, чем сама стена, что позволяло заглянуть и в сам город. Королева возлежала под навесом на кушетке и диктовала писцу, который сидел перед ней, скрестив ноги:

— Достославному королю Ах'на, монарху Грана, шлют привет непобедимый король Гассема, владыка Островов, завоеватель Чивы, и его королева, прекрасная Лерисса. — Она повернулась к писцу, пленному соноанцу. — Как это звучит?

— А почему не «прекрасной и изысканной Лериссы», моя королева? — спросил писец.

— Так звучит даже лучше, — сказала она, улыбаясь. — Измени это. А теперь дальше… «Я, королева Лерисса, передаю милостивому властелину Грана от себя лично и от моего царственного супруга самые теплые и сердечные пожелания. Нижайше прошу принять наши самые искренние заверения в том, что лишь самая глубокая привязанность существует между нами, и что нынешние недоразумения между нами и правителем Соно никоим образом не смогут оказать влияния на искреннюю любовь, которую мы питаем к нашему венценосному собрату, повелителю Грана, королю Ах'на.

Состояние вражды и военных действий, существующее в настоящее время, является исключительно делом рук высокомерного и ненасытного короля Мана, который вел себя по отношению к нам невыносимо дерзко, попирая важнейший военно-морской договор, и обращаясь с нами с презрением. Сейчас он претерпевает справедливые последствия такого вопиющего вероломства и грубости.

Если трусливый и малодушный Мана обращался к тебе с просьбой о военной помощи, я умоляю тебя не принимать ее во внимание. Мы страстно желаем, чтобы только миролюбивые и дружественные отношения существовали между нами и нашим возлюбленным собратом, повелителем Грана, королем Ах'на…» Она сделала паузу.

— Это звучит не слишком льстиво? Мне бы не хотелось, чтобы это вышло неискренне.

— Моя королева, — уверил ее писец, — не может быть такой лести, которая была бы слишком велика для монарха Грана.

— Очень хорошо. Тогда закончим так:«Для того, чтобы доказать свои теплые чувства, я предлагаю провести дипломатическую встречу, которая должна состояться на нейтральной территории между нами. Король Гассем в ближайшее время будет занят военными делами, но в знак доказательства сердечной искренности и полного доверия к королю Ах'на, я, королева Лерисса, буду его личным посланником. Через десять дней я прибуду на Остров Печали на реке Колль. Я полностью отдаю себе отчет в том, что было бы слишком неучтиво требовать твоего личного королевского присутствия по столь незначительному поводу, но я готова согласиться на встречу с любыми представителями, которых ты сочтешь возможным послать туда, с тем, чтобы между нашими королевствами наконец восторжествовали вечный мир и сотрудничество. С нетерпением буду ожидать твоего ответа с самым быстрым гонцом…» — Она остановилась и немного подумала. — Больше пока ничего не могу придумать. Закончи послание, используя обычные комплименты и покажи его мне. Я умею читать и узнаю, если ты исказишь мои слова.

— Моя королева, я бы никогда не осмелился!.. — запротестовал писец.

— Смотри же… — Лерисса выучилась читать, будучи уже взрослой женщиной, и искусством письма владела плохо, поэтому для нее было облегчением узнать, что даже и не предполагается, чтобы члены королевской семьи собственноручно писали свои послания: для этого использовали специально обученных писцов.

Она поднялась и подошла к краю платформы. Башня, наверху которой она стояла, была крепко сколочена из толстых бревен, но при легком ветре слегка раскачивалась, негромко поскрипывая. Другие башни выстроились перед ней в ряд, все они были на колесах. При штурме их подгонят к стенам пленники и наски.