Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

— Проблемы с юрисдикцией…

— На орбите Дон-Круа, — холодно сказала Кальпурния, перепрыгивая через ступени крутой решетчатой лестницы, ведущей на уровни доков, — мы по-настоящему взяли на абордаж крейсер Флота, потому что у нас была причина считать, что он заражен ксеносами, скрываемыми экипажем. Не пытайся убедить меня, что когда-либо жил и дышал хотя бы один-единственный офицер Флота, который был за пределами власти Закона. Что тебя заставляли распевать на плацу каждое утро во время введения в должность, Баннон?

— Мы определяем виновных. Мы назначаем наказание.

— И это, черт возьми, правда. И мне приятно слышать, что есть вещи, которые неизменны в любом уголке галактики. Так или иначе, мы, кажется, ненамеренно добились расположения Флота, когда остановили «Санктус», так что, может быть, это поможет, когда мы явимся к ним и протолкнемся на борт.

«Я говорю как Дворов», — уныло подумала она, потом снова гаркнула на Баннона:

— Пойдешь впереди нас. Прикажи, чтоб наш катер готовили к отлету. Пусть пилот проложит курс к вратам, а операторы Кольца расчистят нам путь. Действуй от моего лица, это делегация четвертого уровня. Беги!

Он умчался от нее как ошпаренный.

На какое-то время она оказалась одна на вершине причального колодца и взяла паузу, чтобы перевести дух. Она осознала, что даже не понимала, на какое путешествие подписалась. Может быть, она может затребовать дромон для личного пользования… но нет. Лучше послать сообщение во врата, как только они полетят, и не рисковать, а то можно тут увязнуть в пререканиях с капитаном, если не найдется готового к вылету корабля. Если бы только «Горн Правосудия» все еще оставался на Кольце… но после перехвата «Аурум Санктус» маленький транспортник отозвали на операцию подавления на краю Круговорота Аурукон, и он мог вернуться на Гидрафур только через несколько недель.

На миг Кальпурнии захотелось, чтобы она чувствовала себя так же уверенно, как вела себя с Банноном, потом она сказала себе, что думает слишком пессимистично. Она — Адептус Арбитрес, на ее стороне благоволение Флота, и это все, что она знает. Нападение на Кольцо было нападением на обе организации. Когда она начала спускаться по ступеням и услышала, как от шума подготовки корабля начинают дрожать стены, то сказала себе, что это будет несложно.

— Не думайте, что вам позволят здесь остаться, — рыкнул голос по вокс-каналу Харисийских Врат, как только по корпусу снаружи громыхнули захваты. — Мы принимаем вас лишь из милости. Ваш транспорт будет заправлен, а его анима сможет отдохнуть, после чего вы продолжите свой путь под вооруженным эскортом, пока не достигнете Кольца. Так гласят особые инструкции капитана-привратника.

Слишком оторопев, чтобы ответить сразу, Кальпурния откинулась на защитное кресло, когда катер бесцеремонно рвануло в сторону дока Внутренних Харисийских Врат. Трескучий голос из вокс-решетки грубо окатил ее прежний оптимизм ведром ледяной воды.

Вдруг ей стало неудобно и неловко, и словно по сигналу, узел шрамовой ткани на ее правом бедре как будто напрягся и отвердел.

В системах юго-восточной окраины, где служила Кальпурния, крепости, занимавшие жизненно важные позиции в эклиптике системы, назывались пунктами, на Гидрафуре же они именовались вратами. Они парили в гравитационном колодце в тех местах, где, как правило, концентрировалось основное движение транспорта, где проще всего было перескочить с одного Круговорота на другой, или обойти крупнейшие газовые гиганты, или проскользнуть мимо густых астероидных поясов, которые изгибались и скручивались в петли по всей системе. Это и делало станции настоящими вратами — практически каждый корабль, который хотел проникнуть в систему по безопасному и стабильному пути, должен был рано или поздно пройти через участок космоса, который контролировался станцией-вратами.

Внутренние Харисийские Врата были небольшими — не самостоятельная крепость, но лишь часть ряда платформ и станций, которые висели над орбитой, формируя второе, несплошное Кольцо из пушек и доков малых боевых кораблей. Может быть, по стандартам более далеких станций-гигантов она и была маленькой, но все же она заполнила собой окно кабины, когда Кальпурния проскользнула вперед, чтобы посмотреть, как их корабль приближается. Станция качалась и вращалась перед ними, пока пилот прокладывал путь между громоздящимися вокруг минными полями и огневыми линиями турелей на аутриггерах. Почти невидимые силуэты дремлющих мин и голодные пасти орудийных амбразур сами по себе были знаком того, что они вошли в чужие владения. Вскоре врата заполнили собой все углы иллюминатора — толстое, покрытое выбоинами яйцо астероида, поблескивающее окнами, окольцованное рядами причалов и шипов, поддерживающих пустотные щиты, покрытое огромными многоярусными шпилями из укрепленного адамантия, что выдавались вверх и вниз.

Еще на Кольце она отдала приказы, чтобы астропатов врат предупредили об их прибытии, и, когда они приблизились, обмен приветствиями прошел гладко и коротко. Только когда из вокс-решетки на нее внезапно рявкнул голос диспетчера, ее ощущения насчет этого визита внезапно ухудшились. Она оглянулась на свою команду, сидящую в катере: Баннон и два арбитра, которых она прихватила из Крест-Семь, когда поняла, что ей стоило бы обзавестись эскортом. Катер содрогнулся и зазвенел, когда его туго прижал к себе причальный захват станции, и Кальпурния подумала об огромном пустом пространстве, разделяющем ее и ближайшие подкрепления Арбитрес.

Ничего не оставалось, кроме как расправить плечи, понизить температуру взгляда, придав ему подобающую властность, поправить знаки отличия и подняться по лестничному колодцу. Наблюдателю снаружи могло бы показаться, что длинный металлический плавник, тянущийся от станции, схватил катер и прижался к его верхней поверхности, изнутри же этот полый «плавник» выглядел высокой башней, полом которой оказалась верхняя часть катера. Теперь Кальпурния стояла на заиндевевшем металле его корпуса и смотрела вверх.

Доковый уровень атаковал все органы чувств. Металл вокруг был столь же холодным, как корпус под ее ногами, и она видела, как дыхание клубами срывается с губ, а роса превращается в изморозь на стенах, помостах и гигантских цепях, которые выскользнули из пасти причала и закрепились на корпусе катера. Сощурившись от прожекторов наверху, Кальпурния смогла разглядеть громадные цилиндры, на которые, как она поняла, наматывались цепи. Грохот механизмов бил подобно молоту.

Пилоты остались в кабине, так что в башне рядом с ней стояли только Баннон и импровизированный эскорт из двух арбитров. Кальпурния улыбнулась про себя, глядя, как они пыхтят, переминаются с ноги на ногу и похлопывают себя по коже от холода: они все привыкли к климатам Гидрафура, в то время как ей прохлада приятно напомнила об океанских утесах Талассара и единственном визите — наполовину паломничестве — на полюса Макрагга. Потом она тихо приказала им прекратить и взять себя в руки. Несомненно, за ними наблюдали, и надо было вести себя соответствующе.

Это, в свою очередь, навело ее на мысль, что они уже долго здесь стоят. Она запрокинула голову и прокричала:

— Я Шира Кальпурния, арбитр-сеньорис Адептус Арбитрес. Я желаю, чтобы меня официально встретил офицер этой базы, чтобы я могла приступить к своим делам в этом месте. Вы заставляете меня ждать.

Ее голос был чистым и сильным и перекрыл грохот и лязг механизмов. Либо ее тон заставил встречающих подскочить, либо они и так уже собирались спуститься, но через миг стало видно решетчатую кабину, которая, дребезжа, опускалась по покрытой изморозью стене. Она ровно снижалась, пока не оказалась на уровне в два-три человеческих роста, потом со скрежетом понизила скорость и преодолела остаток пути с мучительной медлительностью. Над дверью кабины со звоном загорелись огни, озарив арбитров ярким светом, и Кальпурнии пришлось забрать у Баннона свой шлем и надеть его. Теперь, сквозь поляризующие линзы, она смогла как следует разглядеть группу внутри подъемника.

Это было негостеприимное зрелище. В середине кабины, занимая большую часть пространства, несмотря на сдержанную, компактную позу, обычную для тех, кто все время путешествует в космосе, стоял офицер Флота в зеленой униформе до колен, украшенной красными полосками наград за заслуги в корабельных сражениях. По бокам висели сабля и тяжелый флотский пистолет, правая сторона его нижней челюсти состояла из аугметической стали, которая блестела на свету. По сторонам от него стояли двое рядовых, скрытых под тяжелыми прорезиненными рабочими накидками и капюшонами, и держали в руках массивные древки, увенчанные мощными цепными клинками, предназначенными для того, чтоб с одинаковой легкостью прорубаться сквозь смятые переборки, перепутанные кабели и плоть врагов. Боец флотской службы безопасности в униформе, которая почти зеркально отражала форму арбитраторов, замыкал группу, держа наготове огнемет с горящим запалом. Было очевидно, какое впечатление они пытаются произвести — и какое пренебрежительное отношение за этим стоит. Кальпурния скрипнула зубами. Она — арбитр-сеньорис, четвертый по статусу блюститель Имперского Закона в этой треклятой системе, она будет вести себя соответствующе званию, и никому ее не запугать. Она широкими шагами подошла к дверям кабины и глядела на младшего офицера сквозь прутья решетки, пока те со скрежетом не разошлись.