Год на Севере - Сергей Васильевич Максимов

оставшись, начал рубить лес и готовить на церковное строение, и поставил себе келью на упокоение близ показанного креста. Спустя несколько времени возвратился из Москвы Макарий и привез от царя и великого князя Василия Иоанновича всея России данную 7114 (1606) августа в 28 день грамоту, которою повелено Черную гору написать за ним, черным попом Макарием. По поводу чего в следующую зиму отправился оный Макарий в Новгород к преосвященному Исидору, митрополиту Новгородскому и Великолуцкому, церковных ради потреб и антиминса на освящение церкви. Преосвященный Исидор, слышав, что не было на Пинеге в близости иного монастыря, поставил его игуменом и дал ему посох и настоятельную грамоту, дабы на Черной горе устроить общее о Христе братство. Таким образом игумен Макарий из Велико-Новгорода возвратился в осеннее время, а монах Иона с прочими трудниками между тем состроили церковь, которую все с окрестными священниками и освятили соборне во имя Похвалы Пресвятой Богородицы. В сем монастыре имеется и другая чудотворная же икона, называемая Грузинской, после пленения Грузии в 7130 (1621) году персидским Аббас-Шахом, купленная у персиан бывшим для торгу в Персии ярославского купца Григория Лыткина приставником Стефаном, сыном Лазаревым, и потом им Лыткиным лета 7138 (1629) августа в 22-й день при благоверном государе царе и великом князе Михаиле Федоровиче и по благословение святейшего патриарха Филарета Никитича Московского, при Киприане, митрополите Новгородском, и при игумене Черногорского монастыря Макарии, в оный Черногорский монастырь принесенная, в честь которой после того он, Лыткин, и церковь прекрасную воздвигнул. Сверх того обе чудотворные иконы, жемчугом и дорогими каменьями украсив, дали в сей монастырь много церковных утварей и поучительных 147 книг, с которого времени и монастырь уже стал именоваться Красногорским. Вышеупомянутая церковь в Красногорском монастыре 7119 (1611) года сгорела, по сгорении которой за скудостью сперва пристроен был для священнослужения алтарь к кельи, потом при державе блаженные памяти императора Петра I, по грамоте Варнавы, архиепископа холмогорского, 1722 года июня в 3-й день данной, заложена новая каменная церковь степлою трапезою; а в оной престол Преев. Богородицы Владимирской, который и освящен, по грамоте архиепископа Варнавы, 1726 года февраля в 28-й день данной; а в большой холодной во имя Преев. Богородицы Грузинской престол освящен в 1735 году, марта в 22-й день при державе блаженные памяти императрицы Анны Иоанновны Германом архиепископом. Тогда же монастырь получил на постройку церкви жалованья 1000 рублей». Икону ежегодно приносят из монастыря в Архангельск. Празднование ей установлено 22 августа. В алтаре Богоматери та створчатая деревянная киота, в которой будто бы принесен был на Красную гору образ Владимирской Богоматери из Кевроля.

Недаром же полюбился Красногорский монастырь и сосланному в Пинегу князю Василию Васильевичу Голицыну — любимцу царевны Софьи Алексеевны, некогда сильному своим государственным влиянием и некогда славному на всю Русь несметными богатствами. Удаленный от дел сентября 9-го в 1689 году, он сперва сослан был с женою и детьми в Каргополь, потом 5 марта 1691 года переведен на вечное житье в Пустозерский острог. Двадцать лет томился он в этой ссылке, получая 13 алтын и 2 деньги (40 копеек) на содержание в день с семейством своим. Имел несчастье потерять здесь старшего сына, который помешался от тоски. Осчастливленный некоторыми льготами, он переведен в 1711 году в Пинегу, где, по народному преданию, получил из Москвы свой конский завод и бесплатно выдавал крестьянам на Мезень и Пинегу кровных кобыл для улучшения породы туземных лошадей. Говорят, что это обстоятельство было главной причиной тому, что мезенки сделались известной породой; говорят, что у двух-трех богачей по Мезени до сих еще пор сохраняются образцы чистой, беспримесной породы лошадей княжеского завода.

Князь Голицын любил ходить из Пинеги в Красногорский монастырь, подолгу сидел в деревнях, смотрел на хороводы и учил крестьянских девушек петь московские песни, которые, действительно, выдаются из ряда туземных и слышатся только пока в одних этих восьми деревнях, отделяющих город от монастыря. Указывают на рощу, расположенную под монастырской горой, в которой, по народному преданию, особенно любил гулять и любовался князь Голицын и на красивый монастырь, и на живую ленту реки Пинеги, бегущую в прихотливых, светлых коленах, змейкой, далеко в беспредельность, — туда, где, за вологодскими лесами, лежит каменная Москва, дворцы царей, терема кремлевские, монастырь Новодевичий...

Роща эта, расположенная на длинном мыску (наволоке), образованном изгибом реки Пинеги, теперь сделалась так редка, что служит только одним едва приметным признаком некогда густой и, может быть, расчищенной рощи. Тут, по монастырским книгам, поблизости стояли в старину монастырские строения, положенные по уставу вне монастыря. В 1713 году В. В. Голицын скончался в Великопинеге. Тело его было перевезено и погребено в монастыре Красногорском, по духовному завещанию князя. Дети его возвратились в Москву. Могилу князя, накрытую простым диким камнем, показывают аршинах в двух от церкви против алтаря. На мой проезд камень этот высоко засыпан был снежным сугробом, те же сугробы окружали всю церковь; никто не прочистил ни тропинки, никто не обмел самой гробницы. Монахи говорят, что надпись на камне нельзя разобрать: лет уже 10 ее смыли дожди и снега. Вся память об некогда знаменитом князе осталась в некоторых вещах, завещанных им, а может быть, и подаренных его детьми монастырю. Пролог, прописанный по листам рукой самого князя, на доске имеет надпись: «Сию книгу положил в дом Пресвятой Богородицы на Красную гору князь Василий Васильевич Голицын». Другие руки свидетельствуют, что «сия книга его милости и светлости». Тут же видны следы детских рук, пробовавших почерк. Книга пожалована в 1714 году В келье у настоятеля хранится шитый шелками образ Богоматери с тропарем кругом. Точно такой же шитый (изящно) шелками образ Распятия, по венцам пронизанный жемчугом; такая же плащаница, с изображением снятия со креста, и воз духи хранятся в соборном алтаре на стене. Все они, говорят, шиты руками царевны Софьи Алексеевны. В алтаре же на стене висит старинное зеркало, довольно большое, створчатое, украшенное по рамкам фольгой и позолоченными орлами, чистой и изящной (по времени) отделки. Зеркало это, по всему вероятию, принадлежало князю и подарено ему, может быть, также царевной. В настоятельских кельях и притом в страшном небрежении, без рамки, в углу, сохранился почернелый от времени портрет царя Алексея Михайловича, писанный масляными красками, хорошей работы — по всему вероятию, также собственность князя В. В. Голицына и, очень может быть, подаренный ему сам им царем. В монастырском сенодике на вечное поминовение князей Голициных записаны 20 имен, внизу которых рукой самого князя