Я и мои истинные (СИ) - Арская Яна

Оборотни освободились от накидок и синхронно выдвинулись вперед. Мой муж ошарашено замолк. Перед ним стояли две антропоморфные львицы с шрамами на мордах. Женщины-охранницы. Такого не мог представить ни один из имперцев: чтобы священных дарительниц жизни, столь редко рождавшихся и так ценимых альраута, использовали как шит!

Я вяло похлопала в ладоши.

— Потрясающе. Вы сами до этого додумались?

— Нет, мой отец. Он первым стал превращать самых крепких и некрасивых любовниц в воинов.

— Хм, и часто они сражаются?

— Раза два за всю жизнь, — Шиасад сладко потянулся. — У самцов не хватает духу ранить самое ценное. Как видите, грубая сила вряд ли сейчас поможет.

Молчавший все это время Фиралис вдруг вытащил из лазурных волос изящное перо-нож и направил его на телохранительниц:

— Ошибаетесь. Пол врага госпожи не важен. Если потребуется, я сражусь и с мужчинами, и женщинами.

— Никаких драк, Фир. Это ни к чему, — а ведь старый лев изрядно повеселился, глядя на нашу реакцию. Почти как Идрис — только тот делал это исключительно из любви к искусству. — И я все еще не понимаю, ради чего вы решили оставить безопасность драконьих земель, ваше величество? Это ставит нас обоих в неловкое положение.

— Кому сейчас до заговоров? Мир на грани. Скоро все поймут, что дела становятся только хуже, и начнется хаос. Но остальные правители не особо торопятся верить моим словам. Вы можете исправить это.

— Как?

В нос ударил удушливый запах мертвых цветов.

— Скажите, где сейчас находится ваша мать, — Лев наклонился вперед, и зрачки в глубине зеленых глаз стали узкими щелками. — Где она прячется?

— Она осталась на Земле, как и мой отец.

— Вы на нее похожи. И дело не в лице — этот запах, голос, особенности тела… выбор партнеров. Вы можете сказать, что все землянки одинаковы. А я отвечу, что она часто упоминала ваше имя, когда жила в моем дворце… О, вы удивлены? Она не говорила о своем прошлом? Что ж, это весьма в ее духе. У Тиамат не получалось родить девочку. Шли циклы, и она медленно сходила с ума, вспоминая о единственной дочери, оставшейся в грязном безжалостном чуждом мире…

Отнекиваться стало неуместно. К тому же меня мучило любопытство.

— Вижу, вы были близки.

— Да. Пока она не убила моего отца и не очистила главную сокровищницу страны, — Шиасад провел когтистой пятерней по роскошным черным кудрям. И лишь слегка подрагивающая кисточка на конце хвоста выдавала истинные эмоции, скрытые за этой спокойной выверенной фразой.

— Жаль огорчать вас, ваше величество, но я практически не знала эту женщину. Она ушла, когда мне было три года. И лишь когда меня случайно призвали в Шаа, я узнала о том, что моя биологическая мать жива.

— И она ни разу не выходила на связь? — ласковый вопрос таил в себе намек быть честной хотя бы с собой. Быстро просчитав в уме варианты, спросила:

— А с чего бы вдруг ей это делать?

— Сами подумайте, милое создание: одержимость и знания о технологиях предтеч творят чудеса. Уж не думаете ли вы, что оказались здесь случайно?

Во рту пересохло, и Харрук обеспокоенно коснулся моей щеки: «Малютка, ты побледнела…»

Не то чтобы я не гадала, каким образом сразу две женщины, связанные кровным родством, совершили подвиг попаданчества и застряли в ином мире. Но то, что первопричиной многих моих страданий была именно Татьяна Ларина, эта загадочная и неуловимая персона, переворачивало все с ног на голову.

— Слышал, вам нелегко пришлось. Разве она не заслуживает быть наказной за подобное самодурство? За то, что из прихоти отняла вас у родителей и заставила пройти через муки?

— А ну, завались! — рявкнул Харрук на гостя так, что стекла в окнах задрожали.

— Нет-нет, он прав, — Я зажмурилась и встряхнула головой, отгоняя лишние мысли. — Но я вам не лгала. Тиамат лишь раз дала о себе знать — когда передала мне записку с одной единственной фразой: «Найди меня в песках Багрота». И все. Я больше ничего не знаю… И, если честно, то и знать не хочу. Вы зря поделали столь долгий путь.

Телохранительницы-львицы перекинулись со своим королем парой обрывистых резких фраз. Затем Шиасад милостиво улыбнулся моему супругу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я прощаю вашу грубость. А вы, София, ошибаетесь. Вы еще можете помочь мне. Я должен поймать Тиамат, и с вашей помощью, возможно, мы сумеем выманить ее из логова.

— Зачем? Из-за того, что вы решили, что за катаклизмами стоит именно она? — пока его поведение больше походило на обиду брошенного поклонника, чем на пыл ревнителя порядка. Однако ответ меня удивил.

— Она ненавидит этот мир, владеет необходимыми знаниями. Так почему бы ей его и не разрушить?

Он встал.

— Подумайте над моим предложением, подумайте хорошо. Вам потребуются сильные покровители, учитывая все обстоятельства.

Пришлось постараться, чтобы не психануть и не начать трясти этого пожилого любителя загадок.

— Я, должно быть, устала, так как не понимаю, какие покровители требуются жене первого пробудившегося дракона из рода императора?

— Грядет хаос. Мировой баланс меняется, и не только благодаря вашему подарку паучьему клану. Я умею связывать нити воедино, — Он сочувственно посмотрел сквозь меня. — И та, что соединяет вас с матерю, уже давно затянулась на вашей шее. Спешите с решением, пока Тиамат не воспользовалась вами и вашим удивительным потомством ради своих безумных целей.

Он шантажировал меня… своей догадкой о Зире и связью с преступницей…

От гнева сперло в горле. Фиралис мгновенно среагировал и, оторвавшись от стены, вызвался проводить гостей к выходу. Напоследок король сказал, благоразумно прячась за спинами равнодушных пустоглазых львиц:

— Я не могу беспричинно шастать по улицам чужого государства. Завтра император устраивает развлечение на арене Большого клыка — вы и сами знаете об этом — там и дадите ответ. Надеюсь, на ваше благоразумие…

— Вы сказали, что моя мать ненавидит это место.

— Что?.. Да, так и есть, дитя.

— Просто интересно, — Я подняла на него тяжелый взгляд, — кто же заставил ее испытать столь темное разрушительное чувство?

Шиасад поклонился и вышел, проигнорировав последний вопрос.

25

Как бы ни хотела я утаить случившееся днем, но когда в семье есть читающий мысли ревнивец, от секретов толку нет.

На семейном совете прозвучало много нелестных слов в адрес короля Шиасада. Я слушала в пол-уха, поддакивая и кивая в нужных моментах. Шиан гневался. Харрук мрачно хрустел кулаками, вспоминая израненных львиц. Кори то и дело тянулся ко мне, чтобы потрогать и утешить… А я не боялась. Даже странно как-то, но, видимо, сработал защитный рефлекс — в сравнении с прошлыми проблемами, эта выглядела несравнимо блекло.

Каин, на чьем хвосте я сидела, тихо и жутко сказал:

— Я разберусь. Мне известно, в какой части дворца его покои.

— И что с того, ящер? — нахмурился Харрук. — Это не какой-то простой оборотень с улицы, у него неприкосновенность. Знаешь, что это значит? Ни одно живое существо не имеет права вредить королю Багрота! Простая зуботычина будет равносильна смертельному оскорблению и призыву к военным действиям. У них с этим строго. Случайно отдавил старому льву ногу — изволь положить ее на плаху!

— А то, что ты брат императора, лишь усугубит ситуацию, — согласился Кориандр.

— Силенок не хватит меня достать.

Я потянулась и откинулась назад, наслаждаясь гладкостью непробиваемой скользкой чешуи. В том, что проклятый ответит именно так, я не сомневалась.

— Шиасад не сможет нас достать, — сказала громко. — Аттис давно обо всем знает благодаря телепатии. С поддержкой престола можно не боятся вражеских козней… И я не верю, что Тиамат затащила меня в этот мир, чтобы потом начать его разрушать.

— А ведь верно. Несостыковка выходит, — поддакнул Шиан, отсылая стоявшего у входа Фиралиса за прохладительными напитками. В последнее время тигр совсем распоясался, решив, что может эксплуатировать моего наложника, как только вздумается. Но под моим выразительным взглядом смутился.