Падение Арконы - Владимир Егоров

... Вдруг со всех сторон зазвучали трубы, то перекликались Хранители Малого круга. Створки врат отверзлись. Луч окрасил лицо кумира - теперь непосвященному разрешено войти, что Ингвар и сделал.

Казавшийся снаружи сплошь каменным, изнутри Храм был отделан деревом. Деревянную поверхность украшали картины тех же подвигов Свентовита и других божеств. Не сделав и десяти шагов, наш герой натолкнулся на изваяние девушки в злато-багряных одеяниях - то была Мерцана - вечная предвестница явления Хорса и сестра его. Именно в этот момент Игорь отчетливо представил себе огромную разницу между Светом и Светилом, Целым и Частью. Как может быть един Всевышний во многих ликах.

Здесь Игорь остановился, чтобы додумать мысль о личностях- легендах, которые дают начало принципиально новым и необычным с точки зрения обывателя культурным традициям. Потому не вдруг они оказываются у родника истории, начиная жить в собственном Времени, обретая вечность в глазах менее "удачливых", обретая бессмертие.

Волхв Зигг из Парфянского Асгабада, сам по себе человек, чьи знания и воля превосходили общедоступные, совершил со своими родичами беспримерный для первого века до новой эры переход в Скандинавию. Там он стал известен, как аватар Одина - покровитель, прародитель и благодетель скандинавских героев и конунгов, могучий, мудрый Всеотец, открывающий пред смертными тайны Вселенной. Один соединил в себе мага, поэта и воина. Зевсу не давалось стихосложение...

Смешно говорить о каком-то там варяжском иге, - рассуждал Игорь. -. В отличие от хазар, скандинавы и варяги - ругии да ободриты- не навязывали новгородцам, а после и полянам, веры в собственных богов. Они и не могли этого сделать, поскольку связанные одной ведической традицией не видели особой разницы меж своими кумирами, чьи всеобщие имена скрылись за божественными псевдонимами - хейти. Тот же Один в зависимости от ситуации мог назваться Иггом - Ужасным, Гримниром - Маской, Харбардом Седобородым, Харом- Высоким, Сеятелем раздоров, Отцом ратей, Хрофтом... Хейти избавляло человека от общения с богом всеобъемлющим, ведь смертному всегда хочется чего-то конкретного, обыденного и как можно скорее - хейти открывало лишь одну из дверей подсознания.

Далеко не самую широкую и удобную дверь, но недалекому человеку годилась и такая. Волхвы-годи знали не менее пятидесяти псевдонимов Одина и еще больше кеннингов - словосочетаний, упоминающих Всеотца как-бы вскользь, иносказательно - "Отец битв", "старший из трех братьев", "сын Бестлы" или "внук Бури"...

"Для русских нет ничего постыдного в варяжской теории. И не верна она вовсе не потому, что скандинавские боги не вошли в языческий пантеон Киевской Руси! Просто, две ветви от одного дерева вновь пересеклись"...думал Игорь- "Тот же Ньерд и дети его Фрейр и Фрейя были венедами. Пасынок Одина по сути - тот же Дажьбог полян, бог света и плодородия. А воинственный Тор - не Перун ли это рыжебородый!"

Внутренность Храма имела два отделения - одно из них представляло собой четыре яшмовых столба с пурпурными и красными занавесами, из-за которых вдруг выступили Любомудр и, облаченный в алую хламиду, Радивед, волхв семиглавого Ругевита. Он выглядел мрачнее тучи. Верховный жрец, одетый в четыре тонкие хитона, один длиннее другого - багряный, зеленый, желтый и белый, шагнул к Ингвару, который приветствовал старших в земном поклоне.

- Как смел ты, дерзкий юноша, привнести в обитель Света свое богопротивное оружие! - разгневался Радивед, указывая на меч за его спиной.

- Времена ныне неспокойные, брат. Может, он и прав, - заступился за парня Любомудр, который не показался Ингвару столь уж грозным, как описывал Всеслав.

- Времена всегда неспокойны. Но от этого клинка веет таким холодом, что даже мне становится страшно. Разве не чуешь?

- Чую! Рассказывай, Ингвар, все рассказывай- ничего не таи! воскликнул Главный волхв, отдергивая пурпурный полог. Воздух вмиг наполнился запахом чудесного вина, которое парень некогда отведал в избушке Власа.

Пред Ингваром возникла деревянная громада в два человеческих роста, изображение имело четыре головы, каждая из которых озирала свою сторону света. В правой руке Свентовит сжимал серебряный рог, украшенный драгоценными каменьями. Левую держал подобно громадному луку. В ножнах на бедре бога покоился меч.

Одетый в длинный ультрамариновый хитон, кумир стоял на голой земле, хотя очень может быть, что под ногами идола было скрытое дерном основание. За спиной Свентовита проглядывался колчан, а также, висящие на столпе седло и узда для коня, видимо, столь же великого, как и его хозяин.

- Узнаете ли вы кладенец? - ответил Игорь вопросом на вопрос, обнажая сталь до половины, ничуть не смутившись присутствия кумира.

- Великие Боги! Это меч Вия!? - удивился Любомудр.

- Это клинок Нави!? - вторил ему Радивед.

- Жаль, Гаргоны нынче еще более ядовиты.

Я узнаю волшебное железо, посланец Волоса. Поскорей вложи меч в ножны! Оружие Нави все равно не должно осквернять святилище. С чем прислал тебя Властитель.

- Дни острова сочтены. Не пройдет и дня, как иноземная рать будет штурмовать Световидову твердыню. Ибо сказано мне было Олегом Коровичем: падет Аркона в русалью неделю! ... Я пришел за "дощками" - ибо нет ничего ценнее знания. Так решил Мудрый Велес, и я, клянусь, что сумею спасти бесценные письмена. Правда восторжествует над Кривдой. Пусть не сразу, но ее победа неизбежна.

- Святобор знает?

- Отец после смерти Редона остался проследить за епископом. По его подсчетам к высадке были готовы шесть раз по десять сотен воинов. Это даны и тевтоны. Император уступил главенство Вальдемару - королю Дании, при нем епископ Абсалон, что представляет Папу. Все это я уж говорил перед князем.

- Признаться, - отвечал верховный волхв, - я не доверял твоему отцу, мальчик мой, и ревновал к его особой дружбе с Лютобором. Но уже слишком поздно для недоверия и соперничества. Хотя гонец еще в пути, Свентовит только что открыл нам - враг на острове!

Ингвар встретил известие не дрогнув.

Теперь вновь заговорил Радивед:

- Кореница горит, в слободе до сих пор идет бой. Святилище моего бога осквернено и разграблено. Ругевиту по приказу Абсалона подрубили ноги, а епископ Свен сел на кумира верхом и проехался на нем, как на санях зимой, по улицам. Пыль смешалась с кровью. Христиане поразили нас в самое сердце.

- Мужайся, брат! Велик Свентовит и не допустит позора. Ты, Ингвар, спеши к Лютобору, настал час последней битвы. Мы ждем данов к завтрашнему утру.

- Я иду! Но, "дощки", мудрейший?! Как же книги!?

- Я прикажу грузить корабль, самое ценное ты возьмешь с собой. Мы оставим алчным золото, пусть оно сожрет их без остатка. Спеши, Ингвар! Град Выжба ждет тебя! Нам суждено остаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});