Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - Леонид Кроль

И тебе хочется опять вернуться в устойчивое положение…… полежать или посидеть…… И прислушаться к тому, что происходит вокруг…… внимательно прислушаться… к той тишине…… к лесу…… и к воде…… к своему одиночеству…… Спокойно и легко…… (Пауза. Терапевт внимательно смотрит на Максима, замечает слезы в уголках его закрытых глаз. Долго молчит. Потом осторожно касается рукой его мизинца – и сам опускает голову.) Когда ты захочешь, ты можешь открыть глаза…… (Максим открывает глаза и, ни на кого не глядя, достает платок и прикладывает его к лицу.)

Терапевт: Никто тебя не обижал во сне? Как ты себя чувствуешь?

Максим (довольно долго трет платком глаза, молчит, ни на кого не смотрит. Отвечает сдавленным голосом): Мне стыдно….

Терапевт: За что?

Максим: За то, что я плакал……

Терапевт: Почему должно быть стыдно? Мне кажется, наоборот, можно этим гордиться, когда испытываешь реальные чувства.

Максим (не без труда улыбается): Я не помню, когда в последний раз плакал.

Терапевт: Вот это и плохо. Я имею в виду, когда ты хочешь все время быть кипящим чайником, это очень сильно затормаживает твои нормальные чувства. Нормальный человек должен плакать.

(Максим опускает голову, молчит.)

Терапевт: Ты хочешь быть нормальным человеком? (Максим молчит.) Хочешь или нет?

Максим (подавляя слезы): Я не знаю….

Терапевт: Если хочешь, ты должен плакать. Нормальный человек тоже может жить страстями….

Максим: А что значит – нормальный?

Терапевт: Я не знаю, что ты под этим имеешь в виду. (Максим слабо улыбается.) Для меня нормальный человек – тот, который получает удовольствие не от того, что все стоят перед ним «по стойке смирно», а от простых вещей: от того, что он вкусно ест, пьет вкусную воду, смотрит на звезды, его любят женщины и он любит женщин… Ему нравится понимать новое, совершать поступки и принимать решения и многое всякое другое…. Самые обычные вещи, а не то что – шагнул два шага – совершил великое дело, еще два – и три человека в восторге умерли…. (Смех в группе.) Я обрисовал тебе нормального человека. Нормальный – должен плакать. Тут многие сочувствуют, и сами хотят поплакать. Некоторые даже закуривают с горя. (Все смеются. Максим молчит, опустив голову, затем поднимает глаза и пристально смотрит на терапевта.) Что ты на меня смотришь из-за угла, испытующе? Как будто я в камере сижу, а ты в замочную скважину за мной наблюдаешь? (Максим молчит. То растерянно поднимает глаза на терапевта, то прикладывает к глазам платок, то снова опускает голову.) Что ты опять впал в раздумье? Снова хочешь сверхчеловеком стать? Ты сейчас в нормальной форме. Рубашка на тебе есть?

Максим: Есть.

Терапевт: Майка есть?

Максим: Есть.

Терапевт: Носки на месте? Так чего плакать? Это же замечательно – испытывать чувства. Не какие-нибудь придуманные, а свои, собственные. Или ты себе не доверяешь, когда ты не сверхчеловек?

Максим (чуть опускает голову и снова поворачивается лицом к терапевту): Наверное, не доверяю….

Терапевт: А я тебе доверяю. (Максим опять опускает голову, некоторое время сидит молча, распластав кисти рук по подлокотникам кресла, потом крепко захватывает правой рукой подлокотник и поднимает на терапевта сумрачный взгляд.)

Терапевт (шутливо отзеркаливает его выражение лица): Не смотри на меня с такой мрачностью. (Максим снова прикладывает платок к глазам.) Тебе понравилось твое состояние, когда ты… сейчас… чувствовал? Скажи об этом несколько слов… (Максим опускает голову, теребит в руках платок и опять «сверлит» терапевта глазами.) Не ищи никакого подвоха, его нет.

Максим (с трудом улыбаясь): Понравилось…. Мне кажется я ничего не видел, но много чувствовал. Обычно я хорошо вижу картинки, когда хочу этого….

Терапевт: Чертей, что ли, позвать, чтобы они картинки показали? (Разворачивается в сторону Максим всем корпусом.)

Максим (вытирает нос платком, щиплет ресницы, улыбается и говорит уже спокойно): А потом…… потом какие-то чувства появились…… Я не знаю… Напряжение сначала какое-то вот здесь (показывает на челюсть), здесь (хватается за плечи), ноги…. Так напрягалось, напрягалось, а потом началось расслабление…. Потом как бы покачивание… А потом это кресло стало как бы вращаться в пространстве…. Медленно и приятно…. Ну и все, наверное…. Больше было кинестетических ощущений, как ни странно…

Терапевт: Кто-нибудь хочет что-то сказать?

Одна из участниц семинара: Хочется пожалеть, погладить… (Подходит к Максиму, обнимает его, гладит по плечу.) Хороший мальчик….

Терапевт: Кто сказал «хороший мальчик»? За это и укусить можно!

Максим и все остальные смеются. Глаза у Максима блестят, он переводит взгляд на зрителей.

Терапевт (шлепает Максима ладонью по руке): Кто-нибудь еще что-то хочет сказать, кроме того, что он хороший мальчик?

Один из участников: Сняли с него бронежилет….

Терапевт: Тяжело в деревне без нагана….

Максим (смеется): В следующий раз приеду с наганом.

Терапевт: Ладно, иди, мы завтра еще будем лечиться… (Все хохочут.)

Три формы транса

Такая групповая форма работы позволяет наводить транс трижды: (1) во время предварительной беседы, которая носит характер многих маленьких интервенций, погружающих человека в особое состояние сознания, еще до формального транса; (2) когда человек находится в ситуации наведения, которое я произвожу, рассказывая истории, часто про него же, но в преобразованном виде; (3) после того, как формальное наведение закончено и происходит обсуждение с группой того, что только что было.

Я использую такую схему, когда вначале о своих переживаниях говорит сам человек, который пребывал в этом состоянии, потом говорит группа, потом – я. Возможность говорить о вещах, которые не содержат никакой ясной терминологии, никакого отнесения к этикеткам, очень важна. Люди просто делятся чувствами, обычным языком описывают реальность того, что они видели, реальность своих собственных ощущений. После этого участники группы высказывают гипотезы о том, что происходило с человеком. Они задают ему вопросы, задают вопросы мне. Для того, кто был в клиентской позиции, такое обсуждение дает возможность почувствовать позицию заинтересованного, любящего, но отстраненного наблюдателя и в этой поддерживающей атмосфере интегрировать все те разные состояния, которые он пережил ранее.

На каждом этапе транса решаются свои психотерапевтические задачи. В диалоге я пытаюсь расширить зону идентификации клиента, расфокусировать его представления о себе. Это достигается серией провокативных вопросов, довольно острым взаимодействием, которое выталкивает человека из его привычных стереотипов самопонимания. На этом этапе я стараюсь не придерживаться никаких формальных подходов, не ограничивать себя никакими гипотезами. Я выступаю как человек, которому позволено быть «раздетым» и тем самым позволяю собеседнику также отказаться от фиксированных «я-состояний», освободиться от жестких представлений о том, кем он себя считает, чего боится, чего желает. В некотором роде ситуация беседы – это разговор-раздевание, снимание забытых на теле одежд.

Совершенно другая работа происходит на этапе наведения. Транс в данном случае – это ситуация переодевания, летания в облаках, купания в море, бега по земле, катания по полу. Здесь мы выходим в область снов, мечтаний, проектов, новых рождений. Такое более мягкое и разнообразное состояние транса я уподобил бы ситуации, когда на человека шьется одежда ровно по его мерке, подбирается прическа, макияж и производится глубинная работа по переводу его в другие персонажи. Моя желаемая позиция в такой ситуации – это позиция человека, который рядом с ним, рука за руку, идет по каким-то волшебным дорожкам. Мне хотелось бы играть роль какого-то волшебника, крестной феи, волшебного поводыря.

На стадии разбора мы оказываемся в таком состоянии, в котором можно считать реальным все то, что происходило на этапе беседы и в ситуации собственно транса. Это некий аналог разных состояний сознания, которые бывают в обычной жизни. Здесь они усилены, заострены, разведены, и мы в ситуации разбора совмещаем реальность первую со второй и с будущей реальностью. Продолжая метафору раздевания – переодевания, можно сказать, что на этом этапе человек ощущает волшебные сноподобные реальности как существующие, как висящие в шкафу одежды, которые могут привести его в желаемое состояние; и он может выбрать для себя тот темп одевания, в котором успеет понять, какие нужны к каждому конкретному костюму аксессуары, какая обувь необходима, как он в этом костюме будет улыбаться и вообще – жить дальше. Одежда – это некая волшебная дверца, которая совмещает несколько реальностей. Реальность снов и продолжение их в будущее, реальность, которую, как костюм, можно пощупать и убедиться в том, что она существует, и реальность, в которую верят другие люди, которые со стороны тоже видят этот костюм и твое состояние в нем, и твои возможности.