Злой умысел - Даниэла Стил

В конце концов, учитывая юность подсудимой, а также то, что сама Грейс объясняла происшедшее потрясением, ее приговорили к двум годам тюрьмы и еще двум годам условно. И это можно было считать даром судьбы, но два года за решеткой казались Грейс вечностью. Она силилась понять, что говорит этот человек. Смерть казалась ей сейчас избавлением. Судья снизошел даже до того, что клятвенно пообещал хранить ее признание в тайне и не печатать материалы дела, учитывая ее нежный возраст и не желая сломать окончательно ее жизнь после освобождения.

Но Грейс неотступно думала о том, что теперь станет с ней. Что с ней сделают в тюрьме? В следственном изоляторе то одна, то другая сокамерница оскорбляли ее, угрожали, воровали ее вещи. Все мелочи приносила Грейс Молли, а Фрэнк Уилле неохотно выделил девушке пятьсот долларов из денег ее отца – по настойчивой просьбе Дэвида.

Но тюрьма? В изоляторе соседки появлялись и исчезали довольно быстро, и она ни разу не почувствовала себя по-настоящему в опасности. В тюрьме же полным-полно будет самых настоящих убийц, пусть даже женщин. Сухими глазами она смотрела на судью. Жизнь ее давно уже разбита, и она это знает. У нее не было ни малейшего шанса с самого начала. Для нее все кончено. Молли заметила этот взгляд и стиснула руку девушки. Грейс вывели из зала заседаний в наручниках и на сей раз даже в кандалах. Она больше не была обвиняемой – она была осужденной.

А вечером Молли пришла навестить ее в камеру – Грейс должны были перевезти в Исправительный центр, в Дуайт, лишь утром. Она мало что могла сказать девушке – умоляла лишь не терять надежды. Для нее начнется новая жизнь. Нужно только держаться. Дэвид тоже навестил Грейс – он был вне себя от гнева и казнил себя за то, что так подвел ее. Но Грейс ни в чем его не винила. Он пообещал ей подать апелляцию, успел даже позвонить Фрэнку Уиллсу, и тот принял весьма экстравагантное решение. Уступая настойчивому давлению Дэвида, Уилле согласился перевести на имя Грейс пять тысяч долларов из денег ее отца – в обмен на ее обещание никогда более не возвращаться в Ватсеку, никогда к нему в дальнейшем не обращаться и не претендовать на то, что он получает по завещанию от Джона Адамса. Он собирался в ближайшее время переехать в бывший дом своего компаньона – через каких-нибудь пару недель. Правда, он попросил Дэвида не рассказывать об этом Грейс. Он не желал неприятностей и хлопот, хотя и собирался присвоить все имущество семейства Адамс, а также дом со всей обстановкой. Он уже выбросил почти все вещи Грейс и теперь предлагал ей отступного в размере пяти тысяч баксов. Он хотел, чтобы она сгинула навеки, чтобы никогда больше не доставляла ему хлопот. Дэвид согласился на условия этого ублюдка – ради девушки. Он знал, что в один прекрасный день, когда она будет свободна, сможет использовать эти деньги с умом. Теперь это было все ее состояние.

Молли изо всех сил старалась поддержать Грейс в тот вечер.

– Ты не можешь, не должна сдаваться, Грейс! Ты не имеешь права! Ты уже многого добилась. Теперь тебе предстоит идти до конца. Два года – вовсе не вечность. Когда ты выйдешь, тебе будет всего двадцать лет. Как раз подходящий возраст, чтобы начать новую жизнь, чтобы обо всем позабыть…

Дэвид твердил ей о том же. Что надо быть сильной, все перенести… Но все они знали, что это будет нелегко.

Она должна быть сильной. У нее просто нет выбора. Но она так долго старалась быть сильной, что временами ей казалось, что лучше было бы умереть. Лежать в могиле было бы куда легче, чем пережить все то, что выпало на ее долю. А теперь еще тюрьма… Надо было бы ей застрелиться самой, а не убивать отца. Насколько это было бы легче. Так она и сказала Молли тем вечером.

– Что, черт побери, это значит? – взорвалась Молли. Она нервно зашагала по комнате, сверкая глазами. – Ты что, собираешься лечь, сложить на груди лапки и умереть? Да, тебе дали два года. Но это ничто в сравнении со всей жизнью! Могло ведь быть куда страшнее, поверь! Все! Теперь ты знаешь, сколько времени продлится твое испытание, знаешь, когда оно закончится! А с твоим отцом ты никогда не знала этого!

– А как… как все это будет? – с ужасом спрашивала Грейс, не утирая катившихся по щекам слез.

Молли все бы отдала, чтобы помочь ей, но что она могла еще для нее сделать? В ее силах было лишь предложить девушке любовь, поддержку, дружбу. Они с Дэвидом за все это время по-настоящему привязались к Грейс, часами обсуждали ее проблемы, в один голос кляли на чем свет стоит несправедливость судьбы. А теперь ей предстоит еще одно испытание. И ей необходимо быть очень, очень сильной. Молли обнимала ее, плачущую, и молила Бога ниспослать ей силы. Молли трепетала от одной мысли, что девочке предстоит пережить немало трудных минут.

– Ты будешь навещать меня? – слабым голосом спрашивала Грейс, приникая к плечу Молли. Имя Грейс последнее время не сходило с языка доктора Йорк. Даже Ричард устал слушать эту жуткую и грустную повесть, а уж о подругах и коллегах Молли говорить нечего. Подобно Дэвиду, она просто помешалась на этой бедняжке, и никто, кроме него, не мог вполне понять ее чувств. Но творимая над ней несправедливость, как и тяготы, поджидавшие ее в тюрьме, неотступно терзали Дэвида и Молли. Они чувствовали себя так, словно были ее родителями.

Расставаясь с девушкой, Молли расплакалась. Она обещала приехать в выходные. Дэвид собирался взять отгул, чтобы тоже навестить ее, обсудить апелляцию и сделать все возможное, чтобы в тюрьме у нее была сносная жизнь. Это было вовсе не райское местечко. И как ни бились, что ни делали они с Молли, как ни переживали за девочку, все оказалось напрасно. А ведь они сделали все, что могли, исчерпали все возможности, но этого оказалось недостаточно для ее спасения, для ее оправдания. Слишком многое было против нее…

– Спасибо за все, – тихо сказала она Дэвиду на следующее утро, когда он пришел проститься с ней. – Вы сделали все, что было в ваших силах. Спасибо, – прошептала она и поцеловала его в щеку, а он обнял ее, желая всем сердцем, чтобы она выстояла, чтобы перенесла все, что ждет ее в последующие два года. Он знал, что она сумеет. В ней так много скрытых сил! Именно эти силы помогли ей сохранить рассудок в родительском доме – доме из фильма ужасов.

– Жаль, что нам так и не удалось… – вздохнул он.

По крайней мере это хоть не самое худшее. Если бы ей вынесли смертный приговор, он не пережил бы этого. Глядя на девушку, Дэвид вдруг кое-что понял, хотя прежде он и думать себе об этом не позволял. Будь она постарше, он полюбил бы ее. Она – женщина именно его типа. В ней дремлют скрытые силы, его влечет красота ее души, его тянет к ней словно магнитом. Но зная, что ей пришлось пережить и как она еще юна, он не позволял чувству разгореться и запретил себе думать о ней иначе, нежели как о младшей сестренке.