Уголок в сердце - Линн Маршалл

— Человеку совсем не обязательно влюбляться, чтобы понять, что любовь существует на самом деле! — горячо возразила Кора. — Я видела, как развивались отношения Эмми и Эвана, как вели себя отчим и моя мать. Могу сказать твердо — любовь это величайшая сила на земле. — Она рассеянно погладила фотографию. — Любовь появляется так неожиданно, она как чудесный цветок из сказки. Любовное чувство наполняет нашу жизнь волшебным светом, и в воздухе начинают звенеть тысячи серебряных колокольчиков, предвещающих счастье…

— И сколько таких колокольчиков слышала ты? — криво усмехнулся Том.

— Я обязательно услышу их в будущем! Встречу человека, которого полюблю всей душой, и мы перестанем замечать мелкие недостатки друг друга, станем самыми привлекательными и желанными друг для друга. И когда мы оба убедимся, что это и есть настоящая любовь, я услышу тысячи волшебных колокольчиков, — уверенно заявила Кора.

— Колокольчики! Настоящая любовь! Черт возьми, ты не далеко ушла от крошки Сэнди. Все еще веришь в детские сказочки? Зайди пару раз в здание суда. — В волнении Том зашагал по комнате. — Обычно я не занимаюсь разводами, но мои коллеги порой рассказывают мне, как все это бывает. И если бы ты хотя бы раз услышала, что говорят друг другу люди, которые всего несколько месяцев назад сходили с ума от любви… Они готовы вцепиться друг другу в глотку за каждый доллар, нажитый во время совместной жизни. Их дети становятся орудиями мести, и никому нет дела до их страданий. Каждый из родителей думает только о том, чтобы бывший супруг не получил ни малейших преимуществ в будущем. — Голос Тома звучал глухо и напряженно. — И если это ты называешь настоящей любовью…

— Не все браки заканчиваются в зале суда. Скорее всего эти люди ошиблись, посчитав обыкновенную влюбленность за настоящую любовь.

— Нет! — резко обернулся к ней Том. — Нет! Скорее всего ошибаешься ты сама, ожидая от любви и брака большего, чего они могут принести на самом деле. Николь и Кен были прекрасной парой. Они воспитывались примерно в одной среде, имели общие интересы и цели в жизни. Твердо знали, что могут получить друг от друга, и, решаясь на брак, не питали особых иллюзий и не ожидали чего-то сверхъестественного.

— Том, если ты действительно думаешь именно так, мне очень жаль тебя.

Презрительно фыркнув, он поудобнее устроился на подоконнике.

— Подумать только! Тебе жаль меня? Мне всего тридцать два года, но, разговаривая с тобой, кажется, что я прожил уже лет сто. Как ты наивна. Поверь мне, Кора, ты еще не знаешь, что такое жизнь!

— Не знаю? — Одно неловкое движение, и с десяток застывших мгновений чужой жизни посыпалось цветным дождем на пол. — Кто же знает, если не я? И не тебе меня учить! Жизнь — это когда неожиданно умирает твой отец, жизнь — это когда твоя мать снова выходит замуж, когда отчим-военный вынужден постоянно переезжать с места на место, когда ты постоянно видишь новые города, встречаешься с новыми людьми, когда чувствуешь себя одинокой и заброшенной… Когда ты пытаешься избавиться от назойливого типа, вроде того, что сидит сейчас напротив меня! — Кора наклонилась и стала подбирать фотографии. — Поверь мне, я знаю, что такое жизнь.

— Возможно, ты уже успела повидать не самые лучшие ее стороны, — словно не замечая раздражения Коры, ответил Том. — Тем удивительнее, что ты сохранила оптимизм. Неужели ты все еще веришь в существование принца на белом коне, который прискачет за тобой и увезет в мир волшебных сказок?

— Я умею отличить реальность от фантазий, — стояла на своем Кора. — Знаю, иногда жизнь подбрасывает нам сюрпризы. Прекрасно понимаю, что любовь может ранить, но все равно любовь — это такое чудо, ради которого стоит страдать, поверь мне.

— Кажется, мы говорим сейчас на разных языках, — покачал головой ее собеседник. — Ты, как только что родившийся котенок, веришь, что в трудную минуту появится мама, которая защитит и подскажет…

— Если ты действительно уверен в том, что сейчас мне наговорил, то ради чего тогда живешь? И неужели думаешь, что твои слова помогут тебе убедить меня взяться за портрет?

— Ты уже приняла решение?

Она немного помолчала.

— Не знаю. — В ее голосе чувствовалась неуверенность. — Скорее всего, я попробую. — Она ждала его реакции, но Том молчал. — И если у меня ничего не выйдет, ты должен будешь с этим смириться, хорошо? В любом случае ты всегда сможешь найти художника, пишущего только портреты.

— Мне не нужен никто другой. — Он взял из рук Коры снимки. — Давай покажу тебе фотографии, которые мне нравятся больше других. Я уже знаю, каким хочу видеть Кена на портрете твоей работы.

— Отлично! Тогда иди домой и рисуй портрет брата самостоятельно! — резко оборвала его Кора. — Это будет моя работа, и мне не нужны твои подсказки.

— Но ведь я плачу тебе… — начал было Том.

— Пойми, мы не в ресторане, где ты можешь требовать за свои деньги то, что пожелаешь! Если тебе понравится портрет, то… Возможно, десять тысяч — это очень большая сумма, но, не волнуйся, я найду им достойное применение. Я уступаю тебе, потому что мне жаль Сэнди. Хочу, чтобы девочка навсегда помнила отца и чувствовала его любовь…

Через несколько часов Кора наконец отбросила блокнот с набросками в сторону. Потирая затекшую шею, она отправилась на кухню. Пустой желудок уже в который раз пытался напомнить своей хозяйке, что время обеда давно прошло.

Она вынула из холодильника гамбургер и разогрела его на сковороде.

Множество набросков заполняли теперь ее блокнот. Торопливые, неровные штрихи, попытки уловить образ, характер портрета. Эти эскизы нужны лишь для того, чтобы определить, как лучше скомпоновать портрет, сделать его наиболее выразительным. Время тщательной доработки придет позже.

Кора мысленно анализировала плоды сегодняшнего труда. Несмотря на усталость и боли в кистях, она чувствовала себя бодрой и счастливой. Еще бы! Ведь она уже давно позабыла то волнующее чувство, которое охватывает художника, старающегося уловить новую мысль, только начинающего работать.

Она машинально жевала гамбургер, не обращая внимания на стекающий по пальцам кетчуп.

Неожиданная мысль пришла ей в голову. Она и Сэнди не единственные в мире, кто потерял близкого человека в раннем детстве. Но людям свойственно недооценивать глубину детского горя. Она сама пережила это. И, значит, сможет помочь другим. Нужно написать книгу, которая будет предназначена для того, чтобы поддержать таких детей, дать им понять, что они не одиноки, что их понимают.

Конечно, Кора была совсем не уверена, что действительно способна создать такую книгу, но, как не раз повторял ей Ворчун, невозможно быть уверенным в чем-либо до тех пор, пока не убедишься в этом на практике.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});