Рейтинговые книги
Читем онлайн Тингль-Тангль - Виктория Платова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 77

– Очень необычные татуировки. Никогда таких не видела. Просто произведение искусства, – сказала она, исключительно ради того, чтобы польстить парню, расположить его к себе. – Девушки, наверное, с ума по ним сходят?

– Большинство девушек это напрягает.

– Меня – нет.

Слишком быстро она это сказала. Слишком неосторожно. И к тому же – приписала себя к девушкам, хотя ей почти тридцать. Тридцатилетняя девушка, а лучше сказать – старая дева.

Только без кота.

– С такими татуировками все пляжи должны быть вашими. От Ниццы до Монреаля.

– Если честно, Мика, я не люблю пляжи.

Он снова назвал ее по имени, о счастье! Положительно, ее имя идет этим губам, немного суховатым, но все же красивым; до сих пор еще Мике не приходилось встречаться с такими губами, похожими на две лодки, или, скорее, – на два боевых корабля. На два ганзейских когга, на два норманнских шнеккера, на два гокштадских дракара. Он не был королем пляжа, Мика ошиблась. Он мог стать королем пляжа, если бы захотел. Если бы он только захотел – он мог стать кем угодно. Он мог основать правящую династию в центре Европы, и первое поселение на Диком Западе, и киностудию «Баррандов», и киностудию «Чинечитта», и новое государство на каком-нибудь из островов, где в ходу похожие татуировки и где за все расплачиваются раковинами и пьют молоко из выбеленных черепных коробок врагов.

Он – не король пляжа, но самый настоящий пират, и все когги, все шнеккеры, все дракары мира принадлежат ему.

Мике грозит опасность.

Она не слишком искушена в мореплавании, она утонула бы и в чайной ложке, и в стакане с неразбавленным виски.

не говоря уже о черепных коробках для молока. Что будет, если два ганзейских когга, два норманнских шнеккера, два гокштадских дракара приблизятся к ней?

Ничего.

Они не приблизятся, они уже давно стоят в бухте ее сестры.

– …Я тоже не люблю пляжи, – воодушевляется Мика. – Зато я люблю Клода Шаброля. Вам нравится Клод Шаброль?

– Кто это? – В голосе парня проскакивают ревнивые нотки: как можно любить кого-то еще перед лицом таких татуировок?

– Режиссер. Французский. Он снимает детективы.

– А-а, ясно.

И зачем только Мика вылезла со своим Шабролем? Хотела произвести на парня впечатление? Или что-то шепнуть ему между строк? – окажись поблизости Васька, тупая Васька, она бы ни за что не поняла тонкого Микиного посыла, тонкого намека на среду, в которой много лет существуют обе сестры. Среда – вполне шабролевская, надо признать. Огромная, старинная, запущенная квартира, при желании ее можно принять за фрагмент провинциального поместья: одного из тех поместий, которые так любит Шаброль. В нем полно мест, куда можно сунуть труп. Зимой там царит невыносимый холод, а летом – страшная духота, промежуточных погодных состояний как будто не существует вовсе. А обитатели поместья находятся в сложных отношениях друг с другом, их головы распухают от преступных мыслей; любой предмет, даже самый невинный, они рассматривают с точки зрения гипотетического орудия преступления. Вопрос лишь в том, кто нанесет удар первым.

Стоп-стоп-стоп.

Мика не собиралась вести разговор о Шаброле, она не в курсе, жив Шаброль или уже умер, как умерли все, кто когда-либо где-либо снимал великое кино. И кто озвучил самую популярную в мире фразу: «Честно говоря, дорогая, мне на это совершенно наплевать».

Кажется, это был Кларк Гейбл.

Из-за разницы во времени, разницы в возрасте, из-за нестыковки эпох и полнейшего стилевого и эстетического антагонизма Кларк Гейбл не мог бы появиться ни в одной картине Шаброля. Даже в небольшой, но важной для сюжета ролюшке cameo[25].

– …Черные детективы. Чернее не придумаешь, – Мика никак не может успокоиться с проклятым Шабролем. – Он мизантроп.

– Кто?

– Шаброль.

Неизвестно, знакомо ли новому (единственному) Васькиному возлюбленному слово «мизантроп».

– Я не очень-то люблю детективы, – наконец изрекает он. – Порно мне нравится больше.

– Порно?

– Ага. – В словах парня нет никакого вызова, просто констатация факта и все. – Но не обычное…

Не обычное? Тогда какое же, судорожно думает Мика, есть несколько разновидностей, о которых она слышала краем уха: гомосексуальное порно, секс с животными, секс с подростками не старше тринадцати лет – чудовищная мерзость, за нее дают срок, и немаленький; секс с последующим поеданием гениталий, что можно смело приравнять к каннибализму… Самые различные варианты никогда не виденного порно всплывают в тине Микиной души подобно посиневшим, раздувшимся утопленникам, бр-р… Этот парень – он во всем виноват! И пяти минут не прошло, как он поселился в ее голове и теперь копается там, вытягивая на свет таких червей, таких опарышей подсознания, о которых она даже не подозревала.

– …Мультики, – улыбается парень.

– Какие мультики?

– Мультяшное порно. Японское. Японцы большие мастера по этой части. Кстати, я знаю несколько мест в городе, где можно достать самые последние новинки.

– Боюсь, это не мой любимый жанр…

– Не обращай внимания… Просто к слову пришлось. После темы о японской мультяшной порнографии самое время перейти на «ты», что парень и делает с грацией и ловкостью. Ничего, кроме грации и ловкости, от его подсушенного стройного тела ожидать не приходится. В любом другом случае, с любым другим человеком строгая Мика возмутилась бы такой скоропалительности и сразу поставила бы нахала на место. Не так уж много существует людей, особенно мужчин, которым позволительно обращаться к Мике на «ты». Для этого нужен веский повод – вроде стратегии паука, все четверо немцев до сих пор его не нашли.

Но этот парень… Он сам и есть повод.

Странно, но Мике больше не хочется думать о нем, как о новом Васькином возлюбленном, или как о Васькином возлюбленном, или как вообще о возлюбленном. Этот парень звучит куда лучше. Вполне возможно, что он ровесник Васьки, но с тем же успехом может оказаться ровесником Мики; гладкое лицо, гладкая кожа никаких подсказок не дают. Единственное, что не подлежит сомнению: мотивы татуировок много старше, чем тело, на которое они нанесены.

Чертовы татуировки все больше занимают Мику, втягивают в себя, как воронка. Манят, как занавес передвижного цирка, стоит приподнять его, и тебе откроется парад уродов. Сиамские близнецы, играющие на цитрах, бородатая женщина и карлик – метатель ножей. Все они – вовсе не гвоздь программы.

Гвоздь программы – этот парень.

– Интересно, где делают такие татуировки? – спрашивает Мика.

– Неподалеку от места, где я родился. Исчерпывающая информация.

Неизвестно, почему они оказались рядом, Мика и этот парень, и кто был инициатором сближения. Скорее всего – Мика, противостоять воронке, равно как и засасывающему занавесу передвижного цирка, невозможно.

Пака-хопе, говорит парень.

Пака-ити, говорит парень.

Пака-нуи, говорит парень.

Матаио-аниата, говорит парень.

И еще что-то вроде кофати, фатина, хику-ату, ваи-о-кена, поз-поэ, тии-нути-ои, пакека.

Очевидно, это и есть названия татуировок. Или заклинания, которые приводят в движение черно-белые геометрические фигуры, вращают маленькие солнца, ломают и выпрямляют линии. Голос у парня такой же древесный, как и тело, чего только в нем нет! Ящерицы, богомолы, личинки, скукоженные плети растений-паразитов, капли влаги, останки цветов.

– Хотите кофе? – спрашивает Мика.

– Хочешь, – поправляет парень. И прижимает указательный палец сначала к своим губам (коггам, шнеккерам, дракарам), а затем – к губам Мики:

– Хочешь. К чему все эти церемонии, мы ведь почти родственники!

– Почти родственники?

– Ну да. Я ведь собираюсь жениться на твоей сестре. Если ты не возражаешь.

– Возражаю.

Зачем Мика сказала это? В сложившейся ситуации женитьба этого парня на Ваське была бы лучшим выходом, долгожданным перемирием после десятилетий позиционной войны. Стоит ему пошевелить пальцем (лучше – указательным, только что побывавшим на губах Мики), и все изменится самым волшебным образом. Васька перестанет ненавидеть Мику, потому что этот парень не хочет ненависти – он хочет понимания. Он хочет войти в семью и стать ее основой, так же, как его древесный голос является основой жизни ящериц и богомолов. Они с Васькой произвели бы на свет детей – двух, а лучше трех, и добрая Мика нянчила бы их, читала им сказки, которые не успела прочесть Ваське. И баловала бы чем-нибудь вкусненьким по воскресеньям.

И не только по воскресеньям.

Мика – великий кулинар, не стоит об этом забывать.

– …Почему? – Микин отказ скорее позабавил, чем разозлил его.

Мика пожимает плечами: вразумительного ответа у нее нет. Вернее, он есть, но плавает в тине Микиной души, еще более посиневший и раздувшийся, чем порноутопленники. Такой ответ Мика бы никогда не решилась озвучить.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тингль-Тангль - Виктория Платова бесплатно.

Оставить комментарий