Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, на следующий день выступление. Рассказывая об этом, Вечеслова вспоминает старый скандинавский афоризм: «Хорошие дни выпадают на долю разумных людей, но лучшие дни достаются тому, кто посмеет быть безумным».
Спектакль имел грандиозный успех! А когда Вечеслову поставили на второй спектакль – театр уже брали штурмом. Партия главной исполнительницы – сложнейшая. Именно об этой роли когда-то мечтала великая Кшесинская – однажды она подошла к Мариусу Петипа и призналась:
– Я бы хотела станцевать этот спектакль.
Мэтр посмотрел на нее и ответил:
– А ти страдаль? А ти любиль?!
Ни Ваганова, ни Лопухов не задавали таких вопросов молодой Татьяне Вечесловой. С первого появления, когда она выходила на сцену, звеня бубном, зал взрывался аплодисментами. С точки зрения техники в ее исполнении было всё – и стремительные вращения, и высокие легкие прыжки, но самое главное – она сумела заставить каждого человека, сидящего в зале, сопереживать тончайшим движениям души своей героини. Очень редкий случай, когда в старинном балете, перетанцованном множество раз (первая постановка относится к 1844 году, а в Мариинском он был поставлен в 1886-м), молодая исполнительница показывает себя так, что партия становится одной из лучших в ее творчестве.
Говорили, что Вечеслова родилась Эсмеральдой, а знаменитую вариацию с бубном до сих пор называют «вечесловской», потому что никому больше не удавалось так рассыпать мельчайшие па-де-бурре – это когда балерина на пальчиках, перебирая ножками, преодолевает пространство сцены. Про юную балерину сказали: «Вечеслову ставим выше всех. Она – грандиозная актриса». А Ваганова, ее педагог и хореограф спектакля, подарила Татьяне свою фотографию с надписью: «Моей талантливой ученице, прекрасной Эсмеральде. Милой Тане». Эту фотографию Вечеслова бережно хранила.
Яркий дебют привлек внимание интеллектуального Ленинграда – композиторов, художников, поэтов. Именно тогда Татьяна познакомилась с известным театральным художником-постановщиком Валентиной Михайловной Ходасевич. Гостеприимный дом Ходасевич стал для Вечесловой таким же особенным, как дом Елизаветы Тиме для Галины Улановой: там можно было встретить Алексея Толстого, Петра и Сергея Капицу, Ираклия Андроникова… Вечеслова говорила, что от Валентины Михайловны готова выслушать любую критику, даже самую суровую. А Ходасевич наставляла юную балерину: «Вы должны любоваться собой на сцене. Вам должно у себя нравиться всё – и руки, и ноги, и движения. Вы должны получать удовольствие от того, что вы делаете, ведь это то, чему вы посвятили свою жизнь».
Валентине Михайловне Ходасевич посвящены стихи, написанные Вечесловой:
И близость векового сада,
И дар судьбы – приход к тебе,
И Фельтена чугунная ограда,
Всё след оставило в судьбе.
Твои мадонны, зеркала и Будды
Мерцают светом прожитых веков,
Пусть я счастливой никогда не буду,
Но у тебя мне дышится легко.
У мрамора камина разговоры,
В них я хотела все постичь, все знать,
И творческие необузданные споры —
Что нам любить и что нам презирать.
Вечеслова с блеском танцевала Эсмеральду, а Уланова в этом спектакле вместе с Вахтангом Чабукиани исполняла па-де-де Дианы и Актеона – в 1935 году Ваганова специально поставила его для своей ученицы. Виртуозное, яркое, бравурное, очень техничное – его и по сей день можно увидеть на балетных конкурсах. Что же касается неистового Вахтанга Чабукиани – до войны он был постоянным партнером Вечесловой. Изумительный танцовщик, создатель героического стиля танца, изобретатель новых движений, исполнявший немыслимые прыжки и вращения – настоящий танцовщик от Бога!
В 1933 году Вечеслову и Чабукиани отправили в гастрольную поездку в США. Они стали первыми советскими артистами – гастролерами за океаном. Добирались на теплоходе «Европа», по пути давали концерты. В Нью-Йорке им предстояло выступать в легендарном «Карнеги-Холл» – том самом, где во всем блеске показали свой талант Рахманинов и Тосканини, Дункан и Павлова, Шаляпин, Горовиц и Хейфец. Если артисту предлагают сцену «Карнеги-Холл», он точно чего-то достиг в профессии, в мире таких залов совсем немного.
Программа была невероятно сложной, и танцевать предстояло без перерыва: американцы приходят на балет, и ничего другого им не нужно. У Чабукиани и Вечесловой между номерами было не более трех минут передышки, чтобы успеть переодеться: «Со всех сторон слышалось – быстро! быстро! быстро!» А еще надо поправить грим, и кажется, что это проще сделать самой, чем объяснить кому-то. Мешает до блеска натертый пол, потому что его запрещают канифолить. И мы, с риском повредить себе ноги, танцуем как на катке. Но с каждым выходом на сцену успех все увеличивается. После вариации концерт останавливается из-за оваций, а в конце вечера публика просто кричит, свистит и стучит стульями! Мы спрашиваем: «Что это? Что случилось?» А нас успокаивают: «Не волнуйтесь, это выражение полного восторга. Вы прошли „Карнеги-Холл“».
В США они станцевали более тридцати концертов – в Нью-Йорке, Бостоне, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско… города менялись стремительно. Как только они выдержали это? На молодых советских артистов было направлено все внимание, потому что только-только СССР установил с США дипломатические отношения. Ими восхищались, а в конце гастролей даже подарили лавровые венки.
Возвращение на Родину было триумфальным. В середине тридцатых Вечеслова, казалось, получила всё, о чем мечтала в начале своей карьеры в театре. Тогда она говорила: «Хочу только одного – танцевать, танцевать и танцевать!» Она танцевала практически во всех балетах, которые выходили один за другим. Вайнонен, Лавровский, Чабукиани, Захаров, Лопухов – все предлагали ей партии в своих постановках. Чабукиани видел ее в образе беззаботной Паскуалы в балете «Лауренсия», и пусть это не главная роль, но Вечеслова
- Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка - Елена Якобсон - Биографии и Мемуары
- Хроника рядового разведчика. Фронтовая разведка в годы Великой Отечественной войны. 1943–1945 гг. - Евгений Фокин - Биографии и Мемуары
- Хроника рядового разведчика. - Евгений Фокин - Биографии и Мемуары
- Гений кривомыслия. Рене Декарт и французская словесность Великого Века - Сергей Владимирович Фокин - Биографии и Мемуары / Науки: разное
- Жизнь – Подвиг Николая Островского - Иван Осадчий - Биографии и Мемуары
- Суламифь. Фрагменты воспоминаний - Суламифь Мессерер - Биографии и Мемуары
- При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II - Анна Федоровна Тютчева - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- 100 ВЕЛИКИХ ПСИХОЛОГОВ - В Яровицкий - Биографии и Мемуары
- Достоевский без глянца - Павел Фокин - Биографии и Мемуары