Тайны русской водки. Эпоха Михаила Горбачева - Александр Никишин

Но торжество самих «алкоголистов» было тоже недолгим: в дешевом отеле сербского города Сараево студент Таврило Принцип уже заряжал свой револьвер, готовясь к встрече с эрцгерцогом Францем Фердинандом, чтобы, того не ведая, запустить маховик Первой мировой войны.

Причина поражения «трезвенников». Она была в том, что над темой отрезвления русского народа в очередной раз возобладал интерес казны. В случае полной и безоговорочной победы «трезвенников» падал бы «питейный» доход страны, а этого допустить было нельзя. Государство в очередной раз сделало попытку проскочить между привычными Сциллой (доход от водки) и Харибдой (пьянство народа) российской реальности: получить «питейные» деньги и сохранить трезвым свой народ. Считается, что сделано это было в интересах государственной винной монополии, которая действовала в то время, и, быть может, впервые за всю историю России, пусть не на все сто процентов, но все-таки удовлетворяла чаяниям большой части русского общества.

История повторяется. В год правления Екатерины II был храмовый праздник в Воронеже. Откупщики (продавцы водки) выкатили на улицу несколько бочек с водкой и стали угощать прохожих. Фокус был не нов: после дармового угощения народ потянется в кабак, где его и оберут те же «щедрые» откупщики до последней копейки. Возможно, так бы и произошло, но внезапно на площади появился епископ Тихон Задонский, славившийся святой жизнью и добрыми делами. Он начал горячо увещевать паству, молить Господа о возвращении людям разума. Прихожане вразумились: они не только прекратили пьяный разгул, но и разбили оставшиеся бочки, а их содержимое вылили в канаву. И что? В столицу немедленно ушел донос: пастырь смущает народ, не дает править государственное дело. Вскоре из Петербурга последовала резолюция: Тихона от служения отрешить и отправить на покой в захолустный Задонск.

Вечный вопрос. Как пополнить казну водочными деньгами и не споить народ? Эту задачу Россия решает последние 500 с лишним лет. Вопрос: а может, и нет его решения вообще?

Первый «сухой закон» в России. В августе 1914 года в России публикуется закон о запрете продажи спиртного на период мобилизации армии, что было эхом пьяного разгула, ознаменовавшего начало Русско-японской войны 1905 года. Потом будет постановление Государственной Думы о том, чтобы запретить «всякую вообще продажу или отпуск водки, пива, портера, виноградных вин и вообще всех видов спиртных напитков во всех без изъятия местах продажи питий, также в клубах и общих собраниях». Нарушителям грозили трехмесячным тюремным заключением или огромным денежным штрафом. «Алкоголисты», представлявшие водочную отрасль, сделали попытку ослабить жесткость санкций, но встретили массированный отпор со стороны воспрявших духом «трезвенников», потребовавших соблюдать закон «без изъятия», после чего в России алкоголь исчез и все начали пить все, что хоть отдаленно его напоминало.

Пресса сообщала о постоянных нарушениях «сухого закона».

Горбачев и Николай II. Горбачева обвиняют: повторил ошибку последнего русского царя Николая Романова, который ввел «сухой закон» в 1914 году, не добившись никакого успеха в деле отрезвления народа. Обвинения абсолютно беспочвенны, ведь, по большому счету, «сухого закона» в 1914 году и не было. Российские винокуры получили солидную государственную компенсацию – свыше 40 млн рублей. Произведенная ранее алкогольная продукция не изымалась с заводов, а хранилась на складах и периодически поступала в продажу по разрешению Министерства финансов. Более тысячи заводов перепрофилировали на производство денатуратов и спирта для нужд армии и тяжелой промышленности.

Тот же казенный винный склад № 1 в Москве (ныне «Кристалл») производил спирт для продажи во Францию, хотя большую часть цехов отдали под размещение раненых фронтовиков, так как мест в палатах в Лефортовском госпитале просто уже не хватало. Дорогие рестораны первого разряда, закрытые клубы (Дворянское и Купеческое собрания) получили от властей исключительное право торговать спиртным, о чем Углов и его сторонники умалчивают.

В августе 1914 года, буквально через несколько дней после объявления «сухого закона», разрешили продавать вино крепостью до 16°, а в октябре – пиво. Торговали спиртными напитками не только в тылу, но и на фронте, о чем свидетельствуют старинные фотографии, на которых изображены офицерские пирушки между боями. Блиндажи, окопы и – водка, вино, шампанское в немалых количествах. Другое дело, что, да, были очень серьезные ограничения на продажу алкоголя, но не повсеместно, а там, где местная власть в лице городской думы, земского собрания или сельского общества, этого требовала.

Так было в Москве и Санкт-Петербурге. Городские думы обеих столиц своей властью запретили продажу алкоголя до окончания призыва новобранцев. Конечно, были сопротивляющиеся запретам. Трактирщики вышли на улицы под лозунгом «Спасите нас от нищеты и голода!». В силу реализации частичных запретов, продажа водки в России упала с 54 млн ведер в январе-июле 1914 года до 700 тыс. ведер в августе-декабре. Опросы населения в 1914–1915 годах показали, что крестьяне сочувствуют запретам на водку. О последствиях запрета мужик отзывался так: «мир в семье», «приняли образ человека», «даже домашние животные повеселели» и т. д.

В 1915 году в Россию прибыла делегация Сената США изучать положительный опыт русского «сухого закона». Как известно, он будет там принят три года спустя поправкой к Конституции.

И только в 1916 году в России запрещают производство спирта на всех винокуренных заводах. Так что не стоит обвинять Горбачева в том, что он второй раз (после 1914 года) наступил на грабли. И первого раза не было.

Факты нарушения «сухого закона» в России. Этих фактов огромное множество. В 1914 года города России охватило пьяное сумасшествие, о чем открыто писали газеты, комментирующие меры правительства по отрезвлению народных масс. В Костроме в столовой Союза русского народа тайно в чайниках разносили денатурат «по требованию». Взвод резервистов получил серьезные отравления, «приняв» древесный спирт. В Оренбурге от неизвестной жидкости ослепло полторы тысячи (!) призывников. В Екатеринославле от отравления спиртосодержащей жидкостью умерло более сотни раненых.

В Петрограде под видом одеколонов, «киндер-бальзама», желудочных капель аптеки предлагали выпивку сомнительного качества. Махровым цветом зацвела спекуляция алкогольными напитками, что было очень опасно для здоровья русского народа, так как за дело брались те, для кого деньги были важнее любой самой здравой идеи. И они не намеревались отступать. Поскольку даже в военное время запрет на алкоголь не мог быть абсолютным, так как спирт был нужен в лазаретах, а вино выдавали выздоравливающим, цена на него резко взлетела на «черном рынке», где даже в военное время можно было приобрести все, что угодно. В продажу пошло фальсифицированное вино, появился устойчивый спрос на денатураты, одеколоны, суррогаты.

В 1916 году Министерство внутренних дел империи фиксирует взлет уличной преступности: разбойных нападений, убийств горожан, краж. Резко возросло потребление наркотиков, из-за чего в 1915 году правительство принимает постановление «О мерах по борьбе с опиекурением». Им запрещается сеять мак, сбывать производимые на его основе препараты. Проблемы нарастали с каждым новым днем действия «сухого закона». Властям приходится признать, что «пьянство народа продолжается теперь в таких же чудовищных размерах, хотя и не так открыто, как прежде…».

Русский мужик не понимает. Русский мужик, принявший питейные запреты, запаниковал, оказавшись один на один с новыми, непонятными ему реалиями – и как теперь праздновать что-то или поминать без водки? Как без водки на свадьбах, на поминках, на сельских праздниках, на проводах Масленицы и на днях рождения? Да и как теперь вообще жить! На его, мужика, глазах шло крушение вековых устоев: не деньги же предлагать соседу за «помочь» в строительстве дома, за участие в крещении ребенка? А как быть со старой русской традицией выставлять «угощение» пришедшим на похороны? А «угощение» теперь исчезло. Конец сева, жатвы отмечало село всем миром хорошей, дружной попойкой. И как с этим быть?

Государство попыталось компенсировать потерю «винных» денег. Ввело новые налоги на пиво, табак, спички, керосин, сахар, на пользование телефоном, на проезд по железной дороге, но уровень потребления населения, а особенно сельского, резко падает ив 1916 году составляет только 52 % от довоенного. Растет по этой причине социальная напряженность. Простой мужик отвечает, как умеет: количество выявленных случаев самогоноварения выросло в несколько десятков раз в Енисейской губернии (с 15 случаев до 992), в Смоленской (с 2 до 213), в Витебской (с 35 до 778). Рекорды била Вятская губерния. С 45 выявленных случаев самогоноварения эта цифра скакнула до 3561!