Мгновение - Яна Левская

хитро прищурилась. – Это что, свидание?

Этингер развел руками с видом “а что же ещё?” и спросил:

– Так ты идёшь?

– Ну, отшить тебя я всегда успею, – Канзи небрежно склонила голову набок.

Румянец при этих словах пробился даже сквозь её природную смуглость. Рун это заметил, но решил не заострять на этом внимание и принял игру:

– Звучит многообещающе. Ты каждое свидание начинаешь с подобных фраз?

– Нет, ты нарвался на эксклюзив. Нравится?

– Главное, что прозвучало как “да”. Ну так что, в семь?

– Да, нормально. У тебя какие-то конкретные планы?

Рун многозначительно улыбнулся и ответил:

– Пусть они пока побудут при мне.

Вечером он ждал её на крыльце дома-отеля, гладко выбритый, в выходной одежде, нацепленной слегка небрежно – как и полагалось в подобных случаях. Проверил коммуникатор: без пяти семь. Рун давно не ходил на свидания, но чувствовал себя уверенно. Общение с противоположным полом всегда давалось ему легко, а тут ещё и спутница подобралась давно знакомая, так что неловкости и вовсе были исключены заранее.

Амина вышла с небольшим опозданием, одетая в белое платье, напоминающее греческую тогу, но более утончённое и пошитое на современный лад. Волосы Канзи собрала на затылке и пустила вниз несколькими отдельными локонами. От ушей к плечам тянулись длинные тонкие кристаллы серёжек, которые изящно покачивались при ходьбе. Этот образ настолько выбивался из представления Руна об Амине, что он непроизвольно окинул её оценивающим взглядом с головы до ног.

– Никогда не видел тебя такой женственной, – сказал Этингер, не сводя глаз со спутницы. – Я восхищён.

– Спасибо, – отозвалась Канзи и вымученно улыбнулась.

– Что-то не так?

– Просто немного устала. Итак, куда мы теперь?

Вместо ответа Рун подставил спутнице локоть, и когда она приняла приглашение, они неспешно направились по дороге к монорельсу.

По пути Этингер пытался развлекать Амину разговорами, но она была до неприличия рассеянная и толком не поддерживала ни одну из тем. Рун даже подумал, что так на неё повлияла атмосфера свидания, хотя сам в эту версию не верил: Канзи никогда не отличалась робостью. Она периодически оглядывалась, резко дёргая при этом головой, от чего её волосы перелетали на плечо, и каждый раз Амина машинально отбрасывала их назад. На взгляд историка она уж слишком нервничала.

Они сели в скоростной “первый класс”, идущий в Кемпер. Едва они вышли с вокзала, как начал накрапывать дождик, поэтому запланированную прогулку вдоль набережной пришлось коротать в крытой беседке, из которой открывался вид на естественное водохранилище. Так вышло даже лучше: в определённый момент закатное солнце вынырнуло из-за сгустившихся над городом туч и повсюду расплескало золото. Водная гладь тут же превратилась в переливающуюся парчу, все светлые поверхности приобрели оттенки от лимонного до апельсинового, а редкие капли дождя, попадая в почти горизонтальный луч, вспыхивали точно крохотные искорки. На улице было полно других людей, но все они или шли куда-то, или просто гуляли, и будто совсем не замечали пару, пристроившуюся на скамейке под округлым навесом.

В девять Этингер привёл спутницу в кафе, где заранее забронировал столик. Они не торопясь ели, пили вино и говорили о ерунде. Рун совершенно не думал о том, чтобы произвести впечатление – им с Аминой было так комфортно в компании друг друга, что любые романтические игрища выглядели бы выхолощенными и натужными. Канзи после прогулки немного расслабилась и искренне смеялась над шутками Этингера; тот в свою очередь с удовольствием слушал рассказы Амины и сам звук её голоса, иногда даже не особо вдаваясь в предмет разговора – всё равно ведь память сохранит каждое слово…

Уже затемно они, изрядно повеселевшие, вышли из кафе и снова пошли гулять. Амина раскраснелась и в глазах у неё запрыгали чёртики, а Рун подумал – как это здорово, как это кстати, что они решили выбраться в мир именно сегодня. Он сказал, что у него появилась хорошая идея и повлёк спутницу за собой. Та и не подумала сопротивляться, но начала допытываться – что же за идея такая? Рун, хитро улыбаясь, отвечал только: “Сама увидишь”.

Вскоре они ввалились в неприметный полупустой бар, где на стенах висели старые деревянные щиты, а за стойкой стоял бармен с густой, но опрятной бородой. К удивлению Амины они прошли и мимо него, и мимо всех столиков, а зашли в дверь с явно рукописной надписью “Have fun!”

В небольшой комнатушке стояли две лежачих кабинки – по аналогии с солярием, но с ВР-шлемами и без ламп.

– Ого! – воскликнула Амина, едва не повиснув на плече Руна. – Да ты проказник! Не ожидала от тебя такого на первом свидании.

– А ты против?

– Ещё чего, – Канзи первой схватила виртуальный колпак. – Давай посмотрим, на что ты годишься.

Рун усмехнулся, повернул ручку на двери (индикатор тут же изменился на “занято”) и тоже лёг в кабинку. Едва он надел шлем и подключил нейронный интерфейс, из торцов “койки” поднялись ограничители – чтобы в процессе симуляции человек ненароком не свалился на пол.

Эти кабинки, изначально названные флекси-симами, появились на рынке в середине прошлого века, и поначалу служили исключительно ради психоразрядки. В те времена нервное истощение из-за перегруженности информацией было обычным делом – особенно в густонаселённых массивах – и так как далеко не каждый мог позволить себе ежедневно выбираться в глушь, чтобы отдохнуть от скоростей городской жизни, народ скупал эти симуляторы. Нейронный интерфейс позволял перемещаться куда угодно и делать что угодно, не выходя из комнаты и вообще не вставая с места. Виртуальная реальность на лету подстраивалась под любую прихоть пользователя, что позволяло быстро сбросить напряжение.

Потом человечество догадалось искусственно ограничить и нормировать информационное воздействие, и популярность флекси-симов пошла на убыль. Появились более современные симуляторы с технологией псевдоприсутствия. Устаревающие морально и технически флекси-симы несколько раз переиначивались под разные цели – некоторые модели даже использовались для подготовки астронавтов – но со временем все они отправились на свалку истории.

Только одна модификация устройства столетней давности до сих пор находила какое-никакое применение. Её-то в народе и называли “койкой”. Суть была в том, чтобы соединить между собой два или больше флекси-симов, дабы их пользователи могли находиться в одной симуляции. И чаще всего это делалось во имя максимально реалистичного виртуального секса.

В раннем студенчестве Рун, пытаясь вписаться в новую компанию, многое повторял за университетскими приятелями, а потому с принципом работы “койки” был знаком не понаслышке. Амина, судя по всему, тоже не впервые пользовалась нейронным интерфейсом флекси-сима; они быстро отрегулировали настройки симуляции и нетерпеливо нырнули в неё, затаив дыхание, точно