Да не настанет ночь - Артур Кларк

— Спасибо, — проворчал он, — А теперь оставайся здесь, жди, пока мы не обсудим твой рассказ.

Раздался облегченный вздох Рордена — а в следующий миг словно безмолвное покрывало опустилось на Элвина. Он видел, что члены Совета оживленно спорят, но ни одно слово до него не долетало. Сперва это казалось забавным, но вскоре стало утомительным, и он был рад, когда тишина наконец прервалась.

— Мы пришли к выводу, — сказал председатель, — что имело место несчастное стечение обстоятельств, за которое никто не может нести ответственности. Хотя мы считаем, что хранителю записей следовало раньше сообщить нам о случившемся. Впрочем, может быть, оно и к лучшему, поскольку теперь мы осознаем угрозу и способны принять меры, чтобы подобные находки впредь не будоражили юные неокрепшие умы. Мы сами разберемся с обнаруженной тобою транспортной системой, а ты, — впервые обратился он к Рордену, — позаботишься, чтобы все упоминания о Люсе исчезли из записей.

Зазвучали аплодисменты, и на лицах советников появились удовлетворенные улыбки. Проблему удалось быстро решить, и обошлось без неприятной процедуры вынесения выговора Рордену. Главные граждане Диаспара имели все основания считать, что они достойно исполнили свой долг. При удачном стечении обстоятельств могут пройти века, прежде чем снова возникнет подобная необходимость.

Даже Рорден, несмотря на некоторое разочарование, радовался исходу. Все могло быть намного хуже...

— И когда именно вы намерены закрыть путь в Люс?

Советники застыли в своих креслах, и улыбки медленно исчезли с лиц. Прошло некоторое время, прежде чем Рорден, еще не до конца осознав катастрофу, понял, что слова эти произнес Элвин.

Успех, который принесла его хитрость, недолго радовал мальчика. Он все больше злился, слушая председателя и понимая, что Совет пытается разрушить его планы. Такие же точно чувства Элвин испытал в Люсе, когда Серанис предъявила ему ультиматум. Тот поединок он выиграл, и вкус победы был все еше сладок. На этот раз рядом не было робота, способного помочь, и мальчик не знал, чем все закончится. Но он больше не испытывал страха перед этими старыми глупцами, считавшими себя правителями Диаспара. Он видел настоящих правителей города и говорил с ними в гробовой тишине их ярко освещенного подземного мира. Кипя гневом, Элвин сбросил маску, и теперь перед советниками был уже не тот простодушный малец, что униженно оправдывался какие-то минуты назад.

— Почему вы хотите закрыть путь в Люс?

В Зале Совета наступила тишина, лишь губы Джезерака искривились в едва заметной улыбке. Таким он Элвина еще не знал, но перемена ему явно понравилась.

А вот председатель, похоже, не сразу понял, сколь серьезен брошенный ему вызов.

— Вопросы высокой политики мы в этот раз обсуждать не станем, — высокопарно проговорил он. — Одно лишь скажу: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Диаспар заразился от других культур.

Он с притворной благожелательностью улыбнулся Элвину.

— Странно, — холодно произнес мальчик, — но в Люсе мне говорили то же самое про Диаспар. — Он с радостью увидел раздражение на лицах членов Совета, но не дал им возможности возразить. — Люс намного больше Диаспара, и его культура ничем не хуже. Там всегда знали о нас, но решили не вступать в контакт — не хотят, как ты сказал, заразиться. Разве не очевидно, что и мы не правы, и они?

Он испытующе вглядывался в лица и ни в одном не находил понимания. Неожиданно его злость на этих косных стариков с оловянными глазами достигла своего предела. Кровь застучала в висках, и хотя голос звучал теперь ровнее, в нем появились ледяные презрительные нотки, которых даже самый миролюбивый из членов Совета не мог не заметить.

— Наши предки построили империю, достигшую звезд, — напомнил Элвин. — Люди свободно путешествовали между мирами, а теперь их потомки боятся высунуться за стены собственного города. Нужно ли объяснять почему?

Он сделал паузу. В большом зале никто не двинулся с места.

— Потому что мы боимся. Боимся чего-то случившегося в начале нашей истории. В Люсе мне открыли правду, хотя я и сам давно догадывался. Полмиллиарда лет назад Пришельцы оттеснили нас обратно на Землю. Но разве это достойная причина, чтобы мы до скончания века трусливо отсиживались в Диаспаре и притворялись, будто ничего другого не существует?

Элвин коснулся тайных страхов, которых сам никогда не понимал и не разделял. Пусть делают что хотят — он сказал правду.

Вся ярость исчезла, осталась лишь легкая тревога из-за только что совершенного. С независимым видом он повернулся к председателю.

— Я могу идти?

Тот не произнес ни слова, лишь коротко кивнул. Большие двери распахнулись перед мальчиком, и как только они закрылись, в Зале Совета разразилась буря.

Председатель дождался неизбежного затишья и повернулся к Джезераку.

— Мне кажется, что сперва следует выслушать тебя.

Джезерак помедлил, пытаясь найти в его словах подвох, и наконец ответил:

— Думаю, Диаспар может потерять один из своих самых выдающихся умов.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве не очевидно? Сейчас юный Элвин на полпути к гробнице Ярлана Зея. Нет, вмешиваться нам не следует. Мне будет очень жаль его потерять, хотя он никогда меня особо не любил. — Старик вздохнул. — Впрочем, он никогда никого особо не любил, кроме Элвина Лоронеи.

12. КОРАБЛЬ

Лишь час спустя Рорден смог покинуть Зал Совета. Задержка сводила с ума. Добравшись наконец до своего архива, он понял, что уже слишком поздно. Хранитель записей остановился у входа, думая о том, оставил ли Элвин ему какое-нибудь сообщение, и печально вздыхая. Раньше не приходила мысль, сколь пустыми будут предстоящие долгие годы.

Сообщение действительно было, но содержание его оказалось неожиданным. Даже перечитав несколько раз, Рорден остался в полном замешательстве.

«Приходи немедленно в башню Лоранна».

Рорден лишь однажды побывал в башне Лоранна — много лет назад его затащил туда Элвин, чтобы показать закат. Остались незабываемые впечатления. Он так испугался опускающейся на пустыню ночи, что сбежал и поклялся никогда не возвращаться в...

И все же он снова здесь, в полутемном зале со стенами, пронизанными горизонтальными вентиляционными туннелями. Элвина нигде не видно, но мальчик сразу ответил на зов.

— Я на парапете. Поднимайся по центральной шахте.

Рорден поколебался, но вскоре уже стоял рядом с Элвином, спиной к городу, лицом — к бескрайней пустыне.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Элвин, словно извиняясь, сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});