Падение сверхновой (сборник) - Михаил Емцев

Он немного поплавал в темном киселе в районе взрыва, натыкаясь на мелкие кусочки камней. Казалось, ему жаль покидать это место.

"Подъем", — с большим усилием воли подал он сам себе команду. И вдруг обнаружил, что с ним нет водяной ракеты. Быстрыми суетливыми движениями он подплыл к подрывному ящику, затем вернулся назад… Ракеты не было. Внезапно он вспомнил: двигатель остался возле батискафа! Трубка мешала ему сверлить дыры, он снял ее и бросил в небольшую выемку на камне. В спешке позабыл о ней и теперь либо двигатель погиб при взрыве, либо, безвозвратно утерянный, покоится на илистом дне. Найти его нечего и мечтать. Это не батискаф.

Кавергин посмотрел вверх. Может, впервые за все время он ощутил тысячетонную тяжесть воды, нависшую над головой. Ему стало очень холодно, хотя обогрев костюма был включен на полную мощность.

"Три километра… Много…"

Он медленно поплыл вверх, осторожно шевеля ластами. Острая режущая боль в боку заставила его на миг остановиться. Затем он вновь поплыл все выше и выше. Но ему казалось, что он опускается вниз. Это странное двойственное чувство овладевало им все больше, пока не наступило полное безразличие ко всему, что его окружало, и он уже не интересовался, куда плывет…

"Шокальский" делал двадцать узлов в час. Все меньше миль оставалось до Владивостока. Мухин и Хитров стояли на палубе, задумчиво глядя на пенистые барханчики волн. Во все стороны распахнулась необъятная синь и тишина.

Высокий седовласый капитан поднялся по трапу на мостик. Сдержанным кивком ответил он на приветствие.

Мартин Августович смотрел вперед, но видел он не океанские просторы. Перед ним стояло лицо Кавергина. Как радостна была их встреча, когда он прилетел в ту ночь на вертолете. Как лучезарно он умел улыбаться… Он сказал тогда:

— А все-таки вы пришли в науку, Мартин Августович. Вы же теперь капитан научно-исследовательского судна. Оказывается, можно слить разнообразные стремления человека всего лишь в одной профессии? А, Мартин Августович?

Капитан почувствовал комок в горле. Он судорожно глотнул и склонился над картой.

Высоко над мостиком в синеве неба рядом с красным флагом трепетал на ветру бело-голубой вымпел. Все встречные корабли узнавали по нему научно-исследовательское судно и приветственно гудели.

Кругом только волны и небо, и очень далеко еще до земли.

Угодный Солнцу

Фрэнк остановился перед солидной, обитой черной кожей дверью. Скромная и строгая медная табличка с надписью "Дж. Э.Хьюз, директор газеты "Дейли экспресс" потемнела от времени. Фрэнк взглянул на часы — было без трех минут десять.

Шеф назначил ему ровно в десять, и Фрэнк сел в кожаное кресло:

— Ладно, посижу три минуты в приемной.

Фрэнк, или Френсис О'Нинли, был заместителем заведующего отделом науки. В редакции Фрэнка считали чудаком, но относились к нему с уважением. Для него не существовало другой сенсации, кроме научной. Он готов был отвести целую полосу статье об исследовании свойств ДНК или сообщению об открытии антигиперона. За свою десятилетнюю работу в газете Фрэнк встречался со многими крупными учеными. Среди них были и молодые физики, только вчера ставшие академиками, и убеленные сединами нобелевские лауреаты. Но каждый раз, когда ему предстояла встреча с человеком науки, Фрэнка охватывало чувство благоговейной робости и радостного ожидания.

Фрэнк успевал следить буквально за всем, будь то загадки микромира или парадоксы пространства-времени, проекты изменения климата Земли или тайны генетики. К тому же он был хороший популяризатор. Он не размазывал материал, как манную кашу по тарелке, не обливал его малиновым сиропчиком. Он ненавидел вульгаризаторство и не терпел трескучего дилетантизма научных терминов. Художественный образ, контакт с читателем и вера, что именно его статья самая важная на всех тридцати двух полосах газеты, — это было главное оружие Фрэнка.

Но все же многие считали его чудаком. Когда русский космонавт впервые в истории успешно слетал в космос, Фрэнк был в Москве. Другие газеты печатали интервью с героем, его биографию, портреты жены и матери, подробно описывали внешность и застенчивую улыбку.

Но Фрэнк слал в "Дейли экспресс" телефонограммы о значении полета для будущего, о замечательной точности отделения ступеней ракеты, о телеметрической аппаратуре.

Шеф метал молнии.

Но, как ни странно, "Дейли экспресс" раскупали, и очень быстро. Ведь в эти дни все газеты были похожи одна на другую: те же портреты, те же статьи, и только материалы Фрэнка давали читателю новые подробности, которых он так жаждал.

Шеф посмеивался и сосал леденцы.

— Вот тебе и чудак, — говорили коллеги и многозначительно поджимали губы.

Фрэнк взглянул на часы, поднялся и отворил дверь.

— О! Фрэнк, дружище, я уже жду вас. Садитесь, пожалуйста.

Этот розовощекий и абсолютно лысый толстяк похож на огромного младенца, — такое сравнение всякий раз приходило Фрэнку на ум, когда он сидел в кабинете шефа.

— Не хотите ли? — Хьюз протянул Фрэнку раскрытую жестянку леденцов.

— Благодарю вас, сэр, — Фрэнк осторожно подхватил янтарную, чуть липнувшую к пальцам рыбку и отправил ее в рот. Хьюз засунул себе в пасть целую пригоршню.

— Я жду от вас сенсации, Фрэнк, настоящей сенсации. Может быть, вы догадываетесь, какой?

— У меня как раз есть превосходный материал о докторе Мадаваре. Он…

— Кто это такой?

— Биолог, сэр. Нобелевский лауреат.

— Не пойдет. Это не сенсация. Мне нужно что-нибудь такое, — Хьюз попытался щелкнуть своими пухлыми, как розовые сосиски, пальцами, — ну как бы это вам сказать… Нужно, чтобы газета вышла минимум тройным тиражом!

— Совсем недавно так оно и было.

— Вы совершенно правы, но этим я обязан русскому летчику, а теперь я хочу быть обязанным своему сотруднику, — по лицу Хьюза поплыли жирные складки.

Фрэнк ответил ему холодной вежливой улыбкой.

Хьюз встал и, смешно переваливаясь на коротких ножках, прошел через весь кабинет к географической карте.

— Меня осенила идея, Фрэнк. В свое время "Нью-Йорк Геральд" отправила Стенли в дебри Африки. Газета утроила тираж, а Бельгия получила Конго. Недавно "Дейли Мейл" послала Ралфа Иззарда искать снежного человека. Они пощелкали фотоаппаратами над коммунистическим Китаем, йети они, конечно, не нашли, но газета выходила удвоенным тиражом.

— Кроме того, они дали возможность заработать ребятам из сатирических журналов, сэр.

— Да, да, Фрэнк, именно так. Но, с вашего позволения, я продолжу. Итак… ну, да чего там! Одним словом, Фрэнк, вы поедете в Сахару.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});