Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд — убийца или жертва заговора? - Николай Платошкин

Но Элла оставалась неприступной, хотя и не лишала Освальда надежды. А тот в разговоре с коллегами по работе шутил, что проведет свой первый отпуск (он предстоял в декабре) в Америке.

А на родине бывшего морского пехотинца не забывали. После первого всплеска активности в ноябре 1959 года американские спецслужбы успокоились. Посольство США в Москве сообщало, что контакт с Освальдом прервался. Но и инициативно искать его никто не собирался. Случайно новый всплеск интереса вызвала Маргарита Освальд. Как и просил сын, она выслала ему почтовый перевод в Москву на 25 долларов. ФБР отслеживало все почтовые отправления в СССР, а имя Освальд было с осени 1959 года в специальном контрольном списке (кстати, нелегальным вскрытием почты занималось и ЦРУ, хотя закон строжайше запрещал этому ведомству шпионить внутри США).

27 апреля 1960 года специальный агент далласского офиса ФБР Файн посетил Роберта Освальда и подробно расспрашивал его о Ли. 28 апреля Файн поговорил с Маргаритой Освальд. Оба ничего не знали о судьбе Ли, но Маргарита упомянула, что сын хотел учиться в Швейцарии (она получила письмо из коллежа: там по-прежнему ждали американского студента) и взял с собой свидетельство о рождении. Результаты бесед Файна были доложены лично директору ФБР Гуверу. Тот опасался, что свидетельством о рождении Освальда может воспользоваться «двойник», тем более что агент ФБР во Франции сообщил, что в швейцарском коллеже Ли Харви Освальд так и не появлялся.

ФБР запросило госдепартамент, но там об Освальде тоже ничего не знали. Госдеп пообещал, что предпримет специальные меры, чтобы никто не смог получить по свидетельству о рождении Освальда американский паспорт в любом посольстве или консульстве США за границей. Интересно, что посольство США в Москве предложило государственному департаменту, чтобы мать Освальда написала письмо сыну, а посольство передало бы его в МИД СССР и тем самым выяснило бы адрес перебежчика. Однако госдеп запретил посольству предпринимать какие-либо меры по поиску Освальда, и Маргарита так ничего и не узнала о предложении посольства.

Между тем ожило командование Корпуса морской пехоты США: оно прислало Ли Харви Освальду на адрес Маргариты требование бывшему морпеху явиться для решения вопроса об изменении формулировки его увольнения. Мать пыталась отсрочить решение вопроса, но корпус 13 сентября 1960 года постановил уволить Ли Харви Освальда из активного резерва с формулировкой «нежелательное увольнение». В качестве обоснования такого решения указывалось на желание Освальда получить советское гражданство. В США того времени это был «волчий билет»: с такой формулировкой Освальду было бы очень трудно найти в Америке достойную работу.

Маргарита тем временем обратилась к своему конгрессмену и в ФБР с требованием разыскать сына. А между тем 9 декабря 1960 года ЦРУ наконец решило завести на Освальда дело — № 201. По номенклатуре агентства такие дела заводились на всех, кто представлял для ЦРУ какой-либо оперативный интерес. Как уже отмечалось выше, разведка так толком и не объяснила, почему припозднилась с этим шагом ровно на год. Официальная версия такова: ЦРУ получило записку госдепа со списком известных американскому внешнеполитическому ведомству перебежчиков — граждан США. В записке содержалась просьба дополнить список и высказать свои комментарии. В ЦРУ якобы решили завести дела на всех упомянутых в списке госдепа лиц. В том числе и на Ли Харви Освальда.

Есть, правда, и другая версия событий. Бывший сотрудник ЦРУ сообщил, что дело завели, когда стало известно о намерениях Освальда вернуться в США. Но первое письмо от Освальда Посольство США в Москве получило только в феврале 1961 года. Хотя в этом письме Освальд возмущался тем, что нет ответа на его письмо, которое он послал в декабре. Письмо это действительно существовало и было перехвачено КГБ. Откуда же о нем могло узнать ЦРУ? Был ли у агентства какой-то канал связи или наблюдения за Освальдом? С заграницей в Минске переписывались Зигеры. Были у Освальда там знакомые и из числа кубинских студентов. Причем, по крайней мере, некоторые из этих студентов плохо отзывались о жизни в СССР и говорили, что если Кастро хочет создать на Кубе такое же общество, то такой революции кубинскому народу не нужно.

КГБ перехватил письмо Освальда потому, что хотел проверить, что скажет «марксист», когда придет время решать вопрос о продлении его вида на жительство в СССР (истекал 4 января 1961 года). Освальд же хотел получить от американских властей ответ, может ли он вернуться в США, чтобы знать, какой выбор у него будет 4 января.

Маргарита Освальд, не добившись никакого ответа, купила билет на поезд до Вашингтона и 26 января 1961 года приехала в столицу США. Вот уже почти неделю Америкой правил первый президент, рожденный в XX веке, — Джон Фицджералд Кеннеди. Маргарита обратилась в приемную, попросив о личной встрече, но ее переадресовали в госдеп. Там она хотела поговорить с госсекретарем Дином Раском. Тот тоже был занят, но с Маргаритой встретились три сотрудника отдела, занимавшегося советско-американскими отношениями, а также консульской и паспортной служб. 1 февраля 1961 года по просьбе Маргариты Освальд госдеп направил в посольство в Москве стандартный запрос: посольству поручалось выяснить судьбу Ли Харви Освальда в советском МИДе.

А Освальд в Минске между тем готовился к решительному объяснению с Эллой Герман. 31 декабря 1960 года он пришел к ней домой с коробкой шоколадных конфет, и девушка пригласила его встречать Новый год вместе с ее семьей. Освальд очень обрадовался, пожаловавшись на одиночество. Праздник удался, и Ли против своего обыкновения изрядно подвыпил. 2 января он пригласил Эллу в кино и после фильма официально попросил ее стать его женой. Элла отказалась, сказав, что не любит Ли. К тому же он американец, а мама еще хорошо помнит те времена, когда за связь с иностранцем могли посадить в тюрьму.

Мужское достоинство Освальда, судя по его дневнику, было оскорблено. Он понял, что Элла никогда серьезно не относилась к нему, а позволяла ему ухаживать за собой, чтобы вызвать зависть у подруг. Провал на личном фронте и побудил Ли окончательно сделать выбор в пользу возвращения в США. Конечно, к тому времени под влиянием Зигера и личных наблюдений Освальд открыл для себя неприятные ему стороны советской действительности (обязательные собрания, разница в материальном положении между партийными работниками и простыми рабочими, отсутствие баров и боулинга и так далее). Страшно не нравилась Ли и суровая русская зима. Появились записи в дневнике, что работа «скучная», а деньги девать некуда.

А ведь еще недавно Ли купил себе шляпу и ботинки и с гордостью сказал знакомой, что любит все русское и не хочет ничем даже внешне отличаться от советских людей. На самом деле, похоже, Освальд из-за особенностей своих детства и юности просто не мог усидеть долго на одном месте. Родного дома у него не было, и как-то раз он даже сказал, что ему все равно где жить, так как он человек одинокий.

В начале 1961 года Освальд стал уже открыто критиковать советский образ жизни. Он говорил, что не уверен в преимуществах социализма перед капитализмом. Трудно, дескать, судить объективно, так как на мнение любого человека накладывает свой отпечаток его происхождение и воспитание. В советской системе ему не нравилось то, что гражданам запрещалось свободно выезжать из страны. В Америке его возмущала расовая сегрегация.

На заводе в начале 1961 года тоже отмечали, что Освальд относится к работе спустя рукава и заинтересован только в приятном времяпрепровождении. На вопрос, нравится ли ему работа, он уклончиво отвечал, что работа как работа. В собраниях и политинформациях он не участвовал, а «на картошку» его как иностранца не посылали, жалели. Отношение коллег к Освальду испортилось: его стали называть «Лихаря» или просто «Харя». Со своей стороны Освальд обиделся на то, что его не включили в состав группы заводчан, которая поехала на экскурсию в Москву. Здесь сработал белорусский КГБ: а вдруг Освальд в Москве уйдет из-под наблюдения и установит оперативный контакт со своими американскими хозяевами?

4 января 1961 года Освальда вызвали в минский ОВИР и спросили: хочет ли он по-прежнему получить советское гражданство? Освальд позднее записал в своем дневнике, что отказался. На самом деле конфликтовать с советскими властями он пока не решался. Он сам спросил, не пришел ли уже на его имя советский паспорт, так как Освальд еще в октябре 1959 года в Москве подал прошение о приеме в советское гражданство. На вопрос хочет ли он получит постоянный вид на жительство в СССР, Освальд ответил, что сначала хотел бы прояснить вопрос со своим ходатайством по гражданству. В результате ОВИР продлил разрешение на пребывание Освальда в СССР еще на год и отправил в МВД в Москву запрос относительно советского гражданства Освальда.