Ночь белых вампиров - Томас Брецина

— Отлично, Каша, садитесь, — похвалила его Лило.

— А вот и она… наша розовая пантера, — шепнул Аксель, кивнув в сторону афишной тумбы, откуда как раз показалась Петра Штокер в ярко-розовом брючном костюме и колесоподобной шляпе. Вокруг шеи был повязан длинный шелковый шарф, а на носу балансировали громадные солнечные очки. Она то и дело озиралась по сторонам.

— Боится хвоста, — заключила Лило.

Зажав под мышкой маленькую сумочку, репортерша целеустремленно влетела в главный вход собора.

Кникербокеры последовали за ней, сохраняя дистанцию.

— С ума сойти! — ахнула Лизелотта, вступив под колоссальные своды собора. Размеры храма превосходили всякое человеческое воображение и казались обширнее самого небесного свода. Не верилось, что собор возведен человеческими руками.

— А посмотри на кафедру! — шепнул Доминик.

Лило только кивнула в ответ.

— Там под ней каменное окошко, а из него выглядывает человек. Это мастер Пильграм, зодчий этого собора. Он сам себя увековечил, построив этот памятник. Венцы так его и называют — «Глянь-в-окошко». А вон смотрите… каменные жабы вползают на перила лестницы. Они олицетворяют темные силы зла. А каменная собака не пускает их наверх, она символизирует силы добра.

— Эй вы там, чего застряли! — зашипел на них Аксель. — Штокер уже спустилась вниз!

И все трое побежали к лестнице, ведущей в подземелье.

«В Катакомбы, — значилось на указателе. — Начало экскурсий в 17 часов. Место сбора здесь».

Аксель взглянул на часы.

— Да уже пять! Где же экскурсовод?

Лестница, ведущая вниз, упиралась в массивную дверь. Лило знаком приказала остальным следовать за ней и заспешила по лестнице.

Голос из чумной могилы

Лизелотта требовательно постучала в железную дверь. К счастью, ее стук был услышан. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась.

— Мы хотим на экскурсию, — с мольбой сказала девочка, — можно?

Молодой человек — видимо, экскурсовод — кивнул и пропустил их внутрь. В небольшой каморке теснилось в ожидании человек двадцать туристов.

Из этой каморки галерея вела ко всем тем леденящим душу местам, о которых детям рассказывала госпожа Каша.

У кникербокеров мурашки побежали по спине, когда они очутились в полутьме подземелья и вдохнули его холодный затхлый воздух.

«Один бы я ни за что сюда не пошел», — подумал Аксель, когда заглянул сквозь маленькое окошечко в склеп и увидел там гору костей вперемешку с истлевшими гробами.

Юные сыщики все время держались в хвосте группы, тогда как репортерша спешила вперед и не отставала от экскурсовода.

— А вон из того закутка вы сможете заглянуть в чумную яму, — объявил экскурсовод. — Когда в Вене свирепствовала эта ужасная эпидемия, жители не успевали хоронить мертвых по всем правилам и просто заворачивали трупы в саван и сбрасывали их в эту яму через люк на Соборной площади. Теперь вы можете увидеть их останки через пролом в стене. Не бойтесь, опасность заразы давно миновала.

Туристы сгрудились у тесного входа, послышались приглушенные вздохи. Аксель, Лило и Доминик спрятались в темной нише, чтобы не попадаться госпоже Штокер на глаза. Если она видела Лизелотту в приемной главного редактора, когда та лежала в обмороке, то теперь могла узнать ее.

Туристы один за другим выходили из закутка и отправлялись дальше. Доминик хотел было уже присоединиться к группе, как вдруг Лило схватила его за рукав.

— Стой… Штокер осталась там!

— Да брось ты, все уже ушли! — отмахнулся Аксель. Но все же осторожно выступил из ниши и подкрался к проему закутка. Заглянул внутрь и тут же отпрянул назад. Лизелотта была права: там мелькнуло что-то ярко-розовое. Аксель бесшумно шмыгнул в укрытие.

Прошло некоторое время, Ничего не происходило. Голоса туристов удалялись.

— Ну наконец-то вы здесь, — вдруг послышался из закутка женский голос.

— Как договорились, — прошелестела госпожа Штокер.

— Вот тут… в этом письме наши подррробные указания и тррребования, — продолжала женщина, раскатывая во рту «р», как шарики в подшипнике.

Репортерша отважилась задать вопрос:

— Кто… кто вы?

Ехидный смех был ей ответом.

— Это соверррршенно не важно. Но, ррраз уж вы хотите, можете называть меня грррафиня фон Шрек! — И снова разразилась смехом, от которого мороз пошел по коже. Смех звучал все глуше и наконец совсем замер.

Тут репортерша выбежала из проема. В ее дрожащих пальцах был зажат черный листок. Даже при слабом свете кникербокеры разглядели на черной бумаге белый шрифт.

Юные сыщики затаили дыхание и прижались к стене. Сейчас им ни в коем случае нельзя было выдать себя.

Но репортерша, похоже, была слишком сосредоточена на своих мыслях. Она сунула черное послание в сумочку и, не оглядываясь, заспешила по коридору вслед за удалявшейся группой.

Сыщики выбрались из своего укрытия — все на ватных ногах и с колотящимся сердцем. Теперь они были тут совсем одни. Или все же не одни?

«Ведь эта самая графиня фон Шрек еще там, — подумал Аксель. — Может, нам еще немного подождать в нише?»

Но Лизелотта знаками приказала остальным следовать за ней и, прижавшись к стене, стала подкрадываться к проему.

Она приникла щекой к сырым холодным камням и заглянула внутрь.

— Никого! — изумленно произнесла она и облегченно вздохнула. Потом храбро шагнула в проем.

Поколебавшись, Доминик и Аксель последовали за ней.

Там было пусто. Совершенно пусто.

Сквозь отверстие в стене все трое заглянули в чумную могилу и увидели там гору костей и черепов. Но больше не заметили ничего.

— Куда же подевалась эта… мадам фон Шрек? — растерянно спросил Доминик. — То есть… как она вошла сюда и как потом вышла?

Лизелотта только плечами пожала. Перед этой загадкой она была бессильна.

Аксель ощупал стены — нет ли где-нибудь потайной двери.

— Может, эта мадам пробралась через чумную могилу прямо по костям? — задумчиво сказал Доминик. От одной мысли об этом у него выступил холодный пот.

Все трое, застыв, смотрели сквозь зарешеченное отверстие на кости чумных мертвецов.

Вдруг за их спинами раздался глубокий вздох и затем низкий голос.

Ужас парализовал их.

Лысина с каракатицей

— Почему вы отстали от группы? — строго спросил голос.

— Уф, отбой! — шепнула Лизелотта и обернулась.

В проеме стоял экскурсовод, грозно уперев кулаки в бока.

— Ах… вы понимаете, — начал Доминик, лихорадочно изобретая какую-нибудь отговорку. — Вы понимаете, мы поспорили, как звали того героя старинных преданий, который упал в чумную яму и на другой день выбрался живой и здоровый. Он еще играл на волынке, это мы знаем, а вот как его звали?

Лицо экскурсовода смягчилось.

— Кто бы мог подумать, — сказал он, — оказывается, это компьютерное поколение еще интересуется древними сказаниями. Его звали Блаженный Августин!

— Ну вот, я выиграла пари! — победно сказала Лило.

— Ну а теперь не изволите ли сопроводить меня до выхода? — улыбнулся экскурсовод.

— Само собой! — великодушно согласился Аксель. В душе он был несказанно рад наконец-то выбраться из этих Катакомб. Без провожатого они могли бы заблудиться в запутанных ходах подземелья.

Как только они выбрались наверх, на свет божий, Аксель с наслаждением вдохнул свежий воздух.

Трое кникербокеров поплелись по широкой пешеходной Кэртнерштрассе к знаменитому отелю «Захер».

— Но ведь так не бывает! Это невозможно. Мы же собственными ушами слышали голос. Ясно и отчетливо. Она была в том закутке. Не могла же эта госпожа фон Шрек потом раствориться в воздухе! — Лизелотта рассуждала вслух, энергично размахивая руками. Она была в ярости от собственного бессилия. До сих пор она справлялась с любыми загадками. Ведь это именно она напала на след снежного человека из Китцбюэля! Но найти объяснение таинственному появлению и исчезновению этой дамы с раскатистым «р» она была не способна.

— Братцы, а куда подевалась наша Штокер? — вдруг вспомнил Аксель.

— Да она раньше нас вышла из Катакомб и уже наверняка вернулась в редакцию, — предположила Лизелотта. — Вот проклятье! Нам нельзя было упускать ее из виду. Уже бы разузнали что-нибудь про черное письмо.

Похоже, сегодня все их планы шли насмарку. Лизелотта совсем сникла. В первую очередь она сердилась на себя. И даже великолепное шоколадное пирожное не подняло ей настроения.

Злясь на себя, Умница совсем не заметила, что за ними следят. Да, кто-то следовал за сыщиками по пятам. Кто-то глаз не спускал с кникербокеров…

Было уже семь часов вечера. Эдуард Шеберл снял очки и вытер платком пот со лба. Ну и жара! Спадет она наконец или нет?