Штабс-капитан Круглов - Глеб Исаев

Все видно. Грамотному держиморде меня раскусить одной минуты хватит. Тогда уж точно вопросов прибавится. – Кто, что, откуда? Почему среди леса в одних портках? Да еще в погранзоне? А документ? Нету? Свидетели? Тоже… Ну, батенька…

Сергей невесело усмехнулся. – Да чего тут думать. Любой скажет. Засланный казачок-то. Кем? Понятное дело – врагами. Ну а с такими у нас во все времена разговор короткий. В каталажку. Или вон к жандармам, в третье отделение. И хотя шпионаж мне пришить трудненько выйдет, а если карьерист-служака попадется, запросто сумеет на косвенных уликах любые обвинения доказать.

Круглов пробежался взглядом по укрытым глубокой тенью углам вагона, словно отыскивая возможность для бегства. Какое там. Лишь маленькое, забитое крест-накрест окошко, и явно запертая изнутри дощатая дверь. Вот и все возможности.

– И угораздило же меня… – В сердцах вздохнул капитан. – Жил себе, жил. Не совсем может праведно, однако и не злодействовал уж слишком-то? За что этак-то?

Тем временем скрип усилился, вагон ощутимо вздрогнул, а следом раздался пронзительный гудок. Народ в теплушке оживился. Зазвучали невнятные голоса. Спрыгнул с верхних нар человечек в войлочной, явно перешитой из грубой солдатской шинели поддевке.

Мужик поправил суконную шапку, поморгал глазами, всматриваясь в сидящего перед ним Сергея, и принялся перематывать длинный пояс. Народ явно готовился к остановке.

Выстрел прозвучали неожиданно. Впрочем, определить сразу, что грохнуло за хлипкой стеной вагона, пожалуй, кроме Сергея никто и не сумел. Понимание пришло, только когда звук повторился. Одиночные выстрелы перешли в беспорядочную пальбу. Казалось, что треск и хлопки раздаются со всех сторон. А чуть погодя к грохоту добавились гортанно пронзительные крики.

Пассажиры испуганно замерли и с тревогой уставились на двери малоприспособленного для перевозки людей вагона.

– Что это, батька? – Вскинулась Мария, испуганно глядя на старика. – Тот промолчал, однако суетливо заерзал по доскам настила.

Ураганная стрельба продолжалась еще некоторое время, а затем наступила тишина.

Минуты напряженного ожидания, и наконец до слуха донеслись визгливые крики.

– Китайский? – Удивился Сергей, неплохо знающий язык вероятного противника. – Странно?

Слушатель подался вперед, стараясь разобрать, что кричат снующие вдоль вагонов люди, но не сумел. Он уже было собрался встать и занять более выгодную позицию, как двери задергались.

Однако, как можно было понять по звучащей досаде в голосах неизвестных, отворить запертые ворота они с ходу не сумели.

Вновь грохнуло и словно по волшебству в досках возникло с пяток отверстий. Вскрикнул сидящий на нарах худосочный паренек с бледным лицом, и схватился за грудь.

– Ни хрена себе… – Запоздало среагировал Круглов на столь радикальный способ решения проблем, однако тело ответило на угрозу куда скорее рассудка. Успев схватить за рукав линялого жакета свою дальнюю родственницу, Сергей кулем рухнул на пол вагона, потянув Марию следом.

– Лежи… – Прошипел он ничего не понимающей соседке, прикрывая ее от возможного рикошета.

Нового залпа не последовало. Дверь вновь дернулась и подалась в сторону, впуская в затхлое пространство вагона поток свежего воздуха. На светлом фоне возникло несколько фигур, ощетинившихся стволами винтовок.

– Лежать, тиха. – Проорал один из силуэтов. – Деньги бысторо…

Осторожно вывернув голову, Сергей сумел разглядеть, что представляют из себя новоявленные экспроприаторы.

– Это что еще за басмачи? – Не сумел сдержать он искреннего удивления, когда глаза привыкли к солнечному свету.

Длиннополые, невероятно грязные халаты из когда то синей ткани, просторные штаны, заправленные в свалянные из войлока чуни, и скуластые, бессмысленно непроницаемые лица стоящих с оружием незнакомцев. Довершало живописную картину обилие кожаных, перекрещивающихся на груди лент, с гроздьями вставленных в них винтовочными патронами. Маленькие остроконечные шапки, черные как смоль, неровно обрезанные волосы.

Махновцы прямо какие-то. – Вспомнился Круглову хрестоматийный образ бесноватого батьки из фильма. – Хотя, чего же это я… Ведь читал… когда-то. Точно. Хунхузы… Китайские бандиты, терроризировавшие дальневосточную окраину российской а после и советской империи.

– Так вот ты какой. – Оценивающе всмотрелся Сергей в стоящего ближе всех к нему старшину "краснобородых ", как переводится на русский язык ставшее нарицательным китайское словцо.

– Отчего только? – Мимоходом удивился Сергей, – у китайцев вообще с растительностью на лице не густо, тем более с рыжей.

Впрочем, вопрос этот вовсе не мешал ему просчитывать ситуацию. Судя по доносящимся издалека крикам и одиночным выстрелам, работали бандиты бригадным методом. На каждый вагон человек по пять-шесть.

Гнусно. – Сложив примерное количество теплушек расстроился Круглов. – Почти с полсотни. Ребята все как на подбор. Здоровые, крепкие. И, судя по всему уж всяко не привыкшие относится к чужой жизни с должным уважением. Такие сначала стреляют, а после уж разбираются, куда и зачем.

Что-ж, придется переселенцам на новом месте совсем без денег обживаться. – Поняв, что не в силах противопоставить столь превосходящим численностью и огневой мощью противникам ничего, смирился он.

– Деньки вынимай, или один убивай буду… – Едва заметно нахмурился главарь, видя, что улегшиеся вповалку крестьяне не торопятся расставаться с кровными сбережениями. – Он дернул затвор обшарпанной винтовки и тут же вовсе без паузы выстрелил в лежащих на грязном полу вагона. Один из пассажиров вдруг дернулся, и затих. Из-под тела начал растекаться темный ручеек.

– Охренел? – Едва сумел сдержаться Круглов. Но остановила его вовсе не угроза собственной жизни. Смутило то, с каким сосредоточенным видом прицелился в голову лежащей на досках Марии один из бандитов. Он явно был готов в любое мгновение нажать на курок.

Бесчеловечное предупреждение, впрочем, подействовало куда лучше грозных окриков. Люди зашевелились и принялись торопливо вынимать запрятанные под одеждой узелки.

Плотные свертки полетели на пятачок перед входом, свободный от тел.

Довольно оскалясь главарь перекинул винтовку на согнутую руку, и кивнул подчиненным, давая сигнал начать сбор дани.

– Что будем делать с ними. – Сергей сумел разобрать произнесенная на северном диалекте фразу, которую бросил один из бандитов, обращаясь к смутно похожему на артиста Нигматулина, главарю. -Убьем?

Тот едва заметно дернул щекой, и скупо, не разжимая губ отозвался. – Некогда. Поезд опоздал, его наверняка уже ищут. Скоро могут появиться солдаты. Но я заставлю их бояться нас.

Не отрывая взгляда от собирающих деньги хунхузов, он ткнул пальцем в толпу. – Го-Фу, вытаскивай сюда вон того, в белом. Он, похоже, не ровня этим крестьянам, и кроме того не отдал ничего. Его пример будет наукой всем…

И тут он добавил такое, от чего Сергей, подумал, что ослышался и неверно понял идиоматическое выражение.

– Сейчас мы съедим его печень. – Бесстрастно произнес вожак. И словно не оставляя места для неверного толкования, выдернул из висящих на боку ножен матерый, похожий на мачете кинжал.

Тем временем помощники смуглолицего людоеда, шагая прямо по лежащим вповалку людям кинулись к нарам возле которых притаился Сергей.

– Выходит, не ослышался. – С некоторым даже удовлетворением рассудил тот, наблюдая за действиями синехалатников. Гремя арсеналом и боеприпасами, они наконец подобрались к лежащему навзничь Круглову и бесцеремонно подхватили его за руки.

Это он чего? – Сообразив, наконец, что никакими шутками тут и не пахнет обалдело уставился на упыря Круглов. – Меня? Совсем сдурел, обезьяна?

Тем не менее, спектакль продолжался. В несколько мгновений и Сергей безвольно висящий в цепких лапах хунхузов оказался перед стоящим возле дверей главарем.

– Положи его. – Распорядился тот, поводя остро заточенным кинжалом. – Сейчас его силы перейдут ко мне…

– Wo cao ni maza, zhong!- Беспредельщина китайца так возмутила Сергея, что он, забыв о месте и времени, просто и доходчиво посоветовал людоеду отправиться в известный адрес. – Впрочем, если бы не упертый в голову будущей прабабки ствол одного из хунхузов, то вместо отчаянного выкрика Круглов с большим удовольствием применил бы другой способ воспитания. С радикальным эффектом.

Внешне головорез среагировал на оскорбление совершенно спокойно. Разве что сощурил и без того узкие щелочки глаз. – Кто? – Произнес он в свою очередь почти без акцента, не обращаясь ни к кому конкретно. Однако ствол винтовки переместился в сторону наблюдающих за ним крестьян. Винтовка, нацелилась в одного из соседей старика, замерла. Рука передернула затвор и вновь легла на курок.