Территория - Олег Михайлович Куваев

итог.

Жора знал, что засыпанная черным щебнем долинка, тихий шум ветра и завернутые в истлевший брезент останки истлевшего человека навсегда останутся с ним. Напоминание о смысле и цели. Нетленные ценности. Лишь железо осталось нетленным. Вещи остаются, мы исчезаем. Таков печальный итог. Но человек, вросший в траву и горные минералы, исчез ли?

Жора очень рано лег спать, не разжигая вечернего костра. И это, наверное, спасло ему жизнь. Поздним вечером мимо базы прошел беглый уголовник, известный по кличке Пустой. Он находился в бегах уже три месяца. Срок у Пустого был очень большим, и именно он копил золото, за которое Салахов не получил амнистии. Без золота ему бежать не было смысла. Сейчас он нес с собой два килограмма пылевидного золотого песка. Оружия, документов, карты у Пустого не было. Ничего, кроме золота. Он окончательно озверел, отчаялся и готов был сдаться властям. Но позади лежали тундры, которые он уже прошел. Пустой боялся проходить их снова. Инстинкт и чутье подвели его, он прошел мимо базы. Если бы он заметил палатки, он пошел бы сдаваться. Но если бы он обнаружил, что Жора на базе один, он без колебаний убил бы его, так как получал оружие, одежду, документы и продовольствие. Одним словом, получал жизнь. Но Пустой прошел мимо, и больше никто никогда о нем не слыхал.

Рано утром вернулся съемщик Гурин. Выглядел он так, как должен был выглядеть в любых условиях средний интеллигент. Тщательно выбрит, даже запах одеколона, пуховка чиста, японские оранжевые сапоги аккуратно подвернуты, и очки поблескивают остро и усмешливо.

Гурин зашел в палатку, поставил у стола свой польский рюкзак на станке и сел на дощатые нары. Жора с тоской ожидал, что он сейчас выкинет. Ему всегда было трудно с Гуриным.

— Што, хозяин, образов-то али не держишь? Перекреститься с дороги не на што, — сказал Гурин.

Жора Апрятин молчал. Он курил трубку, и суетные слова пролетали мимо него.

— Притомился, — вздохнул Гурин. — Ноженьки притомились. А не принять ли мне ванну? Пожалуй, принять. Ничто так не освежает, как ванна, глоток кофе и сигарета. Хорошо бы еще узнать, с кем спит в данный момент Анна Бозе и что слышно о летающих блюдечках. Как считаешь, Георгий? И как насчет кубка вина?

— Она спит с простым марсельским докером по имени Жан. Ей осточертели саксофонисты, киноактеры, продюсеры и миллионеры, — с тоской включаясь в игру, сказал Жора.

— Неужели? Георгий, не опошляй новости. Я приму ванну, и ты все расскажешь подробно. Ах, ах! — Гурин взял полотенце, тренировочный костюм, кеды и пошел к реке.

— …Все-таки вторая экспедиция «Союззолота», — сказал Гурин, вернувшись. — Больше некому. Люди гибнут за металл. А, Георгий?

— Как думаешь, милиция прилетит?

— Непременно. Мертвые покоя не имут. Я бы на твоем месте сам справил обряд. Могила неизвестного страдальца. Загадка тундры.

— Обязан был сообщить. Долг.

— Долг выше сострадания. Сострадание выше… — Гурин отвернулся от Жоры и стал распаковывать принесенные с собой образцы. Всегда было приятно смотреть, как Гурин обращается с образцами. Он возился с ними как с любимыми ручными мышками. Гурин подавлял Жору превосходством. Он был высоким профессионалом в петрографии, самой мутной из геологических дисциплин. Знал французский язык, знал английский. И, в завершение, в юные годы был мотогонщиком, потом, по его словам, баловался горными лыжами. В Поселок он прилетел без приглашений и договоров. Предъявил хорошие бумаги и сразу заявил, что прилетел временно. Независимый человек. Эдакий геологический ландскнехт, наемник от петрографии. Прилетает, подписывает контракт, работает, сколько нравится, и улетает. Больше всего Жору злило то, что Гурин, по всем внешним данным законченный явный пижон, в рубрику пижона не влазил. Он действительно знал петрографию, он действительно свободно знал французский и английский. И ходил в маршруты с четкостью хорошего автомата.

…Вечером над палатками прогрохотал самолет АН-2. Посадочная полоса находилась на речной косе, метрах в четырехстах от базы. У самолета Жора увидел знакомого милицейского майора в кожаном желтом пальто и Чинкова.

— Докладывайте, Апрятин, — сказал Чинков.

— Труп найден мною шестнадцатого июля на склоне… — начал Жора.

— Это вы доложите майору, — поморщился Чинков. — Докладывайте о результатах.

— Все идет как положено, — пожал плечами Жора. — Карты на базе.

— Самолет сможет там сесть? — спросил майор.

— Исключено.

— Пешком?

— Двое суток. — Жора глянул на оплывшую фигуру майора.

Чинков тяжко и медленно шел по косе у воды, разглядывал отмель. Лениво вполоборота махнул, чтобы Апрятин и майор шли на базу. Майор пожал плечами и строго сказал Жоре: «Ведите на базу, товарищ начальник партии».

…В палатке Будда тяжело уселся на стул и невозмутимый смотрел на стол. Гурин при виде вошедших встал, коротко кивнул и снова улегся с излюбленным французским романом (на обложке матадор и девица). Жора за ствол подал майору наган с позеленевшими патронами в барабане и завернутую в полотенце полевую сумку, вернее, ее остатки. Но майор все косился на Гурина. На задней обложке девица была вовсе без ничего и блеск ее ягодиц на глянцевой обложке кощунственно освещал палатку. И сам Гурин в свежем тренировочном костюме, в каких-то кедах с белой непачкающей подошвой выглядел кощунственно. Не палатка геологов, а приют иностранных туристов.

— С какой целью вы ведете канавные работы, Апрятин? — тихо спросил Чинков.

— При заброске партии с самолета были замечены развалы кварца. Решили проверить канавами.

— И что показал ваш кварц?

— Жилы пустые, — сказал Жора. — Низкотемпературный молочный кварц и… более ничего.

Майор все косился на Гурина, закрывшегося обложкой, как будто происходящее его не касалось.

— Кто это у вас валяется на койке, Апрятин? — скрипуче спросил Будда.

— Андрей! — окликнул Жора. Гурин сел.

— Как ваша фамилия?

— А ваша?

— Я Чинков. Главный инженер управления, где вы работаете, — монотонно сказал Будда.

— Андрей Игнатьевич Гурин. Инженер-геолог.

— Если вы действительно инженер-геолог, будьте добры к столу, — Чинков отвернулся от Гурина. Майор засунул наган в полевую сумку. Сверток с бумагами придвинул к себе.

— Вы приняли решение? — спросил Будда у майора.

— Пусть захоронят. Составят акт, — вздохнул майор. — Дело ясное.

— Проверьте, прошу вас, как с техникой безопасности на базе Апрятина.

Майор вышел.

— Почему пусты канавы, Апрятин?

— Думаю, что наш лист находится в переходной зоне от золотоносных областей Реки к оловоносной провинции Территории, — единым дыханием выговорил Жора.

— Что вы скажете о золотоносности вашего района? — быстро спросил Будда.

Жора только пожал плечами.

— Мы ведем геологическую съемку. Отто Янович выбрал наш район чем-то вроде печки, от которой будут танцевать…

— Меня не интересует, что замышлял Отто Янович, — Чинков встал, и лицо его налилось кровью. — Здесь не полигон для научных изысков.