Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Сидящий в первом ряду низкорослый полковник с гвардейском знаком на полевом камуфляже нехотя поднял руку. Командир двадцать первой гвардейской танковой бригады Николай Авдеев… «Фронтовой пожарный», как его называют. Авдеевская бригада сначала отделала китайцев под Уссурийском, затем здесь, под Завитинском.

— Не получится как под Завитинском, господин генерал-полковник. Поумнели китайцы… знают, черти, что удар будет только с одной стороны, отсюда. Сейчас в землю вгрызаются, в стыки мы прорвемся, вопросов нет, но нас на второй линии встретят.

— И что вы предлагаете, полковник? — резко спросил Лисицын.

— Организовать ложное наступление севернее и максимально сократить участок прорыва. Протиснуться между двумя китайскими армиями и разгромить тылы. Только так…

— Нет, — отрезал Неклюдов. — Даже такой вариант не дает гарантии успеха контрудара. Срежем верхушку выступа, освободим Белогорск, но полностью ликвидировать вклинение не удастся. Ввяжемся в затяжные бои — нам конец. Просто перемелют в костную муку.

— Все верно, — сказал генерал-майор. — Нужен один удар, но основательный.

Пшеничный слушал спор вполуха, думая о своем. Мысли в голове ползли неохотно, словно осенние мухи. Сам не зная зачем, Артем пробурчал себе под нос:

— Не получается во фланг — бей в лоб…

В наступивший за секунду до этого тишине его реплику услышали все окружающие.

— Что вы сказали, майор?! — Лисицын чуть сощурил глаза. — Говорите громче, раз начали, и представьтесь наконец! Не у тещи на блинах!

Артем встал и, откашлявшись, представился:

— Майор Пшеничный, командир четвертого отдельного батальона пластунов Амурской бригады.

— А-а-а, герои Хабаровска… — без тени иронии протянул Лисицын. — Так что вы там говорили, майор?

— Говорил, что раз нельзя во фланг, так надо в лоб.

— Ты, майор, сначала думай, потом языком мели, — надменно процедил Неклюдов.

— А я подумал, господин генерал-майор. Давно подумал, с тех пор как в армию служить пошел.

— Ты, майор, не дерзи старшему по званию, — махнул рукой командующий. — Есть чего по существу — выкладывай. Нет — захлопни варежку и помалкивай.

Деваться было некуда. Кто его за язык тянул?!

— Фронт дугой тянется от Екатеринославки до реки Зеи. Белогорск по центру. У противника — три оперативных направления. Получается очень большой разброс сил. А фланг от Беляковки до Амура держать надо. Это сто верст, не меньше. И китайцы знают, что мы ударим с той стороны, и ждут нас… Надо ударить со стороны Райгородка. Получится хоть и в лоб, но неожиданно.

Генералы переглянулись. Их взгляд ничего хорошего не предвещал.

— А пластун-то прав… — неожиданно заявил доселе молчавший полковник Авдеев. — Мне самому что-то подобное в голову приходило. Вот еще что: можно без артиллерийской подготовки попытаться атаковать. После удара ВВС и оперативно-тактических ракет — сразу атаковать. Перемещать такую массу артиллерии на север муторно. Забьем все дороги! Да и «косым» план раскроем! А артиллерийскую подготовку — на ложном направлении провести.

— Ладно, обсудим подробности позже. Э-э-э… майор, как вас там…

— Пшеничный.

— Во-во… Пшеничный, я вас поздравляю. Сдавайте батальон. Вы теперь в оперативной группе…

— Но… господин генерал-полковник… я ни дня не служил в штабе… Я боевой офицер…

— Вот и хорошо… Это взбодрит наших пентюхов штабных… а то сидят, геморрой отращивают. Стрелки на картах, б… красивые рисуют. Группу возглавит полковник Авдеев. Вам, полковник, оборону рвать, значит, вы к теме ближе будете. Бригаду на время сдайте заместителю.

Артем боялся зря: сидеть за картами его никто не заставлял! А вот намотаться по разбитым проселочным дорогам, определяя маршруты для выдвижения войск, пришлось. Назвался груздем — лезь в кузов. Как ни странно, с командиром импровизированной опергруппы полковником Авдеевым Пшеничный сработался сразу. Выяснилось, что Пал Палыч — бывалый фронтовик, но успел поработать на штабной должности[9].

— Ж… у нас с пополнением, Пшеничный. — Авдеев смачно сплюнул и забористо, от души выматерился. — Либо вообще в армии не были, либо всю службу вагоны разгружали и заборы красили. А через двое суток — в бой.

Артем кивнул. Только что ему попалась такая учебная рота. Рекруты были еще в штатском, в спортивных и джинсовых костюмах, с рюкзаками и баулами. Они стояли толпой на опушке и что-то жевали, видимо, еще из домашних запасов. Чуть поодаль стояло чудо…

Лощеный, пузатый и мордастый мужчина в белом костюме махал перед старшим лейтенантом и угрюмым прапорщиком какой-то красной книжицей и что-то орал.

— Вы понимаете, я — Исаков! Ответственный работник Министерства обороны… Историк и литератор! Я требую представителей командования. Это ошибка, произвол… Меня здесь быть не должно…

— Вы что, инвалид? Тогда как работаете в госучреждении? — резонно спросил офицер, которому этот лощеный толстяк уже начинал надоедать.

— Нет, не инвалид! Я гражданский специалист Министерства обороны, работаю в архиве и…

— Да мне насрать! Насрать, где ты там в Москве работаешь! Историк, мля… Военнообязанный — значит, всё! Встань в строй, гнида брюхатая! — сорвался на крик очумевший от воплей старлей.

Пшеничный неожиданно вспомнил. Он читал книгу этого историка! Где Исаков воспевал массированное развертывание новых дивизий РККА в сорок первом году. Когда едва сколоченные, необученные и плохо вооруженные дивизии бросались под немецкие танки в надежде на то, что блицкриг завязнет в человеческом мясе и потоках крови. Оказавшись в подобной ситуации, горе-историк ничего лучшего не нашел, как устроить скандал. Забыл, что в армии он никто и звать его никак… Необученный рекрут, салабон, одним словом. А в иные времена шлепнули бы товарища историка тут же, на опушке. Для поднятия боевого духа и борьбы с потенциальными паникерами. Но ничего, скоро его научат Родину любить. Вон как прапор зенками-то сверкает.

Перед самым наступлением Артема снова вызвали в штаб — уже не опергруппы, а целого армейского корпуса. К генералу Неклюдову. Только зайдя в кондиционированное помещение, Пшеничный тут же наткнулся на своего непосредственного командира — комбрига Кологрива.

— Во, пропащая душа… Слыхал, Пшеничный, что ты у нас в бонапарты метишь?

— Никак нет… Просто сказал, что…

— Знаю, что ты сказал. Ну так радуйся, Пшеничный. Пора тебе вернуться в родные пенаты. Ты ведь свой батальон сдал?

— Так точно, на время.

— Угу. Принимай первый батальон. Подполковник Бакулев сегодня ночью на мину в собственном тылу напоролся. До колена ногу оторвало, еле выжил. Кончилась твоя штабная деятельность, майор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});