Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, дорогая моя, так дело не пойдет. Ты должна хоть как-то поощрять его, возбуждать его стремление к женитьбе. Разумеется, девушке не следует казаться уж слишком горячо желающей замужества. Но ты слишком далеко заходишь в прямо противоположном направлении. Обещай, что сегодня будешь с Робертом особенно мила?
– А что ты думаешь о Джее, мама?
Та только улыбнулась.
– Он, конечно, очаровательный молодой человек… – Внезапно она оборвала свою фразу и пристально уставилась на Лиззи. – Почему тебя вдруг заинтересовало мое мнение о нем?
– В шахте он поцеловал меня.
– Только не это! – Леди Хэллим выпрямилась и в ярости швырнула мочалку в другой конец комнаты. – Это уже переходит всякие границы, Элизабет! Я ничего подобного не потерплю! – Лиззи искренне поразилась столь неожиданной и искренней вспышке материнского гнева. – Я не для того двадцать лет прожила в строжайшей экономии и растила тебя, чтобы ты вышла замуж за нищего!
– Он вовсе не нищий…
– Нищий! Ты ведь присутствовала при отвратительной сцене с его отцом. Все, что он получил в наследство, – лошадь! Лиззи, ты не можешь так поступить!
Матерью овладел неистовый гнев. Лиззи никогда прежде не видела ее такой и не могла найти столь яростной озлобленности объяснения.
– Успокойся, пожалуйста, мамочка, – обратилась к ней она. Затем поднялась и выбралась из ванны. – Сделай милость, подай мне полотенце.
А мать, к ее величайшему изумлению, закрыла лицо ладонями и горько зарыдала. Лиззи обняла ее и спросила:
– Мама, дорогая, в чем дело?
– Прикройся хотя бы немного, несносное дитя, – выдавила из себя ее мать в промежутках между всхлипываниями.
Лиззи обернула одеяло поверх своего все еще мокрого тела.
– Тебе лучше будет сесть, мама.
И она подвела ее к креслу.
Через какое-то время мать немного пришла в себя и обратилась к дочери:
– Твой отец был в точности таким же, как Джей. Просто копия, – сказала она с мрачным выражением лица. – Высокий, красивый, очаровательный любитель целоваться в укромных уголках. Но слабый и бесхарактерный. Я поддалась своим самым низменным инстинктам и вышла за него замуж вопреки собственному здравомыслию, хотя прекрасно знала, до какой степени он ненадежен. За три года он промотал все мое состояние, а еще годом позже пьяным свалился с коня, сломал себе свою такую изящную шею и умер.
– О, мама! – Лиззи шокировал жесткий голос матери. Обычно она рассказывала об отце несколько другую, сглаженную историю в более нейтральных тонах. По ее словам, ему просто не повезло в бизнесе, его постигла трагическая безвременная смерть, а семейные юристы не сумели правильно распорядиться финансами и доходами от поместья. Лиззи толком не помнила его. Ей едва исполнилось три года, когда отца не стало.
– А меня он презирал и отвергал за то, что не сумела подарить ему сына, – продолжала мать. – Сына, который стал бы таким же, как он сам, беспечным и расточительным, а потом тоже разбил бы сердце какой-нибудь несчастной девушке. Но я уже знала, как не позволить этому случиться.
Лиззи пережила еще один шок. Неужели это правда, что женщины способны предотвращать беременность? И ее мать воспользовалась этим, чтобы воспрепятствовать осуществлению желаний своего мужа.
Мать сжала ей руку.
– Обещай мне не выходить за него замуж, Лиззи. Поклянись!
Лиззи отдернула руку. Она чувствовала себя плохой дочерью, но не умела укрывать правды.
– Не могу тебе ничего обещать, – сказала она. – Я люблю его.
* * *Когда Джей покинул спальню матери, чувство вины и стыд моментально рассеялись, и он внезапно ощутил, что очень проголодался, и спустился в столовую. Там уже сидели его отец и Роберт, поедая толстые ломти жареной ветчины с печеными яблоками в сахаре на десерт, и разговаривали с Гарри Рэтчетом. Как управляющий шахты, Рэтчет явился, чтобы доложить о взрыве рудничного газа. Отец сурово оглядел Джея и сказал:
– Как я слышал, ты спускался в шахту Хьюк этой ночью.
У Джея сразу начал пропадать всякий аппетит.
– Да, спускался, – ответил он. – Там произошел взрыв.
Он налил себе из графина стакан эля.
– О взрыве мне уже все известно, – сказал отец. – Кто был твоим спутником?
Джей отпил немного пива.
– Лиззи Хэллим, – признался он.
Лицо Роберта побагровело.
– Черт бы тебя побрал! – в сердцах воскликнул он. – Ты же прекрасно знал, что папа не хотел разрешать ей посещение шахты.
Джея его реплика только раззадорила и заставила с вызовом обратиться к сэру Джорджу:
– Ну что, папочка, как ты собираешься теперь наказать меня? Оставишь без гроша? Но ты уже преуспел в этом.
Отец угрожающе потряс указательным пальцем перед его носом.
– Предупреждаю в последний раз не нарушать моих приказов.
– Тебе следовало бы больше беспокоиться не обо мне, а о Макэше, – отозвался Джей, стремясь направить злость отца в ином направлении. – Он заявил всем, что уйдет сегодня же.
– Проклятый дерзкий мерзавец, – первым отреагировал на его слова Роберт, причем не было до конца ясно, на кого он наклеил ярлык – на Макэша или же Джея.
Гарри Рэтчет откашлялся и позволил себе высказаться:
– Вам, быть может, будет лучше просто дать Макэшу уйти, сэр Джордж. Он хороший работник, но создает слишком много проблем. Нам станет легче, если мы избавимся от него.
– Не могу этого допустить, – ответил сэр Джордж. – Макэш посмел публично восстать против моей власти. Позволь мы ему свободно уйти, каждый молодой шахтер решит, что имеет право последовать его примеру.
Роберт поспешил дополнить слова отца:
– И дело гораздо серьезнее, чем тебе кажется, Рэтчет. Этот юрист Гордонсон разошлет такие же письма на все шахты в Шотландии. И если молодым шахтерам станет дозволено покидать работу по достижении двадцати одного года, вся угледобывающая промышленность понесет непоправимые потери и придет в упадок.
– Вот именно, – кивнул в знак согласия отец. – И что вся британская нация станет делать, оставшись без угля? Скажу прямо: если однажды Каспар Гордонсон предстанет перед моим судом, я обвиню его в государственной измене и приговорю к виселице быстрее, чем он успеет произнести слово «неконституционно». Я буду не я!
– На самом деле наш патриотический долг заключается в том, чтобы любым способом помешать Макэшу, – подхватил Роберт.
Они уже забыли о проступке Джея к величайшему его облегчению. Стремясь как можно дольше сводить разговор к избранной теме, он спросил:
– Да, но что вы можете предпринять против него?
– Я засажу его за решетку, – решительно заявил сэр Джордж.
– Не годится, – возразил Роберт. – Он отбудет свой срок и все равно сможет заявить, что остается свободным человеком.
Между ними воцарилось задумчивое молчание.
– Его необходимо выпороть, – предложил Роберт.
– Это неплохой вариант, – встрепенулся сэр Джордж. – Я имею право подвергать их телесным наказаниям. По закону.
Рэтчет казался не слишком довольным таким оборотом событий.
– Но ведь прошло много лет с тех пор, как владелец шахты воспользовался этим своим правом, сэр Джордж. И кто возьмется за кнут?
– Зачем же кому-то браться за кнут? Как мы обычно поступаем с нарушителями порядка? – нетерпеливо спросил Роберт.
– Им мы поручаем самые позорные дела. Он будет вращать на шахте барабан, – с улыбкой ответил сэр Джордж.
Глава десятая
Маку очень хотелось сразу же уйти пешком в сторону Эдинбурга, но он понимал, что в таком случае совершит непростительную глупость. Хотя он не отработал полной смены, чувствовал себя совершенно изможденным и слегка ошеломленным. Ему требовалось время, чтобы обдумать, как поступят Джеймиссоны, и найти способ перехитрить их. Он вернулся домой, сбросил с себя мокрую одежду, развел огонь в очаге и улегся в постель. От погружения в стоки, скопившиеся под платформой, он был грязнее, чем обычно, поскольку вода там густо пропиталась угольной пылью, но его постельное белье и одеяло уже были такими грязными, что ничего добавить к этой черноте он уже не мог. Как и большинству шахтеров, мыться более или менее основательно ему удавалось лишь раз в неделю – субботними вечерами.
Остальные шахтеры после взрыва вернулись к работе. Эстер и Энни тоже задержались, собирая нарубленный Маком уголь и вынося его на поверхность: сестра не могла допустить, чтобы труд брата пропал впустую.
Постепенно проваливаясь в сон, он размышлял, почему мужчины неизменно уставали быстрее женщин. Те же забойщики – сплошь мужчины – работали по десять часов кряду с полуночи до десяти утра. А носильщицы, среди которых преобладали женщины, трудились с двух часов утра до пяти вечера – то есть их смена длилась пятнадцать часов без перерыва. Причем им приходилось значительно тяжелее, чем самим шахтерам. Они раз за разом взбирались по лестнице с огромными корзинами угля на согбенных спинах, но все равно продолжали делать это еще долго после того, как мужчины уже добредали до своих домов и валились без чувств на кровати. Иногда женщины тоже брались за шахтерскую работу, но это случалось крайне редко. Орудуя киркой или молотом, большинство из них не умели наносить достаточно сильных ударов, а потому затрачивали чрезмерно много времени, чтобы отколоть от стены забоя столько же угля, сколько получалось у их мужей или братьев.
- Дневник Ноэль - Эванс Ричард Пол - Современная зарубежная литература
- Тремарнок - Эмма Бёрстолл - Современная зарубежная литература
- У нас все дома - Орели Валонь - Современная зарубежная литература
- Художник зыбкого мира - Исигуро Кадзуо - Современная зарубежная литература
- Жизни, которые мы не прожили - Анурадха Рой - Современная зарубежная литература
- Тысяча сияющих солнц - Хоссейни Халед - Современная зарубежная литература
- Короткая глава в моей невероятной жизни - Дана Рейнхардт - Современная зарубежная литература
- Сто миллионов лет и один день - Андреа Жан-Батист - Современная зарубежная литература
- Говорит Альберт Эйнштейн - Р. Дж. Гэдни - Современная зарубежная литература
- Красный дом - Марк Хэддон - Современная зарубежная литература