Боги глубокого космоса (СИ) - Дарья Кузнецова

— Погоди, но почему у тебя глаза драконьи бывают?

— А вот из-за этого. Человеческий разум слишком слаб, чтобы одновременно вместить и свою личность, и личность дракона. Поэтому обычно я — это я, а он наблюдает со стороны, моими глазами. Но иногда, — чаще, чем хотелось бы, — в нём просыпается любопытство, он просит меня подвинуться, порой даже в приказном порядке, и заглядывает сюда сам, — весело хмыкнул мужчина, кажется, не очень-то расстроенный таким положением вещей.

— И ты так спокоен? — удивлённо вскинула брови я. — Какая-то потусторонняя тварь может вышибить тебя из твоей собственной головы, а тебя это веселит?!

— Ему невыгодно делать это надолго, — насмешливо фыркнул он. — Если я умру, он останется за этой самой гранью без контактов с проявленным миром на неопределённый срок, а если он будет уж очень настойчив, я именно это и сделаю, — Нил невозмутимо пожал плечами. — В экстренных ситуация он может воспользоваться мной и проявиться здесь практически во плоти, чем однажды меня спас, но после этого мне приходится долго отлёживаться.

— То есть, тебя полностью устраивает такое положение вещей? — совсем уж озадачено уточнила я. Нет, определённо, я совсем не понимаю людей!

— Я бы не сказал, — он тихонько засмеялся. — Это довольно хреновое положение вещей, просто другого варианта пока нет. Или так, или драконы навсегда исчезнут из нашего мира. И, мне кажется, это будет больше потеря для мира, чем для них. Ему тоже не слишком радостно иметь контакты со мной одним; они по жизни стайные ребята, и в одиночестве им очень тоскливо. Вон, видишь, обеспечиваю сожителю психологический комфорт, — он с весёлой улыбкой кивнул на стену, видимо, имея в виду плакат и статуэтку. — А мне от такого соседства даже некоторая польза есть: способности сканера благодаря регулярному общению с этой любопытной мордой развиваются буквально семимильными шагами.

— Общению? — переспросила я.

— Ну, да. Вот это состояние, в котором ты меня застала; мы соприкасаемся на грани, и таким образом можем поболтать практически на равных без ущерба моему организму. Первое время было сложно на этой самой грани удержаться, а сейчас я уже привык.

— То есть, я сейчас целовалась с драконом?! — дошло до меня. Честно, всё очарование этих величественных существ сразу растаяло, и я едва удержалась от того, чтобы побежать чистить зубы.

— Нет, — мне показалось, Нил несколько смутился. — Строго говоря, ты целовалась с моим подсознательным, то есть — с какой-то частью личности. А дракон просто позволил этому случиться. Чёрт, как бы понятнее объяснить? Пока сознание где-то шастает, в организме происходят определённые процессы, заставляющие тело впасть в сон или ступор. А когда сюда высунулся этот нахал, процессы эти прекратились, и тело начало действовать так, как того требовала часть личности, оставшаяся в реальности. Понятно? — с надеждой воззрился на меня он.

— Э-э… честно? — уточнила я. Мужчина тяжело вздохнул и махнул рукой.

— В общем, я всё равно понятнее не смогу объяснить. О! Считай, я целовал тебя во сне.

— Кхм. Интересные у тебя сны, — захихикала я. О том, что первым целоваться полез не он, я, естественно, умолчала.

— Какие есть, — вот теперь он, определённо, смущённо отвёл взгляд. Правда, длилось это смятение очень недолго, и через мгновение Нил, хитро улыбаясь, уже снова смотрел на меня. — Слушай, раз уж мы с тобой стали настолько близки, что ты теперь знаешь самую страшную мою тайну, и мы даже целовались, можно одну небольшую и немного странную просьбу?

— Какую? — растерялась я.

— Можно рожки потрогать? — заявил он с широченной улыбкой. — Ничего не могу с собой поделать, любопытно до ужаса; не лезть же без спроса. Вдруг это что-нибудь значит, или это очень неприятно, или даже больно?

— Это рога, что там может болеть? — захихикала я, тут же вспомнив о собственной навязчивой идее. Вот! Оказывается, не у одной меня странное любопытство свербит во всех местах. — Ну, потрогай, — разрешила я, чуть наклоняя голову. — Хотя я не очень понимаю, что в них необычного.

— Ну, как минимум, тот факт, что больше ни у кого из моих знакомых их нет, — пожал плечами мужчина, осторожно ощупывая мои аккуратные рожки, торчащие из головы чуть выше линии роста волос. — Острые! — с непонятной интонацией проговорил он.

— Ещё бы. Они растут всю жизнь, нарастая слоями и потихоньку отшелушиваясь, и благодаря этому остаются острыми, — пояснила я. — Они как антеннки работают, облегчают применение Дара, — не слишком весело пояснила я. Поскольку сама об этом аспекте знала только теоретически, и не сказала бы, что подобное положение вещей меня очень радовало.

— Да теорию-то я знаю; на ваших мужчин в своё время насмотрелся, а вот женских рожек ни разу вблизи не видел, — проговорил он тоже с какой-то мрачностью и перевёл взгляд на моё лицо. Пару секунд мы сидели неподвижно, а потом я почувствовала, как ладонь мужчины осторожно, едва касаясь, скользит по моим волосам. Я замерла в полной растерянности, а пальцы Нила аккуратно заправили прядь волос мне за ухо. От прикосновения такому чувствительному месту по телу пробежали мурашки, но желания отстраниться совсем не возникло. Наоборот, я едва удержалась от того, чтобы потянуться за его рукой, продлевая приятное ощущение.

Очень серьёзно и внимательно разглядывая моё лицо, Нил медленно и щекотно очертил кончиками пальцев скулу, слегка приподнял подбородок, большим пальцем погладил нижнюю губу. Я медленно подалась вперёд за его рукой. Мужчина торопливо, нервно и, кажется, совершенно машинально облизал губы, после чего, тихо глубоко вздохнув, решительно склонился ко мне, целуя.

Самым неожиданным для меня оказался тот факт, что в этот раз всё снова было совсем по-другому. Он целовал меня очень нежно, осторожно, мягко, а по телу растекалось невероятно приятное ощущение тепла и какой-то неумолимой правильности всего происходящего. То есть, в первый раз было просто приятно, а теперь не только приятно, но ещё и с чувством глубокого морального удовлетворения.

Прикрыв глаза, я полностью отдалась новым ощущениям. Я чувствовала себя очень непонятно; как будто всю свою жизнь до этого момента я провела не то во сне, не то где-то в тёмном чулане, а тут вдруг меня разбудили, встряхнули и вынули на свет.

Через несколько бесконечно долгих, но одновременно возмутительно коротких секунд Нил слегка отстранился, опять легонько большим пальцем погладил уголок моих губ и подбородок. Открыв глаза, я обнаружила, что он пристально разглядывает моё лицо и чуть заметно улыбается, скорее одними глазами, — задумчиво и удивительно ласково. Под этим взглядом очень захотелось замурлыкать, уподобившись домовухе.