Многоярусный мир: Создатель вселенных - Филип Фармер

Вскоре отряд воинов вышел на Великий Торговый путь. Тропа обозначалась в прерии вогнанными в землю столбами, которые устанавливались через милю друг от друга и венчались вырезанными из черного дерева изображениями Ишкветламму — тишкветмоакского бога торговли. Едва они выехали на Торговый путь, Кикаха велел отряду перейти в галоп и не останавливал индейцев до тех пор, пока тропа не осталась далеко позади.

— Если бы Великий Торговый путь вел к лесу, а не шел параллельно ему, нам бы и голову ломать не пришлось, — сказал он Вольфу. — Пока мы находимся на нем, нас никто не потревожит. Путь — священное место, и это признают даже полукони. Все племена покупают тут стальное оружие, одеяла, драгоценности, шоколад, высококачественный табак и тому подобные вещи. Они приобретают их у тишкветмоаков — единственного цивилизованного народа на этом ярусе. Я хотел поскорей пересечь Торговый путь, потому что не мог бы помешать хровакам остановиться на несколько дней для торговли, если бы нам повстречался торговый караван. Заметь, у наших храбрецов на лошадях мехов больше, чем нужно. Они взяли их на всякий случай. Но теперь все идет как нужно.

В течение шести дней отряд не встречал никаких признаков враждебных племен и лишь раз вдали промелькнули вигвамы иреннуиссоиков, раскрашенные в черно-красные полосы. Никто из воинов этого племени не отважился бросить им вызов, но Кикаха не успокоился до тех пор, пока они не проскакали несколько миль. На следующий день прерии начали меняться: ярко-зеленая трава высотой по колено постепенно сменялась голубоватой травкой, поднимавшейся над землей всего на несколько дюймов, и вскоре отряд скакал по холмистой голубой равнине.

— Это исконные земли полуконей, — предупредил Кикаха и выслал разведчиков в дальний дозор. — Не давайся живым, — напомнил он Роберту, — и особенно полуконям. Человеческие племена прерий могут пощадить тебя и принять в свои ряды, если у тебя хватит духу распевать веселые песни и плевать им в рожи, пока твои пятки поджаривают на медленном огне. Но полукони не берут даже в рабство. У них ты будешь неделями выть под пытками.

На четвертый день после этого разговора, поднимаясь на вершину холма, они увидели впереди черную ленту.

— Это деревья, которые растут вдоль реки Виннкакнау, — сказал Кикаха. — Мы проехали почти полпути до Деревьев Множества Теней. Будем гнать лошадей, пока не доберемся до реки. У меня такое предчувствие, что запасы нашей удачи подошли к концу.

Внезапно он замолчал, заметив, как и все остальные, отблеск солнца на чем-то белом в нескольких милях справа. А потом белая лошадь их разведчика Свирепого Ножа исчезла в ложбине между холмами, и через несколько секунд на холме появилась черная лавина врагов.

— Полукони! — закричал Кикаха. — Быстрее! К реке! Мы можем дать им отпор только среди деревьев!

Глава 9

В едином порыве отряд воинов пустился в галоп. Вольф пригнулся к шее коня, великолепного чалого жеребца, погоняя его, хотя тот в этом и не нуждался. Чалый вкладывал в бег всю душу — и равнина превратилась в размытое пятно. Несмотря на огромную скорость, Вольф продолжал поглядывать вправо. Белая кобыла Свирепого Ножа время от времени мелькала на холмах. Разведчик направлял ее под углом к движению отряда. А за ним менее чем в четверти мили, настигая его все больше и больше, мчалась орда полуконей. Их было около ста пятидесяти, а возможно, даже и больше.

Пришпорив золотистого жеребца с хвостом и гривой серебристого цвета, Кикаха подскакал к Вольфу.

— Когда они нас догонят — а они догонят, — оставайся рядом со мной! Я построю отряд в колонну по два. Это классический маневр — проверенный и надежный. Таким образом каждый будет защищать бок другого!

Он отстал, чтобы передать приказ остальным. Вольф направил своего чалого следом за Лапами Росомахи и Спит Стоя. А позади, выстраиваясь в ряд, пытались держаться на равном расстоянии от него Белоносый Медведь и Большое Одеяло. Остальной отряд растянулся в полном беспорядке, но Кикаха с помощью младшего вождя Паучьи Ноги выстраивал воинов в линию.

Вскоре все сорок образовали неровную колонну. Кикаха подскакал к Вольфу и закричал, перекрывая стук копыт и свист ветра:

— Хроваки глупы, как дикобразы. Они хотели развернуться и пойти в атаку на кентавров! Но я им втолковал, что к чему!

Слева навстречу скакали два других разведчика — Пьяный Медведь и Слишком Много Жен. Кикаха жестом велел им пристроиться в хвост. Но вместо этого два воина продолжали двигаться под прямым углом к колонне и промчались мимо задних рядов отряда.

— Эти дурни думают, что могут спасти Свирепого Ножа!

Двое разведчиков и Свирепый Нож сближались. От колонны их отделяло ярдов четыреста, и примерно на таком же расстоянии за ними катилась волна полуконей. С каждой секундой кентавры сокращали разрыв, без труда догоняя лошадей, обремененных всадниками. А когда они приблизились еще больше, Вольф наконец-то понял, что собой представляют полукони.

Они действительно выглядели как кентавры, хотя художники Земли изображали их немного иначе. И неудивительно. Властителю, создавшему полуконей в своих биолабораториях, приходилось подстраиваться к реальности. В основном изменения диктовались потребностью организма в кислороде. Часть тела, взятая от животного, тоже нуждалась в воздухе, и этот факт упускали все традиционные земные изображения. Кислородом требовалось снабжать не только верхнюю, человеческую, часть — торс, но и нижнее звериное тело. Относительно небольшие легкие верхней части не могли бы обеспечить все тело необходимым количеством воздуха.

Вне всяких сомнений, желудок торса задерживал бы поступление продуктов в большое нижнее тело. И если бы к мощным пищеварительным органам последнего присоединили маленький желудок человека, питание превратилось бы в огромную проблему. А человеческие зубы быстро стерлись бы, перетирая траву.

Поэтому гибридные существа, которые теперь так грозно и быстро приближались к людям, не во всем совпадали со своими мифическими прототипами. Большие рты и толстые шеи пропорционально соответствовали огромному количеству потребляемого кислорода. Вместо человеческих легких в груди кентавров находился орган, который походил на кузнечные мехи и гнал воздух через горлоподобное отверстие в большие легкие мощного, как у гиппопотама, тела. И так как вертикальный торс увеличивал потребность в кислороде, эти легкие были значительно крупнее лошадиных. Пространство для более мощных легких создавалось после удаления объемных, ориентированных на траву, пищеварительных органов и замены их на сравнительно меньший желудок плотоядного животного. Кентавры питались мясом, включая в свой рацион плоть пойманных америндейцев.

Конская часть достигла размеров земного индейского пони. Шкуры были окрашены в красные, черные, белые, опаловые и пегие тона. Конские волосы покрывали все тело, кроме широких скуластых и большеносых лиц, которые выглядели в два раза крупнее лица обычного человека. Они напоминали увеличенные копии индейцев земных прерий — лица Римского Носа, Сидящего Быка и Бешеной Лошади. Их расцвечивала боевая раскраска, на головах красовались шляпы с перьями и шлемы из шкур буйвола, увенчанные рогами.

Вооружение кентавров ничем не отличалось от оружия хроваков. Исключение составлял один предмет — «бола» — два круглых камня, закрепленных на концах сыромятного ремня. Стоило Вольфу подумать, что он станет делать, если болу бросят в него, как он тут же увидел разрушительную мощь этого оружия. Свирепый Нож, Пьяный Медведь и Слишком Много Жен встретились и скакали бок о бок примерно в двадцати ярдах впереди своих преследователей. Пьяный Медведь обернулся и выпустил стрелу. Она вонзилась чуть ниже человеческой груди одного из кентавров — выпуклый мехоподобный орган. Полуконь рухнул, перевернулся несколько раз и затих. Торс неестественно согнулся, что могло означать лишь перелом позвоночника. И это несмотря на то, что универсальное соединение кости и хряща в зоне слияния человеческого и лошадиного тел делало торс необычайно гибким.

Пьяный Медведь закричал и взмахнул луком. Он совершил свое первое убийство, и его подвиг будут много лет воспевать на совете старейшин непобедимого племени хроваков.

«Если только кто-нибудь из них останется в живых, чтобы рассказать об этом», — подумал Вольф.

Мелькнуло несколько бол, раскрученных с такой скоростью, что камни стали почти не видны. Вращаясь, словно сорвавшиеся с вала пропеллеры самолета, они понеслись к своей цели. Камень на конце одной из них раздробил шею Пьяного Медведя и выбросил юношу из седла, оборвав на середине победную песню. Другая бола обернулась вокруг задней ноги его коня, и животное с шумом рухнуло на землю.