Первая любовь (СИ) - Князева Мари

— А ты видела его таким?

— Да, они с Денисом постоянно вздорят.

— Вряд ли Глеб когда-нибудь направит свою агрессию на тебя.

Он в тебе души не чает…

— Я поняла твою мысль. Но хочу сказать, я с ними обоими только дружу.

— Это хорошо. Но придет время — ты влюбишься. Помни и тогда мои предостережения.

МАША

Я пришла от Дениса домой задумчивая и грустная. Разумеется, тщательно умылась, но ощущение испачканности не проходило — видимо, оно не физическое.

Денис, конечно, не удовольствовался моим номинальным прощением и уже через полчаса прислал сообщение с анимированным и озвученным Винни-Пухом, висящим на голубом шаре и окруженным пчелами:

— Я думал-думал, я все понял! — вещал мультяшный мишка на повторе.

И ниже текст:

«Я просто разучился дружить с девочками. А может, и не умел никогда. Это как-то не принято…»

«Но я буду учиться! И стараться!»

Я не стала ему отвечать. Сейчас опять заговорит мне зубы и подпишет на какую-нибудь авантюру! Плавали, знаем.

Денис выждал еще минут пятнадцать и взялся за запрещенные приемы:

«Что, скажешь, твой Глебушка — идеальный просто-друг?»

Черт, надо его осадить, пусть даже ценой потери гордого молчания:

«Еще одно слово про него скажи — и больше я никогда никуда с тобой не поеду!»

«Прости, Марусь. Слушаюсь и повинуюсь! Молчу!»

Остаток дня я ходила по дому, как привидение, и все думала-думала. Но это было бессодержательное блуждание мыслей — я не могла принять никакого толкового решения. То ли мозгов не хватало, то ли информации. Что я знаю про Дениса? Да почти ничего… И тогда я решила обратиться за советом к тому, с кем, по его собственному утверждению, он хоть сколько-нибудь общался. К Дине. Возможно, она сумеет подсказать мне что-то толковое.

Вечером, когда родители уже ушли к себе, а я прибрала на кухне, явился Глеб. И странное дело: мое подспудное необоснованное чувство вины, которое я испытывала после эпизода с повидлом, мешало мне радоваться встрече с другом. Отравляло ее и вызывало глупое раздражение, которое надо бы направить на Уварова, а оно льется из меня совершенно не туда…

— Привет! — Глеб тоже был не особенно весел. Устал, наверное.

Я не захотела ни обнять, ни поцеловать его при встрече — все из-за того же ощущения грязи на моем лице. Не пожелала пачкать еще и его.

— Как твои велогонки? — конечно же, спросил он.

Я дернула плечами:

— Ничего особенного. Покатались — да и все.

Я чувствовала, как лицо предательски заливается краской, и не могла поднять глаз. Ужасно! Ужасно! Не надо было никуда ездить с Денисом! Я теперь, будто предательница какая, вру и краснею, и сама же страдаю от всего этого. И его заставляю страдать. Голос Глеба становился все глуше:

— А завтра моя очередь, помнишь?

Нет, я забыла! Но теперь немного воспряла духом и подняла на него взгляд:

— Конечно! Куда поедем?

— Это сюрприз.

— А на чем?

— Тоже сюрприз.

— Сколько сюрпризов!

— Ты же их любишь?

— Приятные — да. Очень!

— Ну вот и отлично.

Он достал из кармана немного примятый ярко-алый мак и протянул мне:

— Вот… Нашел сегодня на дальнем поле… Жаль, он завял немного…

— А мне нравится! — я поспешно схватила цветок и поднесла к носу.

Запах был слабым, но ощутимым — несладким, скорее травянистым. Но мне нравилось. Это был запах надежды. На то, что я забуду все неприятное, что случилось сегодня, и начну с чистого листа.

— Во сколько завтра отправляемся?

— Пораньше. Ты во сколько встаешь?

— Я как сегодня, на йогу.

— Вы опять занимаетесь?

— Да.

— Значит, я зайду туда за тобой опять — и сразу поедем.

— Мне все равно нужно будет домой. Позавтракать, переодеться.

— Хорошо, заедем и домой.

— И охота тебе со мной нянчиться! — воскликнула я, но строго не получалось: трудно было сдержать улыбку.

— Еще как охота! Ты ж у меня малявка-козявка. Надо тебя беречь…

Он дернулся мне навстречу, обнял мягко, нежно, как драгоценность какую-то. Или цветок. Пробормотал мечтательно:

— Манюся..!

— М?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Соскучился по тебе за целый день…

— Ничего, зато завтра я тебе надоем.

— Это уж вряд ли! — горячо и щекотно прошептал он мне прямо в ушко, а потом вдруг поцеловал в шею за ним. И потом еще в щеку.

Я прикрыла глаза и замерла. Словно гипнотизирует меня, негодяй… И где все мое возмущение его недружескими действиями?!

Но тут я вдруг вспомнила про свой «грязный» подбородок и отстранилась. Мягко, осторожно выпуталась из рук молодого человека. Шепнула ему:

— Спокойной ночи! — и, уткнувшись в мак, побежала домой.

В прихожей на тумбе валялась книга со сказками — я сунула туда цветок и пошла в зал за Кирей.

Мамина проповедь, честно говоря, не произвела на меня большого впечатления. Глеб говорил мне примерно такие же обтекаемые фразы, и ничего нового я не услышала, поэтому утвердилась в своем намерении вынести решение завтра, после разговора с Диной.

Страшно клонило в сон из-за сегодняшнего раннего подъема, поэтому я быстро почистила зубы, залезла в кровать и моментально отключилась.

Мне приснилось, будто я выхожу замуж за Рената, причем все происходило, как в зарубежных фильмах, в большом и красивом католическом храме. Но когда я дошла до алтаря, наряженная почему-то не в платье невесты, а в свои трикушки с пузыями на коленках, там меня встретил Денис. А в моем мозгу пульсировала только одна мысль: а как же Глеб? Где он? Я не могу…

Проснувшись, я долго не могла прийти в себя и все анализировала этот странный сон. Ну, то, что я не могу выйти за Дениса — понятно. Я его не люблю, мы просто друзья. Но как к этому причастен Глеб? С ним же мы тоже просто друзья… Или нет?!

***

— Эта асана очень благоприятна для женщин, — вещала Дина, усевшись в забавную позу, которую я бы скорее назвала позой лягушки, а никак не гирлянды, как перевела мне моя гуру. — Она благотворно влияет на всю мочеполовую систему за счет расслабления мышц таза и промежности и напряжения бедер.

У меня никак не получалось занять правильное положение: то пятки отрывались от пола, то я заваливалась вперед или назад, то сводила колени. Да уж, хорошо, что никто из моих друзей не участвует в наших с Диной йога-сессиях. Вот позорище бы было.

— Не переживай так, — подбадривала меня подруга. — Все придет со временем. Растяжка — дело наживное.

— А баланс?

— И баланс, конечно, тоже.

Она придерживала мою спину, мягко разводила колени, ставила руки намасте с упором в бедра. Под ее нежными ладошками все получалось, даже у такой неуклюжей меня!

— Ты волшебница, Дина!

— О, нет, я еще только учусь…

Когда мы перешли к моей любимой части тренировки — шивасане — я спросила ее:

— Ты обещала рассказать, почему не ешь булочки своей тети.

— Ах. Да… Хорошо бы, конечно, вместо болтовни, в шивасане помедитировать на расслабление, но раз ты сегодня торопишься… Есть такое древнее индийское учение — аюр-веда. Оно о здоровье: о правильном питании, голодании, лечении и так далее. Там говорится, что чем более интенсивно обработан продукт, тем меньше в нем особой энергии — праны. Тем меньше он дает сил и тем больше засоряет организм всякими шлаками. Сладкая белая выпечка — это один из самых изощренных рафинированных продуктов на свете. В ней нет практически ничего полезного — одни вредные калории…

— Я думала, это верно только для магазинной выпечки, на маргарине и пальмовом масле.

— Да, такое — еще вреднее, но и домашняя недалеко ушла.

— Чем же ты питаешься?

— Свежие овощи и фрукты, орехи, семена: лен, пророщенная пшеница, бобы. Под настроение могу немного тофу съесть — это соевый продукт.

У меня чуть челюсть не отпала: неужели можно на этом жить?!

— А мясо, молоко, сыр?..

— Нет.

— А если под рукой нет вот этого всего?