Гранатовый срез - Дмитрий Линчевский

— Какие дела у вас были с официанткой из кафе 'Лотос'? — подключился к разговору Андрей.

— Не знаю я никаких официанток.

— Оксана ее зовут, вы с ней в клубе 'Фигурист' отдыхали.

— А-а, эта? — протянул Батюшкин, слегка покраснев, — один раз и общались, больше никогда не виделись.

— Вдове Берцова тоже не угрожали? — испытующе взглянул на ходока Полынцев.

Мутные глаза Валерия Владимировича боязливо прикрылись веками.

— Да упаси Господи, с какой радости.

— Что-то не слишком откровенны вы с нами, — подвел итоги блиц-опроса Фокин. — Придется дать вам время на размышление, без суеты и спешки, так сказать, — он поднял трубку телефона. — Але, дежурный? У тебя камера с видом на помойку свободна?.. Вот и отличненько, попридержи местечко для одного хорошего человека.

— Но, почему!? — истерично выкрикнул директор.

— Да потому, что один из вопросов был контрольный, мы знали на него ответ. Вы засыпались, мусье Вальдемар. Ну ничего, посидите трое суток, потренируетесь, а потом милости просим к нам на пересдачу…

— Это какой вопрос, про Берцову, что ли? — вспыхнул Валерий Владимирович. — Она вам наговорит! Вы ее слушайте! Строит из себя недотрогу, а сама в Чечне бандитской подстилкой была. Думаете, где они со Славкой познакомились? Не знаете?.. В плену. А что она там делала? Не знаете?.. На кухне у боевиков кашеварила, а в свободное время развлекалась, как могла. И здесь ее люди с каким-то вахой видели.

— Кто?

— Я сам, лично видел. Вот этими вот глазами.

— Когда?

— С месяц назад. На вокзале. Мы с женой как раз тещу в Тобольск провожали, а Берцова там своего хачика встречала. Серьезно говорю, без дураков.

— Молодец, Валерий Владимирович, — заключил Фокин, — умеете с больной головы на здоровую перекидывать. Это мы с вами уже проходили. В общем, посидеть все равно придется, вдруг, еще чего вспомнится на досуге.

* * *

Разыскивая в утренних сумерках дом бизнесмена Жукова, Полынцев два раза поскользнулся и ровно столько же упал: в первом случае, больно ударившись копчиком, во втором — им же, только еще больней. В итоге к подъезду коммерсанта подходил вроде бы и молодой, но какой-то очень уж непрыткий лейтенант.

— Бабушка, подождите меня, пожалуйста, — крикнул Андрей худенькой старушке, возившейся с кодовым замком на двери.

— Давай бегом, сынок, а то я сильно тороплюся.

И сынок побежал. Что это был за бег! Чудо, а не бег! Галоп стреноженного мула, а не бег! Скачки больного пингвина, а не бег! Рысь ужаленной черепахи…

— Бедненький, — тихонько перекрестилась старушка, — и даже таких сейчас в милицию берут, видно, совсем в государстве поплохело.

Дом был новым, кирпичным, девятиэтажным. С кем бы поспорить, что бизнесмен живет на девятом, и лифт не работает, думал Полынцев, отсчитывая номера квартиры… Ну-ка, ну-ка… Точно — первое совпало, интересно, а второе?.. Да чтоб всю вашу лифтерную дерьмом под самую крышу залило. Чтоб вам до конца жизни в этой шахте просидеть. Чтоб у вас… Он плюнул в сердцах на табличку 'РЕМОНТ' и с охами и вздохами отправился в путь…

Взбираясь по лестнице методом школьного циркуля, Андрей возненавидел бизнесмена Жукова еще до того, как успел с ним познакомиться…

Поднявшись, наконец, со скрипом и стонами на 9-й этаж, Полынцев злобно тюкнул пипку модного (в виде маленькой фигушки) звонка…

— Кто там? — послышался из квартиры милый женский голосок.

— Милиция, — устало выдохнул Андрей.

— И что с того? — не слишком любезно и отнюдь не мило поинтересовались изнутри.

— Жуков Сергей Алексеевич здесь проживает?

— А что вы хотели?

— Его и хотел.

— Зачем?

— Послушайте, вы не забыли, что это я из милиции, а не вы, и что спрашивать положено мне, а не вам.

— Вот как?! — возмутилась женщина. — Он ломится в мою квартиру, а я не могу спросить зачем?

— Вы бы дверь открыли, да поговорили со мной нормально, может, и вопросов бы меньше стало.

— С какой радости я вам буду открывать? У вас ордер что ли есть?

— Мне нужен гражданин Жуков, — теряя терпение, процедил Андрей, — пригласите его, пожалуйста.

— Нет его дома.

— А где он и когда будет?

— В отпуске. Не знаю, — по пунктам лаконично ответила собеседница.

— Так мы с вами далеко не уедем, — вскипел Полынцев. — Откройте немедленно и предъявите документы для паспортного контроля!

— Не собираюсь делать ни того, ни другого. Хотите, врывайтесь силой, коли вам закон не писан.

— Да, нет, этого я делать не буду. Просто сяду здесь и подожду, пока сами выйдете.

— И тогда застрелите, да?

— И тогда отвезу в управление, а там, определю в самую грязную клетку к помойным бомжихам и сифилисным плечовкам.

— За какие такие грехи?

— Для установления личности. Вы же не представляетесь, документов не показываете. В самую поганую клетку.

Женщина затихла и Полынцеву показалось, что она принялась с кем-то энергично перешептываться. Хотя звук скорее напоминал шуршание одежды, может, паспорт в карманах искала. Время тянулось медленно…

— Вот мои документы, — наконец открылась дверь и в узком просвете показалась молодая рыжеволосая толстушка с ямочками на щеках, вздернутым носиком и прищуренными лисьими глазками.

Симпатичная, можно сказать, бабенка, оценил пышные формы Андрей. Откуда в ней столько ненависти к милиции? Или есть причины?

— Так, — раскрыл он почти новенький паспорт, — Жукова Галина Федоровна… родилась… прописана… замужем… Кажется, все в порядке. — А почему так долго не открывали, с законом не в ладах?

— Мы-то в ладах, это вы с ним, похоже, не дружите.

— С чьей колокольни посмотреть… И все же, где ваш супруг, как с ним можно встретиться?

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем?

— Опять двадцать пять! Ну, допустим, об одной сделке с фирмой 'Крона'. Вы об этом что-нибудь знаете?

— Нет. И когда муж вернется, тоже сказать не могу. Он по разным городам путешествовать поехал, связи там всякие налаживать, рынок сбыта искать, неизвестно, сколько на это времени понадобится — бизнес у него, понимаете?

— Хорошо, — вздохнул Полынцев, — вот мой телефон, когда Сергей Алексеевич объявится, позвоните мне, пожалуйста, или сам пусть наберет, у нас к нему несколько вопросов.

— Договорились, — нехотя приняла визитку Жукова. — Паспорт вернете или себе на память оставите?

— Конечно, вот, пожалуйста, — Андрей протянул документы.

— До свидания, — хлопнула дверью хозяйка.

Чтоб тебя, как меня переклинило. Подумал Полынцев и, словно утенок, вперевалочку заковылял вниз по ступенькам. Было бы неплохо переговорить с соседями: одно дело жена, а другое — посторонние люди. Но копчик так заныл, что мысли о работе показались натуральным кощунством.

Глава 12

Автобусная остановка была маленькой, грязненькой, скособоченной. Здесь, как на палубе тонущего баркаса, толпились возбужденные пассажиры и, пританцовывая от холода, нетерпеливо ждали, когда, наконец, прибудут спасательные шлюпки. Едва завидев моторную лодочку-маршрутку, народ отчаянно сморкался, решительно откашливался и на секунду замирал перед стартом. Не успевала посудина бросить якорь, как начинался бойкий штурм. Подошвы, колени, локти, головы, хоть пустые, но крепкие, — все шло в дело, все — на абордаж… Наши люди на 'Титанике' не остались бы за бортом, точно.

Полынцев грустно покуривал в сторонке, без удовольствия наблюдая за происходящим. Он не участвовал в соревнованиях по двум причинам: во-первых — потому что был офицером милиции, то есть, человеком вежливым и культурным; а во-вторых — нестерпимо саднил копчик, не разбежишься.

По дороге пятнистой торпедой прошуршал спецназовский 'Лендровер'. Андрей с завистью проводил его взглядом — крутизна, не то, что он, в копчик раненный боец. Это ж надо было асфальт задницей поцеловать… да еще на ровном месте… да еще дуплетом. Обидно: и травму получил не за здорово живешь, и по адресу сходил вхолостую. Все же, зря он не поговорил с соседями, зря. Вполне возможно, что они видят этого Жукова каждый день, и что он вообще никуда не уезжал, а просто не хочет встречаться с милицией. Слишком уж подозрительно вела себя эта стервоза Галина, подленькая бабенка, ушлая, такой соврать, что поздороваться.

— Эй, служивый! Мал того, что слепой, так еще и глухой что ли?

Андрей повернулся на голос. Задним ходом, грозно рыча и норовисто фыркая, к нему подъезжал красавец 'Лендровер'. В приоткрытом окошке сияла ехидная физиономия Гусева.

— Ну, шевели поршнями, любезный, мы же торопимся.

Полынцев припустил к машине (так ему показалось, что припустил).

— Мать моя женщина! — охнул собровец. — Он еще и бегает, как парализованный. Кто ж тебя на службу-то принял, болезный?

— Грешно смеяться над убогими, — пробурчал Андрей, взбираясь на подножку джипа. — От кирпича на голову никто не застрахован.