Русские Украйны. Завоевания Великой Империи - Иван Черников

Один из известных борцов за казачью независимость Булавин родился 6 июня 1671 г. в городке Трехизбянском на Донце. Некоторые сведения о нем дает русская историческая литература, сообщая, что якобы в 1696 г., штурмуя Азов с войсками царя Петра I, Кондратий Афанасьевич первым ворвался в крепость со своей сотней. Но в документах его имя встречается лишь с 1705 г., когда атаман Бахмутского городка К. А. Булавин защищал соляные промыслы казаков, которые царь пожаловал Изюмскому слободскому полку. Для прекращения вооруженных столкновений между старыми хозяевами и новыми претендентами Петр I принял соломоново решение, приказав отписать соляные прииски на самого себя. Однако казаки не захотели уступать варницы могущественному северному соседу, взяли присланного для описи дьяка под стражу и донесли об этом кругу. Войсковые старшины освободили дьяка из-под ареста. Однако даже эти блюстители древних прав казаков, хотя сопротивление царю сулило много бед, тоже не пустили Горчакова на соляные промыслы.

Так Булавин стал предводителем повстанцев и, связавшись с Астраханью, Запорожьем и Тереком, заручился обещанием их казаков поддержать донцов в случае нужды. Угрозу, уже 50 лет надвигавшуюся с севера, хорошо понимали все станичники и стремились избежать закабаления вольных республик казаков, но многие из них не верили в успешность вооруженного сопротивления.

В то время на Дону боролись две группировки. Из них верховые казаки и новоприходцы готовились оказать отчаянное сопротивление силе, наступающей с севера, но партия низовых стояла за соглашения и уступки. Станичники Нижнего Дона к этому времени уже изживали свои боевые качества, из бойцов превращаясь в домовитых хозяев, строивших свое благополучие не на сомнительной боевой добыче, а на деловых расчетах и непрерывном труде скотоводов и рыбаков. Таким становилось все первоначальное население края. Казаки-старожилы основали республику в условиях постоянной борьбы с турками и почти непрерывного союза с Москвой. Проживая вдали от границ Руси, станичники Нижнего Дона о печальней судьбе простых русских знали только по слухам.

Казакам, ранее заключавшим договоры с царями, хотелось верить, что слово этих помазанников Божьих не пустой звук, а отношения с православной династией, в худшем случае, выльются лишь в формы своеобразной персональной унии. Где-то на высокой Москве — общий с русскими монарх, а на Дону — вольная воля, жизнь по древним обычаям, «как деды и отцы положили». Поэтому станичники, желавшие мира без постоянных тревог, видели в новоприходцах только лишние хлопоты и осложнения.

Низовые станичники смотрели на верховых свысока, так как многие из них не спешили в свое время возвратиться на родной Дон, а приходили на его берега, только потеряв службу на украйнах Москвы. Низовые считали себя выше не потому, что были богаче голутвенных, а потому, что они без них освоили казачьи земли кровью своих отцов, их вековыми боевыми трудами. Вместе с тем низовые видели в верховых своих братьев по крови. Поэтому войсковые круги не препятствовали новоприходцам основывать поселения и выделяли под их юрты свободные земли.

Всех казаков возмущали попытки Москвы наложить руку на дела Дона, но бесцеремонность и хамство русских, воевод касались больше жителей Северского Донца и Верхнего Дона. Еще совсем недавно большая часть верховых казаков служила царю московскому. Теперь же, когда границы Руси отодвинулись далеко на запад и на юг, станичникам, в качестве безработных воинов пограничья, пришлось познать московские социальные отношения во всех подробностях. Убегая от голода и закабаления, казаки прибывали на Дон семьями, одиночками и даже станицами. Озлобленные нищетой, тяжелой эксплуатацией, церковными и социальными реформами, унижениями со стороны московских начальников, верховые казаки стали самыми преданными соратниками Булавина.

Но Петр I, хорошо знавший о настроениях казаков, не собирался считаться ни с их правами и обычаями, ни с договорами своих предков. И в 1707 г. на Дон двинулся крупный отряд карателей князя Юрия Долгорукова с поручением выловить всех новоприходцев, не проживших там 20 лет, и отправить их на старые места или по новостройкам империи.

Войсковой атаман Лукьян Максимов не посмел протестовать против этого вторжения на казачьи земли и позволил Долгорукову пройтись по городкам для розыска подданных русского царя. Уверенные в своей безнаказанности, сам князь и его подчиненные с большим пристрастием стали наводить здесь новые порядки.

В письме на Кубань казаки подробно сообщили своим собратьям староверам о зверствах русских войск. Помимо ставшей уже банальной стрижки бород и усов, станичников принуждали «и веру христианскую переменять. И как он, князь со старшинами, для розыску и высылки русских людей поехали по Дону и по всем рекам послали от себя начальных людей, а сам он, князь с нашим старшиною, с Ефремом Петровым со товарищи, многолюдством погнали по Северному Донцу, по городкам, и они, князь со старшинами, будучи в городках, и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали, и многие станицы огнем выжгли, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели, и часовни все со святыней выжгли».

Понятно, что это вызвало всеобщее возмущение, и ночью 9 октября 1707 г. Булавин со своими сторонниками напали на русских, стоявших в Шульгинском городке. Казаки порубали князя Долгорукова и всех бывших с ним «сотоварищей». Но взрыв негодования переполошил донскую элиту. Войсковой атаман Максимов пошел на восставших, разбил их отряд и заставил Булавина уйти в Запорожье. Здесь в течение зимы мятежный атаман, после переговоров с днепровцами, продумал план дальнейшей борьбы. Заручившись поддержкой запорожцев, весной 1708 г. он, с 1500 казаками, появился на Хопре.

Из станицы Пристанской Булавин разослал призывы к «старым лучшим казакам» собраться к нему на круг. Кондратий Афанасьевич напомнил станичникам славе их дедов и отцов, создавших республику казаков Старого Поля. «И со всех рек казаки к нему съезжались, и пошли с ним, с Кондратием Афанасьевичем, и всем походным войском к Черкасскому». Попытки русских войск и артиллерии остановить станичников в степи у Перекопской станицы закончились тем, что казаки, калмыки и татары разбили карателей, а их «казну, 8 тысяч денег, отбили и между себя подуванили». Затем, 28 апреля победители подошли к Черкасску. Булавину не пришлось его брать силой, так как 1 мая гарнизон казачьей столицы перешел на его сторону. Затем собрался «всех рек казаки и все Войско Донское, Войсковой Круг», приговоривший всех неправедных старшин своих за их преступления к смерти. После этого «всеми реками атаманы-молодцы выбрали войском войскового атамана Кондратия Афанасьевича Булавина».

Но к этому времени на Дон уже двигалась 32-тысячная армия князя В. Долгорукова, родного брата покойника Юрия. Став законным атаманом, Булавин послал царю Петру и в Посольский приказ грамоты-отписки. В Них он сообщал о постановлениях круга и просил остановить движение русских войск. «А собрались мы не на войну, — писал Кондратий Афанасьевич, — только для утверждения, чтобы у нас в Войску Донском было по-прежнему, как было при дедах и отцах наших». Далее атаман предупреждал, что если русские начнут разорять городки, то против них пойдут донцы, кубанцы и конники ачуевского паши Хосяна.

Отписки не помогли. Царские полки наступали с севера и запада, от Волги угрожали калмыки хана Аюки, на южных тылах висела крепость Азов с сильным русским гарнизоном. Войско Булавина не превышало 30 000 бойцов, слабо снабженных и разбросанных по границам. Не хватало оружия и боеприпасов. А в глубоком тылу таились люди слабого духа и прямые изменники. Несмотря на это повстанцы подступили к Саратову, заняли Царицын и громили противника на Донце. Однако скоро казаков стали теснить со всех сторон.

К борьбе с Москвой Дон был не готов ни стратегически, ни психологически, так как 200 лет все внимание казаков занимал турецкий юг. Помогая московским царям, этим православным монархам и своим виртуальным покровителям, станичники, способствуя расширению их власти, оказались в полной изоляции. Борясь за чужие интересы, казаки потеряли всех друзей и союзников. Не оказал помощи даже единокровный Запорожский Низ. Хотя казаки Гетманщины и слобожане также лелеяли мечты об утерянной независимости, но и они оказались в лагере противников.

Поэтому 2 июля 1708 г. русская армия разбила повстанцев под Тором на Донце и, преодолевая сопротивление булавинцев, продвигалась вниз по Дону. Соглашатели ликовали. Упадническая пропаганда противников борьбы за казачью волю ослабляла дух. Неудачное нападение на Азов решило исход борьбы и судьбу атамана. Долгоруков приближался к Черкасску, и в лагере Булавина царило уныние. Малодушные готовились примкнуть к заговорщикам, во главе которых тайно стоял Илья Зерщиков, один на старшин Булавина. 7 июля они попробовали взять атамана живым, но тот укрылся в крепких стенах каменного дома. С ним оставалось лишь 50 преданных делу людей, защищавшихся, пока хватало сил. Когда же противники уже готовились ворваться в их убежище, Булавин застрелился из пистолета. Предание говорит, что с ним вместе покончила жизнь его дочь Галина, заколовшая себя кинжалом.