Мчащиеся мустанги - Макс Брэнд

— Будем откровенны, — между тем продолжал тот. — Мы явились именно для того, о чем вы догадываетесь.

— Так и думал, — буркнул Том.

— Пес! — зло выкрикнул мальчик. — Не говори с ним, Том! Лживыми речами он хочет заморочить тебе голову. Погляди получше. Неужели не видишь, что у него на уме лишь убийство?

Глостер внимательно посмотрел на незнакомца, но ему показалось, что тот держится достаточно пристойно.

— Малый соображает, — кивнул в сторону Дэвида эмиссар сеньоры.

— Что? — не понял Том.

— Считает, будет лучше, если вы этого не услышите. Знает, что правда будет для него большим ударом.

— Правда? Ты лжешь! — крикнул Дэвид. — Я не боюсь никакой правды!

— Это ты так говоришь, молодой человек. Только говоришь!

— Зачем ему ее бояться? — спросил Том.

— Вы, сеньор Глостер, — храбрый, благородный и добрый человек. Мы все это знаем.

— И поэтому не раз пытались его убить, а? — съязвил Дэвид.

— Мы старались убрать его с пути, — пояснил собеседник. — Разумеется, если из-за него мы не можем добраться до тебя, нам только и остается, что его убрать. Вот и пытались, но нам не удалось. Только не может же не везти все время! Сегодня я имею основания полагать, что все удастся.

Он говорил вполне серьезно, как человек, заранее обдумавший свои слова. От такого откровенного признания намерений у Тома по спине побежали мурашки.

— Интересно, — продолжал человечек, — знаете ли вы, что ваш юный друг, тот, что сидит рядом с вами, на самом деле не кто иной, как жалкий мошенник и самозванец?

— Он? — воскликнул Том.

— Не слушай его, Том! — страдальчески воскликнул мальчик, хватая друга за руку.

Глостер локтем отшвырнул мальчишку и напрягся, готовый к неожиданностям. Ему показалось, что, когда Дэвид схватил его за руку, незнакомец подался вперед, а его сосед, решительно сверкнув глазами, потянулся за оружием. Мощное движение локтем устранило помеху, и Том, как прежде, был готов к бою. Не осталось незамеченным, что сидевшая напротив троица разочарованно расслабилась.

— Ну вот еще один пример, — возобновил разговор человечек. — А я было подумал, что разговоров больше не понадобится, что парень лишил себя и вас последнего шанса. Но у вас очень быстрая реакция, сеньор Глостер. Невероятно быстрая. Что касается меня, то у меня нет ни малейшего желания увидеть, как заговорит ваше страшное оружие.

— Слыхал? — спросил Дэвид. — Он сам признает, что у него на уме. Он прикончит нас обоих без малейшего колебания!

— Понаблюдайте за своим юным другом, — посоветовал человечек. — Последите за ним уголком глаза, и вы убедитесь — он страшно обеспокоен. Он ожидает нападения лишь с помощью ножа или револьвера и не думает, что такая благородная дама соизволит направить людей, чтобы выдвинуть обвинения против этого малого. Однако именно так она и поступила. Вы готовы выслушать от меня правду о Дэвиде Пэрри?

— Что ж, выслушаю, что вы хотите сказать, — согласился Том.

— Это будет ложь, ложь! — закричал Дэвид.

В его голосе было столько страдания, что у Глостера сжалось сердце.

— Если это такая уж наглая ложь, разве трудно в ней разобраться? — пробормотал он. — Пусть я не сильно умный…

— Слушайте и судите сами, — предложил незваный собеседник. — Итак, прежде всего, известно ли вам, что сеньор Пэрри бледнокожий, русоволосый, крупный мужчина?

— Откуда? Ведь я никогда его не видел! — возразил Том.

— Разумеется, не видели. Но может, мальчишка подтвердит, что я говорю правду?

— Нет, не стану! — крикнул Дэвид. — Но если, допустим, и признаю, то его бабушка была очень смуглая и темноволосая. Я видел ее портрет. Мама показывала мне, когда начались эти разговоры.

— Что за разговоры? — поинтересовался Том.

— Что я не их сын.

Глостер беспокойно заерзал на скамье.

— Такого никто не может сказать, — возмутился он.

— Говорите, не может? — воскликнул человечек. — Уважаемый сеньор! У вас золотое сердце. Вы не верите, что в мире существует зло. Возьмем даже первую жену сеньора. Это была чудесная женщина, хорошая женщина, отзывчивая, добрая. Стану ли я, к которому она была особенно добра, отрицать, что во многих отношениях она была ангелом, святой женщиной? Но, увы, и у святых бывают грехи. Я намерен доказать вам, что за тварь этот малый.

— Ты лжешь! — процедил сквозь зубы Дэвид. — Еще одно слово — и получишь пулю в сердце!

— Тогда и тебе конец, — ответил тот. — Таким образом наша работа будет исполнена и справедливость восторжествует, пусть даже сеньор Глостер всех нас перестреляет.

— По-моему, — вмешался Том, — будет правильно, если я выслушаю.

— Том, Том! — взмолился мальчик. — Неужели ты готов поверить этим людям?

— Но почему бы мне не выслушать их, Дэвид?

Мальчишка, горестно вздохнув, откинулся на спинку сиденья:

— Тогда слушай! И прости тебя Бог, если ты поверишь этим убийцам.

Человечек начал рассказ:

— Я буду краток. Сеньор Пэрри, который, как утверждает этот малый, является его отцом, очень импульсивный, вспыльчивый, решительный человек. Он прожил с первой женой пять лет. У них не было детей. Он потерял терпение. Короче, объявил, что больше с ней не живет… и уехал в Англию. Сеньора была глубоко несчастна, и знаете, что она сделала? Заявила, что решила изменить образ жизни, чтобы поправить здоровье, переселилась в горы. И стала жить там, оставив при себе только одного слугу и одну служанку. Вы меня слушаете, сеньор?

— Ловлю каждое ваше слово, — заверил Том.

— Затем неожиданно в Англию приходит письмо, в котором она сообщает мужу, что ждет ребенка и умоляет его вернуться. Но он невнимательный упрямый человек и не спешит возвращаться. Наконец едет. Ее нет дома. Говорят, она предпочла оставаться в горах. Признайтесь, сеньор, довольно странно, что хрупкая женщина в такой ответственный для нее момент предпочитает остаться в горах лишь со старым слугой и одной служанкой. Но было именно так, и в конце концов сеньор Пэрри совершил долгое путешествие в горы, где нашел жену и лежащего рядом с нею младенца. Теперь отметьте две странные вещи. Когда пришло время родить, слугу отослали прочь, сеньора оставалась одна со служанкой. Больше того, сеньора не могла кормить младенца, но неподалеку в горах нашли кормилицу. Эти две вещи стоят того, чтобы о них помнить, не так ли, сеньор Глостер?

Том недоуменно моргал глазами.

— Я не совсем понимаю, — признался он.

На лице собеседника на короткий миг промелькнуло презрение, но тут же как ни в чем не бывало он продолжил:

— Скоро поймете. С годами, по мере того как ребенок рос, люди стали замечать, что, хотя отец с матерью бледнокожие и светловолосые, он — смуглый и темноволосый. Это ведь любого заставит задуматься! Взгляните на него сами. Скажите, мог бы он быть моим сыном или сыном любого из сидящих здесь моих товарищей? Тот же цвет кожи и глаз, та же невыдержанность и горячность. Да он настоящий гаучо! Какой же он сын сеньора Пэрри? Спросите себя, сеньор Глостер, и когда у вас будет ответ, я с радостью его выслушаю!