Личности в истории - Сборник статей

В тот день, 10 мая 1527 года, Большой совет Флорентийской республики не утвердил кандидатуру Макиавелли. За него было отдано 12 голосов, против – 555.

Через месяц Никколо Макиавелли не стало. Его похоронили в базилике Санта-Кроче, флорентийском пантеоне, где покоятся лучшие сыны этого славного города…

А полвека спустя на стене одного из залов Палаццо Веккьо появился портрет Макиавелли кисти Санти ди Тито. Современники утверждали, что это наиболее достоверное изображение мыслителя. Проницательный умный взгляд, ироничная улыбка… Всех, причинивших ему горе, он давно простил. А Флоренция прилюдно призналась ему в любви. Он и вправду того заслужил.

Граф Сен-Жермен

Вадим Карелин

Этого человека по праву можно назвать самой загадочной личностью Западной Европы. Появившись в канун Великой Революции при французском дворе в прямом смысле слова из ниоткуда, он принял самое активное участие в политических событиях того времени. Он владел всеми европейскими и многими древними языками, был прекрасно образован, сказочно богат, демонстрировал навыки в алхимии и не старел. Знавшие его лично неизменно подпадали под его обаяние, прочие же либо восхищались им, либо его ненавидели. Он исчез так же таинственно, как и появился. Он использовал более десяти имен; история сохранила самое известное: граф Сен-Жермен.

Некто из ниоткуда

«Было это в 1743 году. Слухи донесли, что в Версаль только что прибыл некий несметно богатый, судя по украшавшим его драгоценностям, чужеземец. Откуда он прибыл? Об этом никто не знал. Самообладание, достоинство, интеллект поражали с первой минуты общения с ним. Он обладал гибкой и элегантной фигурой, руки его были нежны, ступни ног по-женственному малы, изящность икр ног подчеркивалась облегающими шелковыми чулками. Очень узкие панталоны также свидетельствовали о редчайшем совершенстве его телесных форм. Его улыбка обнажала прекраснейшие зубы, симпатичная ямочка красовалась на подбородке, волосы его были черны, а глаза – добры, взгляд – проницателен. О! Что это были за глаза! Я никогда не встречала равных им. На вид он казался лет сорока пяти».

Граф Сен-Жермен

Так описывает первое впечатление от встречи с Сен-Жерменом графиня д’Адемар, придворная фрейлина и близкая подруга французской королевы Марии-Антуанетты. В XVIII веке в среде аристократии было принято вести дневники, и именно воспоминания графини стали впоследствии одним из основных источников информации о Сен-Жермене. Но не единственным.

Вспоминает Дьедонне Тьебо: «Во внешности Сен-Жермена сквозили изящество и интеллект. В нем чувствовалось благородное происхождение и знание светских условностей… История же Сен-Жермена являет нам образцовый пример истории человека мудрого и предусмотрительного, остерегавшегося нарушить правила общепринятого поведения или оскорбить мораль. Чудес о нем рассказывают великое множество, однако они не скандальны и не низменны».

О чудесах, действительно, заговорили сразу же. Будучи прекрасным собеседником, граф поражал всех своей эрудицией. Мало того, что он свободно говорил на всех европейских и многих восточных языках, но он, казалось, обладал безграничными познаниями в области естественных наук и истории, о большинстве событий которой он говорил как. их очевидец.

Некоторые истории о Сен-Жермене уже напоминают легенды, которыми всегда окружена жизнь выдающихся людей, но что поделаешь – именно в таком виде дошли до нас впечатления современников об этом человеке. Коллэн де Планси вспоминает: «Однажды, когда он рассказывал, что хорошо знавал Понтия Пилата в Иерусалиме, он описал подробно дом римского наместника и начал перечислять блюда, поданные к столу в один из тех вечеров, когда Сен-Жермен у него ужинал. Кардинал де Роан, подумав, что все это бредни, обратился к камердинеру графа, седому старику с честным лицом:

– Друг мой, мне трудно поверить тому, что говорит Ваш хозяин. Может быть, он и в самом деле чревовещатель, я могу согласиться и с тем, что он делает золото. Но тому, что ему 2000 лет и что он виделся с Пилатом, – нет, этому верить не могу. Вы там тоже были?

– Нет, что вы, Ваше Высокопреосвященство, – ответил прямо слуга, – я всего лишь около 400 лет служу господину графу». Наверное, это была шутка. Но шутка со знанием дела.

Этим, однако, необычные способности графа не ограничивались. Еще один современник, Т. П. Барнум, рассказывал о Сен-Жермене: «Его память была удивительной. Прочитав однажды газету, он мог свободно пересказать все ее содержание от начала до конца. К прочим способностям относится и его умение писать обеими руками каллиграфическим почерком. Он мог, например, писать любовное письмо правой рукой, а левой переписывать стихи, и это с большой легкостью». Или, как свидетельствовали другие очевидцы, он мог одновременно обеими руками на двух листах бумаги под диктовку записать один и тот же текст, и два листа были абсолютно идентичными – совпадение можно было сличать на просвет.

Граф Сен-Жермен был богат. Ни разу ни у кого он не одалживал ни су. Его же подарки отличались всегда не только изысканным вкусом, но и высокой стоимостью. Никто не знает происхождения его состояния, но зафиксировано несколько случаев, когда, находясь в затруднительном положении, граф расплачивался не золотом, а бриллиантами, которые, казалось, всегда имел при себе. Ходили легенды о его способности устранять дефекты в драгоценных камнях и «плавить» алмазы, из нескольких маленьких создавая большой камень чистейшей воды. Такого рода услуги, в частности, он оказывал королю Франции Людовику XV.

Рассказывали и об алхимических способностях графа. Например, известно, что когда в Турне встречи с ним добивается знаменитый сердцеед Казанова, то он находит Сен-Жермена в собственной химической лаборатории разрабатывающим новые красители для шляп. Граф «берет у него монету в 12 су, кладет ее на раскаленный докрасна древесный уголь и работает паяльной трубкой; монета расплавляется и оставляется остывать. «Теперь, – говорит Сен-Жермен, – забирайте свои деньги». – «Но они же из золота!» – «Из чистого» [1]. Казанова забрал монету и впоследствии подарил ее прославленному маршалу Кейту, тогдашнему губернатору Невшателя.

Граф хорошо рисовал и потрясающе играл на скрипке. Краски для своих полотен он создавал сам, никому не раскрывая секрета. По свидетельствам современников, они отличались «особым блеском». Что же касается скрипичного мастерства, то спустя столетие о великом Паганини говорили, что «это Сен-Жермен в теле итальянского скелета».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});