Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они снова замолкли — оба, вместе.
— Падлы вы все! — произнес Младший — меня-то за что? Здесь, с вами хотел — и там, от присяги не отрекался, Советскому Союзу! Мне ж многого не надо было — чтобы дом свой, и чтобы ждал меня там кто-то — а я бы честно служил! Больше всего жаль, что так и не встретил я свою, единственную — не вспомнит обо мне никто, как убьют. Как там не вспомнили — когда погиб честно во вторую чеченскую, в том самом двухтысячном, под Урус-Мартаном. Тоже офицер был — и тоже капитан. Майора и орден получить не успел — хотя был представлен. Социализм тупик, капитализм ненавижу — только убивать и умею. А я ведь верил вам, и здесь и там — честно с вами хотел. Все бы простил, даже деда — если б дал мне социализм то, что обещал! А вот вышло… Сволочи вы все!
— Это что ж выходит? — спросил Итин — тебе уже на социализм-капитализм плевать — лишь бы САМОМУ устроиться? Кто на службу возьмет — тому и служить честно?
Мы обыватели — нас обувайте вы,И мы уже — за вашу власть!
— Ты меня не агитируй! — усмехнулся Младший — я ж тебе, не пролетарий. Тьфу! Был — когда-то.
— Какая, к черту, агитация? — ответил Итин — просто, жалко мне тебя. Так и не понял ты, ЧТО мы строим. С кровью лишней, с ошибками иногда — если учимся по-живому, без экспериментов: сами мы, эксперимент, не вышло, так снова вперед, без слез и соплей. Чтобы стало, как у Гонгури. Где мать ребенка отдаст, навсегда, без сожаления — зная, что те, кому положено, любить его будут больше, чем она бы искренне могла. Где влюбленные будут расставаться без слез — зная, что на месте новом, куда каждого пошлют, они других встретят, таких же верных. Зачем семья — если все там, близкие друг другу? Зачем дом — если тебя всюду пустят? Зачем собственность — если все тебе дадут, что нужно? Вот настоящий коммунизм — торжество любви всеобщей! Которое попы на небесах обещали — а мы на земле построим.
— Лет через тысячу — в светлом будущем, бесконечно далеком. Как созреет.
— А уж это, зависит от вас! — убежденно ответил Итин — идея, она должна за собой вести, первой мечтой быть! Отчего мы сейчас уже мечтаем, к звездам — на планете этой дел мало, что ли? Да затем — чтобы дорога была бесконечной! Строить, это хорошо — но вы, удвоение произведенного продукта за год, главной идеей считать будете? Думаете, все само созреет, лет за тысячу? Нет — «мое», само не уйдет! Тысяча лет, или двадцать — это лишь, как скоро из себя собственника выдавливать, как раба, по капле, или сразу, со всей кровью! А вы — квартиры, автомобили — это ж какой расход лишний, если каждому — вместо того, чтобы общее, на всех! У нас специально в зал общий селят — чтобы все на виду, и вещами делиться, кому нужнее! Бескрылые вы — ползете, думая, как хорошо бы полетать, но нельзя! Можно — если на землю не оглядываться! У вас не вышло — у нас получится! Съезд наш — уже программу принял. Как коммунизм — за одно поколение построить. Эх, жаль — не увижу я!
— Это как? — усмехнулся Младший — для это вам надо совсем другое человечество создать.
— Значит, так и будет! — ответил Итин — это человечество сотрем, и новое с нуля создадим. Правильное.
Солнце давно уже перевалило за полдень. Суета у амбара утихла — все реквизированное растащили обратно по домам, в деревне налаживалась обычная жизнь.
— Ладно, поговорили — вышло твое время — сказал Младший — курить хочешь, напоследок? Возьми — довоенные еще, для особых случаев. Хоть какое удовольствие — в последний раз.
Итин взял папиросу. Вкус был слегка сладковатым, совсем не похожим на ядреный махорочный самосад. На мгновение ему показалось, что все стало — как много лет назад. Они идут вместе, через лес, к железной дороге — разговаривая, как тогда. Когда они еще были друг другу — братьями, товарищами. И могли стать — соратниками по борьбе.
— Знаю, что откажешься — сказал Младший — но все же… Если хочешь — иди с нами. Мое слово — даже для Верховного кое-что значит. Жизнь тебе — обещаю. А все прочее — после решим.
— Плюнул бы тебе в рожу — ответил Итин — да слюны жалко. Что, даже убивать боишься, плесень? Только мальца отпусти — ты обещал.
— Что обещал — выполню. Только на последний вопрос — ответь. Про «пароход ученых» — все, по списку, там были? Или кого-то втайне оставили — под замком? Список, который в газетенке вашей — я видел. Все там были? Ну?
— Все — усмехнулся Итин — мы, Партия, массам одну лишь правду говорим. Бывает, что не всю правду — по целесообразности. Но уж если сказали — значит, так оно и есть.
— Падлы! — сказал Младший — ТАМ этот пароход доплыл. Не то чтобы по-подлому — обещали выпустить, и в море уже, торпеду в борт. А затем еще всплыть, и из пулеметов — чтоб никто… И свалить все на командира лодки, которого сами же после расстреляли…
— Зато хлеб, в детские дома — ответил Итин — тебе напомнить, как было? Зерно нам — в обмен на выезд ученых. По списку — ИМИ составленному. Уже с приглашениями — кому где работать. Изобретать что-то — против нас. И хлеб выгружать — лишь после отплытия того парохода, под ИХ флагом. Командир лодки знал — что его, после во враги. И семью его — тоже. Но сказал «есть» — потому что НАДО. Настоящий коммунист — был. Но — дети хлеб получили. Когда — от голода падали, прямо в строю.
— Падлы — повторил Младший — капитализм, ненавижу, а в ваше счастье тотальное, не хочу! Хоть надежда была, когда совсем худо, снова профессора того разыскать, и в иной мир уйти. Где СССР жив, год семидесятый с чем-то, и мы с батяней на речку… Хотя — вдруг смерти нет, а есть лишь переход, в другую жизнь, в мир параллельный? Там я завис — и вернулся, когда убили меня, в Чечне. Может и профессор — изобретает сейчас, где-то? А ты, если так — куда попадешь? Хотелось бы — чтобы туда, где я был. Чтобы ты сам увидел — как рухнет все, что вы сейчас строите. И понял — сколько стоят, все ваши «даешь»! И сколько — кровь, пролитая напрасно. Чтобы ты стал там — голодранью, зубами скрежещущей! И податься тебе — будет некуда. Хотя компартий там — целых четыре: зюгановцы, ампиловцы, кто-то еще. Только воюют больше, друг с другом — кто самый истинный. И с народом торгуются — вы нам, голоса на выборах, мы может быть, что-то когда-нибудь для вас! И будешь ты, старшой, водку глушить, или окна бить абрамовичам — а после, в ментовке ночевать, с битой мордой! Богатым не возродишься — не надейся. Как профессор мне сказал — психоматрица при переносе не абы в кого, а в схожего, по параметрам. Как я — и здесь, и там, за Отечество. А ты, значит — будешь пролетарий. Вылезешь с красным флагом — омоновцы рыло начистят. Прощай, старшой — удачи не желаю!
Младший встал. Итин тоже. Поодаль стояли деревенские. И смотрели — на них.
— Ты сам? — спросил Итин.
— Народ! — ответил Младший — пусть он тебя и судит! А я — посмотрю.
И призывно махнул рукой.
Крестьяне придвинулись. Обычные человеческие лица. Скорее с любопытством, чем со злостью.
— Он ваш! — сказал Младший, сделав шаг назад — как решите с ним, так и будет!
Мужики оживились. Как по волшебству, в их руках возникли вилы и колья.
Итин огляделся. Слева было поле, ровное и сухое, за ним лес. Младший, перехватив его взгляд, чуть кивнул — и Итин вдруг понял, эти стрелять не будут. И гнаться за ним — тоже.
Итин представил, как он бежит — а за ним толпа, с улюлюканьем и свистом, размахивая дрекольем. Упрямые и упорные — не отстанут. Пока не загонят, как зайца — и не забьют насмерть. И будут после с хохотом рассказывать, своим детям, как они гоняли убегавшего коммуниста.
— Позором будете вспоминать! — сказал он толпе, сам оставшись на месте — эх, барсуки вы!
Толпа на мгновенье замерла. Но высокий худой мужик в рваной шинели — первым шагнул вперед.
— Наш позор сами переживем — сказал он — а если без хлеба, ничего не будет! Зачем чужое забирал?
И взмахнул вилами.
Это было — на том, памятном съезде, перед Июль-Коранью. Партия собиралась на съезд — лишь в судьбоносные, поворотные моменты. Когда, чтобы напрячь силы — недостаточно было простого приказа: требовались убеждение, воля, и согласие всех. Но даже лучшие товарищи — верные, преданные революции — уже устали от войны.
..сила Партии — в вере в нее народа. Рабочие трудятся, как никогда прежде на хозяев — но им надо кормить семьи. Заводы обеих столиц и Каменного Пояса исправно обеспечивают план по оружию — пушки, танки, самолеты. Однако, среди рабочих ходят всякие разговоры, и даже АНЕКДОТЫ про Вождя — чего еще недавно не могло быть! Все живут лишь надеждой на светлое будущее — в труде не жалея себя. Но все чаще спрашивают — скоро ли?
..металл пока есть — хотя вместо руды часто плавят лом. Хуже с топливом — нефть пока еще у врага, на полуострове, угля едва хватает на железные дороги. Но в достатке торф — хотя нужна рабсила. Гораздо хуже — с товарами для потребления, и совсем плохо с продовольствием. Крестьяне устали от реквизиций — однако у нас нет ни денег, ни товаров, чтобы заплатить им. Без сомнения, комхозы были правильным путем — общий труд объединяет, и трактору легче на просторе, чем на малых наделах. Но так же ясно теперь, что народ в массе этого не понял и не принял.
- Восход Сатурна - Влад Савин - Альтернативная история
- Страна мечты - Влад Савин - Альтернативная история
- Ленинград-43 - Влад Савин - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Врата Победы - Влад Савин - Альтернативная история
- Врата Победы - Влад Савин - Альтернативная история
- Красный тайфун (СИ) - Влад Савин - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Страна мечты - Владислав Савин - Альтернативная история
- Товарищ Гитлер. Книга 2. Повесить Черчилля! - Герман Романов - Альтернативная история