Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближе к министерствам, возле трамвайной остановки, блестели лакированные красные двери ещё одного чайного магазина, немного похожего на китайскую лавочку, с которой они начинали свой путь. Только торговали здесь японскими сортами и судя по тому, что внутри были люди, торговля шла бойко.
Возможно, здесь даже опиума не предлагали.
И не менее возможно, здесь наживались на каких-то других пороках.
Ведь война обостряет всё.
Леви решительно икнул, рванул вбок дверь и ввалился в магазин. Кимитакэ последовал за ним, хотя ноги немыслимо отяжелели, а голова так и просила прилечь.
8. Снизойди на эти жёлтые пески
Леви рухнул за столик. Кимитакэ сел напротив и огляделся, пытаясь понять, куда они угодили на этот раз.
Место казалось на удивление безликим. Были столики, стулья, прилавок с песком и джезвами. Были даже посетители, они бросали на Леви и школьника странные взгляды. Но всё это казалось не больше, чем декорацией.
Весь смысл был в чём-то другом.
Подскочил хозяин, креол, скользкий и неестественно улыбчивый.
(А где официанты? Неужели на фронте?)
― Приветики, Руди,― произнёс Леви.
― Мне незнаком ваш спутник,― заметил хозяин.
― На него можно положиться. Он из хорошей семьи.
― Но знает ли он подробности?
― Узнает! Ром есть?― спросил учитель музыки по-английски.
― Только с кофе,― сообщил Руди, тоже на английском,― Чистый не подаём.
― Это опять какие-то дурацкие правила?
― Война учит скромности.
― Ладно, неси с кофе. Развлечь себя, как видишь, мы и так умеем.
― Да уж, ты умеешь,― отозвался Руди и зыркнул в сторону Кимитакэ. Потом отошёл.
Леви поставил локти на стол и взгромоздил на них взлохмоченную голову, словно шея её уже не держала.
― Это не просто чайный магазин или кофейня,― сообщил он, не отводя взгляд.
― Я так и понял из вашего разговора,― заметил Кимитакэ,― Сейчас война. Простых и не осталось.
― Как ты думаешь, что это за место?
― Я думаю, это… ну, необычное место!
― Это место свиданий!― значительно сообщил учитель музыки.
― Вот как!― Кимитакэ невольно оглядел соседние столики.― Но где же женщины? Я не вижу здесь ни одной женщины.
― Вот именно. По случаю войны женщины куда-то делись. А мужчины ещё упорствуют. Приходят. Ждут. Надеются.
На этом месте Кимитакэ понял всё до конца. И даже представил, как это выглядит со стороны ― ещё не старый мужчина-иностранец и юноша в форме самой элитной школы страны мило беседуют за одним столиком в таком вот интересном заведении. И невольно возникает вопрос: они всё-таки по случаю безденежья одну на двоих закажут? А когда всё-таки закажут, то в каком порядке будут потреблять?
Но это не то, о чём вы подумали!
Их положение выглядело настолько пошло, что могло бы быть сценой из романа для девочек.
Впрочем, даже если и это было по-настоящему пошло, Кимитакэ вдруг обнаружил, что после опыта с одеколоном слишком пьян, чтобы устроить скандал и уйти.
Чего там! Он был даже слишком пьян, чтобы понять, смотрят на них или нет.
― А зачем мы здесь?― спросил он, с трудом ворочая языком.― С кем у нас тут свидание?
― Ни с кем!
― Какой тогда смысл.
― Смысла нет.― произнёс Леви. Потом спохватился, словно выдал какую-то тайну и добавил:― Просто после одеколона надо бы кофе. Чтобы не так сильно шибало.
― В этом вопросе я целиком полагаюсь на вас, учитель.
― Посмотри наверх. Знаешь эту картину?
Кимитакэ задрал голову.
И правда, над ними висела картина, такая большая, что школьник её сперва не заметил.
Изображено там было нечто зловещее.
На песчаном берегу бурного моря громоздилась огромная арка, казалось, сложенная из окаменевшей чёрной тучи. С вершины этой арки слетала на песок и уходила в проём кавалькада каких-то диковинных людей ― одни из них обнажённые, другие полуголые. Их тела отливали красным, а справа, из морской дали, наползала целая гряда сумрачных туч, что предвещали скорую бурю.
― Европейская какая-то,― только и смог сказать Кимитакэ.
― Это один из шедевров безумного художника Дадда. Картина называется ― “Снизойди на эти жёлтые пески”. Точно так же называлась одна из работ великого композитора Адриана Леверкюна. Это должна была быть песня Ариэля для оперы по “Буре” Шекспира ― для сопрано, челесты, засурдиненной скрипки, гобоя, ещё сильнее засурдиненной трубы и флажолетных звуков арфы! ― но она весьма сложна, да и “Бурю” несравненный Леверкюн так и не окончил. Вот и вышло, что эту композицию обычно исполняют отдельно, подобно “Полёту валькирий”... Великий Леверкюн! Я ещё успел с ним
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Унесённые не тем ветром - Вера Александрова - Любовно-фантастические романы / Попаданцы / Периодические издания
- Тайны полуночного особняка - Генрих Гесс - Детектив / Периодические издания
- «Гроза» в зените - Антон Первушин - Альтернативная история
- «Гроза» в зените - Антон Первушин - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Серебряный Разум - Алексей Николаевич Сысоев - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези / Юмористическая фантастика
- Легенда о витязе Актеоне и волшебном Змее - Александр Елизарэ - Альтернативная история / Героическая фантастика / Короткие любовные романы
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин - Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания