Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя - Стив Дьюно

Мимо прошли двое старичков с внуком и той-пуделем с красивой летней стрижкой. Лу заскулил.

— Тебе нужна подружка покрупнее, Ромео, — засмеялся я, провожая их взглядом.

Мы выбрались на траву, и Лу первым делом выпустил струю мочи, конца и краю которой не было видно.

— Господи, приятель, где же ты все это копишь?

Прошла целая вечность, пока он наконец не закончил, потом Лу поскребся задними лапами по земле, чтобы заявить права на новое место жительства. Я прицепил к ошейнику поводок (он посмотрел на меня недовольно), и мы направились в офис менеджера.

— В общем так, приятель. Решающий момент. Все зависит от тебя, — заявил я, — пора отрабатывать содержание. Показывай фокусы, радуйся жизни и, главное, смотри оленьими глазами.

Я усадил его под окном, дал команду «сидеть и ждать» и пригнул ему голову.

— Веди себя хорошо, Лу. — Я посмотрел ему прямо в глаза. Потом пошел к двери, которую удерживал в открытом положении приставленный кирпич.

За столом сидела симпатичная молодая блондинка в летнем костюме. У нее были ярко-голубые глаза, в зубах она сжимала карандаш.

— Привет, я Стив Дьюно из Лос-Анджелеса, а вы Кейти?

Она посмотрела на меня секунду-другую, потом вынула изо рта карандаш.

— Парень с собакой?

— Да, это я.

— Не ждали вас так скоро. Добро пожаловать в Ботел.

— На день или на всю жизнь.

— А, видели рекламу. — Она вышла из-за стола пожать мне руку.

— Точно.

— Ужас, правда?

— Я бы даже сказал – экзистенциально.

Повисла неловкая пауза. Она посмотрела на меня неуверенно, как будто я заговорил по-арамейски. Никогда не следует употреблять слово «экзистенциально» на таких встречах, даже если оно кажется уместным.

— А где собака?

— Вон там. — Я указал на окно. Она выглянула наружу и обнаружила там улыбающегося Лу, восседающего неподвижно, как египетский сфинкс.

— Это он? — Блондинка была зачарована, она не могла отвести взгляд от Лу. — А почему он так сидит?

— Я его попросил.

Мимо Лу по траве проскакала толстая трясогузка, он даже не шелохнулся. Умница, Лу, молодец.

— Он что, такой послушный?

— Самый умный пес из всех, кого я знаю.

— Такой большой, — протянула она, явно пытаясь понять, почему собака не бросается в погоню за мальчишками, прокатившими мимо на велосипедах.

— Он спокойный, ласковый и всех любит.

— А можно с ним познакомиться?

Я два раза хлопнул в ладоши. Лу вбежал внутрь, сел перед ней, поднял лапу и помахал.

— Ой, какой он красавчик! — Она наклонилась пожать ему лапу. Лу в ответ заулыбался и состроил ей самые умильные глазки, на какие только был способен. Такой взгляд растопил бы сердце самого дьявола.

— Он старается.

— Такой же симпатяга, как тот актер из «Лица со шрамом».

— Аль Пачино?

— Нет, другой.

— Да, наверное, похож.

Я заставил Лу продемонстрировать все его трюки, только знаками, без единого слова. Когда он закончил, то подошел не ко мне, а к ней, уселся и мягко поставил лапу ей на туфлю.

Она погладила его по затылку и улыбнулась:

— Хотите заселиться прямо сегодня?

Карьера дальнобойщика для Лу завершилась, толком не успев начаться. Я не мог брать его с собой на работу: в аэропорту на сей счет были жесткие правила. Приходилось оставлять его дома и уезжать в одиночку чтобы заниматься погрузкой устриц и мидий для компании Маринелли. Впервые в жизни Лу предстояло оставаться в одиночестве целые дни напролет.

Я должен был заниматься отгрузкой ящиков со свежими моллюсками поставщику который затем рассылал их в магазины и рестораны по всему миру. Моим напарником оказался Большой Боб, самый огромный парень, какого я когда-либо видел.

Ростом он был шесть футов восемь дюймов и весил 380 фунтов, его руки напоминали клюв пеликана. Боб был таким здоровенным, что сиденье в машине ему пришлось изготавливать на заказ и сдвигать назад дальше, чем принято, и даже эта конструкция кряхтела и стонала, когда он забирался на свое место. Боб тяжело дышал, много потел, много ел и занимал много места. Все время, пока мы работали вместе, у меня было ощущение, что поблизости крутится небольшая планета. Что бы ты ни делал, его невозможно было не замечать.

По счастью, Боб был добродушным и дружелюбным великаном, не хватавшим звезд с неба. Он переехал в Сиэтл из Сан-Франциско, поработав там в компании Маринелли и поднабравшись опыта.

Следующие несколько месяцев мы работали с Бобом бок о бок. Мой рост – пять футов пять дюймов, вес – 135 фунтов, так что Боб был крупнее меня примерно втрое. Со стороны мы являли собой довольно комичное зрелище, и какими только прозвищами нас не награждали. Я и сам, завидев наше отражение в каком-нибудь окне или витрине, не мог удержаться от смеха.

Начал я с того, что помог Билли найти помещение и организовать работу офиса, после чего мой рабочий день вошел в наезженную колею: с утра мы паковали моллюсков, затем ехали с Бобом в аэропорт и отправляли свой бесценный груз нужными рейсами. Закончив первый утренний маршрут, мы, как правило, заезжали в одну и ту же закусочную, где Боб поглощал три завтрака, а я всего один.

— Зачем ты так много ешь, Боб?

— Видал когда-нибудь, как слон ошкуривает дерево до корней?

— Нет.

— Большому человеку надо много еды.

Боб вечно все забывал. Расписания полетов, накладные, бумаги для таможни – он мог забыть все, что угодно. Последствия были трагикомическими, когда этот здоровяк развивал бешеную активность, чтобы не опоздать на рейс. Он закидывал огромные ящики с моллюсками на поддоны с такой легкостью, будто они ничего не весили. Я пытался помогать, чем мог, но тягаться с Бобом было небезопасно. Я проработал три месяца, когда последствия наконец настигли меня.

Груз манильских клемов должен был попасть на рейс двадцать минут назад. Мы подъехали на погрузочную площадку, Боб выскочил из машины, открыл рефрижератор и принялся закидывать ящики на поддон.

— Живее, Дьюно, у нас пять минут!

Я забрался в кузов, чтобы подтаскивать груз поближе, чтобы Бобу было удобнее их забирать. На третьем ящике я нагнулся, поднял его – и заорал.

— Что такое?

— Спина!

— Осторожно! — Он подхватил оставшиеся два ящика и переставил их на поддон, который тут же был подхвачен на «вилку» оператором погрузочной машины и отправлен в дожидавшийся рядом контейнер.

Когда я поднял ящик, у меня по спине как будто прошел электрический разряд, в пояснице что-то взорвалось, а потом боль охватила весь низ спины и ноги. Я свалился в углу, прямо в рефрижераторе, не в силах пошевелиться.

Расписавшись за отгрузку, Боб подошел ко мне.

— Ты как?

— Плохо.

Он поднял меня, как ребенка, усалил в машину, принес из грузовика пакет со льдом.

— До конца дня досидишь?

— Отвези меня обратно на склад, Боб.

Медицинской страховки у меня не было. Я добрался до дома, сходя с ума от боли, и несколько дней провел, не вставая с постели и занимаясь самолечением. У меня был лед, ибупрофен и бутылка «самбуки» – единственное спиртное, которое случайно завалялось в доме.

Лу не отходил от кровати, нюхал меня и пытался понять, когда же я наконец встану. К счастью, Сабрина, наша соседка, любезно согласилась его выгуливать утром и днем.

— Прости, Лу, но пару дней мне придется полежать.

Лу всегда отлично улавливал мое физическое и эмоциональное состояние. Сейчас он точно знал, что со мной что-то неладно, и надеялся, что если понюхать, полизать меня как следует и посидеть у постели, сверля меня взглядом, все непременно наладится.

— Хватит играть в сиделку, приятель. Иди поспи.

Пару дней я ничего не делал, только лежал, прикладывал лед к спине, пил болеутоляющее, читал и смотрел телевизор.

— Дневные программы – тоска зеленая, — сообщил я Лу. Тот рыкнул и тронул лапой мой лоб, словно проверяя температуру.

Позвонил Билли и велел срочно выходить на работу: Большой Боб опять все перепутал, и если я не наведу порядок, ему будет грозить немедленная смерть или депортация.

— Он же родом из Сан-Франциско, Билл.

— Плевать. Куплю ему гражданство Камбоджи, а потом депортирую к черту.

— Его задницу еще поди с места сдвинь!

— Представляешь, сколько из него дерьма выходит?

— Мне надо лечиться.

— Ладно, отдыхай до понедельника. Но потом – на работу!

Днем позже я сумел добраться до ближайшей больницы. Они решили, что это просто растяжение, и прописали мне викодин.

— Это лучше, чем ибупрофен и самбука, — заплетающимся языком сообщил я вечером Лу и отрубился.

Ночью, хотя прежде он никогда со мной не спал, Лу тихонько забрался на постель и свернулся калачиком рядом. Проснувшись, я обнаружил у себя на плече его лапу, а морду – у своего носа. Стоило открыть глаза, и он принялся меня вылизывать.