В стране мехов - Верн Жюль Габриэль

Вполне понятно, что такое открытие не слишком обрадовало лейтенанта. Джаспер Гобсон имел все основания опасаться, что его опередили неведомые конкуренты, что они рыщут в северо-западной части Британской Америки, — и следовательно, как ни старалась компания держать свои планы в тайне, а слух о них все же дошел до коммерческих кругов Канады или Соединенных Штатов.

Прерванное путешествие возобновилось, но лейтенант казался весьма встревоженным; тем не менее, пройдя такое огромное расстояние, он уже не мог думать о возвращении назад.

Это неожиданное приключение, естественно, заставило миссис Барнет обратиться к лейтенанту со следующим вопросом:

— Мистер Джаспер, оказывается, французов еще можно встретить на арктических территориях?

— Конечно, сударыня, — ответил Джаспер Гобсон, — или если не французов, то канадцев, что в сущности одно и то же, так как они потомки прежних хозяев Канады, — ведь Канада, как известно, когда-то принадлежала Франции! И по правде говоря, они-то и есть самые опасные для нас конкуренты.

— А я-то воображала, — заметила путешественница, — что Компания Гудзонова залива, поглотив в свое время Северо-Западную компанию, уже не имеет соперников на американском континенте.

— Сударыня, — ответил Джаспер Гобсон, — сейчас действительно не существует ни одного крупного объединения, помимо нашей компании, занимающегося сбытом пушнины, но есть еще частные и совершенно независимые от нас фирмы. Большею частью это фирмы американские, сохранившие у себя на службе французских охотников или же их потомков.

— Значит, ими очень дорожат? — спросила миссис Барнет.

— А как же, сударыня, и они того стоят. Все девяносто четыре года, что французы владели Канадой, их охотники всегда и во всем превосходили наших. Что поделаешь! Надо воздавать должное даже своим соперникам!

— Соперникам — особенно! — подтвердила миссис Полина Барнет.

— Да… особенно… В те времена французские охотники, уходя из Монреаля, где была их главная квартира, продвигались на север куда смелее, чем другие. Они годами жили среди индейских племен и, случалось, даже женились на индианках. Их называли «лесными бродягами» или «канадскими путешественниками», а они звали друг друга свояками и братьями. То были люди отважные, ловкие и искусные в деле речной навигации, бесстрашные и беспечные, умевшие приспособиться к любым условиям со свойственной их нации гибкостью, прямодушные и веселые, готовые по всякому поводу и при любых обстоятельствах попеть и поплясать!

— И вы считаете, что люди, на следы которых мы наткнулись, явились в эти дальние края, чтобы охотиться на пушных зверей?

— Другого объяснения быть не может, сударыня, — ответил лейтенант Гобсон. — Конечно, они ищут новых охотничьих угодий. А так как остановить их нет никакой возможности, то нам остается только поспешить добраться до цели нашего путешествия, а там-то уж мы сумеем потягаться с любыми соперниками!

Джаспер Гобсон, видимо, примирился с неизбежностью конкуренции, которой, впрочем, все равно не мог бы воспрепятствовать, и теперь торопился как можно скорее перейти со своим отрядом за семидесятую параллель. Может быть, — по крайней мере он на это надеялся, — его соперники туда за ним не пойдут!

В последующие дни маленькому отряду пришлось опуститься на двадцать миль к югу, чтобы удобнее обогнуть залив Франклин. Кругом по-прежнему все было зелено. Те же четвероногие и птицы водились в изобилии и здесь, и было похоже, что так будет продолжаться на всей северо-западной оконечности американского континента.

Омывавшее эти берега море расстилалось до горизонта, на сколько хватал глаз. Впрочем, на новейших картах и не было показано никакой земли на север от американского побережья. Перед путешественниками лежало совершенно чистое пространство, и только ледовые заторы могли бы помешать кораблям пройти от Берингова пролива до самого полюса.

Четвертого июля, обойдя еще один вдававшийся глубоко в сушу залив — залив Уошберна, отряд подошел к северному берегу малоизвестного дотоле озера, занимавшего совсем незначительную площадь — всего каких-нибудь две квадратных мили. В сущности, это была просто котловина, наполненная пресной водой, — скорее большой водоем, чем озеро.

Сани скользили легко и плавно. Окрестная природа представляла большой соблазн для основателя новой фактории; казалось несомненным, что форт, построенный на оконечности мыса Батерст, будет иметь все преимущества: позади него — озеро, впереди — открытый путь к Берингову проливу, то есть свободное ото льдов в течение четырех-пяти месяцев море; это были в высшей степени благоприятные условия как в отношении вывоза пушнины, так и в смысле снабжения свежими припасами.

На следующий день, 5 июля, около трех часов пополудни отряд достиг, наконец, крайней точки мыса Батерст. Оставалось определить положение этого мыса, нанесенного на карты выше семидесятой параллели. Однако гидрографическое описание этих берегов пока еще не могло было быть сделано с достаточной точностью, и поэтому на него нельзя было положиться. И Джаспер Гобсон решил пока устроить здесь временный привал.

— А почему бы нам тут не поселиться совсем? — спросил капрал Джолиф. — Согласитесь, лейтенант, местечко славное!

— Оно покажется вам еще лучше, когда вы получите двойное жалование, мой достойный капрал, — ответил лейтенант Гобсон.

— Это уж само собой, — ответил капрал Джолиф. — На то распоряжение компании!

— Так потерпите до завтра, — добавил Гобсон, — и если, как я предполагаю, мыс Батерст действительно находится за семидесятой северной параллелью, то мы и раскинем здесь свои палатки.

Для фактории местность и в самом деле была вполне подходящая. Холмистые берега озера густо заросли лесом, где можно было вдоволь нарубить сосен, берез и других деревьев не только для постройки, но и для отопления нового форта. Отправившись с товарищами на самую оконечность мыса, лейтенант увидел, что на западе берег загибается в виде сильно удлиненной дуги. Довольно высокие утесы, расположенные в нескольких милях, закрывали с этой стороны горизонт. Что касается воды в котловине, то, несмотря на близкое соседство с морем, она оказалась пресной, без малейшего привкуса соли. Однако если б даже она и была непригодна к употреблению, все равно колония не осталась бы без питьевой воды, так как неподалеку — в нескольких сотнях шагов — протекала неширокая чистая и светлая речка, впадавшая в юго-восточной части мыса Батерст в Ледовитый океан. Ее неширокое устье, защищенное не скалами, а какими-то странными земляными и песчаными наносами, образовывало естественную гавань, в которой два-три корабля нашли бы надежный приют от ветров открытого моря. Когда впоследствии из Берингова пролива сюда будут заходить корабли, этой бухтой можно будет воспользоваться как удобным местом стоянки. Джаспер Гобсон, желая оказать любезность своей знаменитой спутнице, назвал речку «рекой Полины», а маленький порт — «портом Барнет», чем путешественница была весьма польщена.

Построив форт несколько поодаль от выступа мыса Батерст, можно было рассчитывать, что от самых холодных ветров жилой дом и склады будут совершенно защищены. Уже одно то, что мыс был высокий, создавало уверенность, что фактория не пострадает от жестоких метелей, способных в несколько часов полностью занести снегом целые селения. Пространство между возвышенностью и озером было достаточно обширно, чтобы разместить здесь все необходимые для форта постройки. Форт можно было бы даже оградить частоколом, доходящим до нижних уступов обрыва, а на мысе выстроить укрепленный редут; и то и другое имело бы чисто оборонительное значение, однако могло оказаться полезным на случай, если б какие-либо конкуренты вздумали обосноваться на той же территории. И хотя Джаспер Гобсон и не намеревался немедленно приступить к сооружению редута, он все же не без удовольствия думал о том, что выбранное им место нетрудно будет защищать.

Погода была прекрасная и даже довольно жаркая. На горизонте не виднелось ни единого облака. Только небо было, конечно, не таким прозрачным, как в странах с жарким или умеренным климатом, но этого и нельзя было ожидать в высоких широтах, где летом в воздухе почти всегда колышется легкий туман. Но что будет здесь в зимнюю пору, когда побережье обступят неподвижные ледяные горы, когда пронзительный северный ветер, словно хлыстом, будет сечь по утесам, когда над всем краем нависнет четырехмесячная ночь, — что тогда будет представлять собою этот мыс Батерст? Сейчас никому из спутников Джаспера Гобсона подобные мысли на ум не приходили: погода стояла великолепная, вокруг раскинулся зеленый пейзаж, воздух был теплый и море сверкало.