Все не так закончилось - Рошель Вайнштейн

я сразу поняла, что это медсестра хосписа.

Они приходили посменно – женщины с такими именами, как Марта, Джанет и Шерил. Надежные имена для женщин с важной работой. Марта улыбнулась Филиппу и увидела меня на полу у его ног. Ее присутствие означало конец. Сколько бы брошюр я ни читала, сколько бы социальных работников ни переступало через наш порог, чтобы заверить меня, будто дело не в смерти, а в качестве жизни, они словно были стаей черных птиц, окруживших свою добычу. Марта наклонилась, чтобы поприветствовать щенка, который взволнованно вскочил ей навстречу. Она узнала о нем раньше меня. Они обе узнали раньше.

И тут я все поняла. Щенок был утешительным призом. Своего рода обмен. Одно сердцебиение вместо другого. Я сразу возненавидела щенка и отвернулась. Марта почувствовала мое раздражение и подхватила его на свои пухлые руки, а он принялся лизать ее смуглые щеки.

– Он никогда не заменит ее, Филипп.

– Чарли…

Я покачала головой.

– Как ты мог подумать, что он сможет…

– Чарли, позволь мне объяснить…

Мое тело впервые так оживилось за последние несколько недель. Щеки пылали жаром.

– Ты же не ожидаешь, что все наладится… Ты не понимаешь…

Слезы жгли мне глаза, и я пыталась их сдержать.

– Этого никогда не будет достаточно… Понимаешь?

По его лицу пробежало выражение сострадания.

– От этого не станет легче. Это только все усложнит…

К тому времени я уже плакала. Слезы были повсюду, текли по щекам, капали с носа. Марта отнесла щенка в другую комнату, захватив с собой его принадлежности, которые Филипп оставил у двери. Я слышала, как из коридора доносился его визг. Филипп опустился рядом со мной и обнял меня. Я не могла сопротивляться. Мое тело обмякло, и я бы уже прижалась к холодному твердому полу, если бы не он.

Филипп обнимал меня, раскачивая взад и вперед.

– Чарли, я здесь. Ничего страшного, любовь моя. Ты не одна. Я всегда с тобой…

Было трудно видеть женщину, которую он любил, разбитой и сломленной.

– Так будет не всегда.

Он потянулся к моим волосам и нежно погладил их кончиками пальцев. Этот жест заставил меня плакать сильнее. Его присутствие ослабило стержень, который помогал мне держаться на ногах все это время. Теперь это стержень разламывался.

Филипп обхватил мой подбородок ладонями и заставил повернуться к нему лицом.

Я наклонилась, чтобы найти его губы, наслаждаясь ароматом зубной пасты с перечной мятой и оживляя воспоминания, охватывающие мили и месяцы. Стоило мне достаточно сильно вдохнуть, и его сила оживляла меня.

И, как с большинством вещей, которые предлагал Филипп, так оно и произошло. Поддавшись, я позволила ему крепко обнять себя и дала обещание, которое еще не полностью осознавала.

Освободившись от объятий Филиппа, я поднялась с пола в поисках Марты и четвероногой проблемы, с которой мне предстояло иметь дело. Они играли на цветастом коврике, и щенок свирепо бросался на нее, мило вилял хвостом. Когда он увидел меня, он уронил игрушку и с разбегу уткнулся мне в ступни. Он облизывал и покусывал меня, пытался поймать мой взгляд.

Щенок был умен. Он понимал, что, если мы встретимся глазами, я стану его пленником. Нечто похожее произошло у нас с Филиппом.

– Он такой милый, Шарлотта. Посмотрите на эту мордочку, – сказала Марта.

Я знала, что означает этот щенок. Меня поразила предусмотрительность Филиппа. Мама застонала в соседней комнате, и Марта встала.

– Я пойду к ней.

Я не знала, чувствовала ли я облегчение или испугалась. Окно у моей кровати было распахнуто, а розовые занавески широко раздвинуты, открывая чистое небо. Луч солнца пронзил серые облака и, проникнув сквозь просвет в них, рикошетом отразился от зеркала. Луч разнесся по комнате, и щенок попытался поймать его своей игривой пастью. На секунду я восхитилась его храбростью.

Филипп стоял рядом, не решаясь вмешаться.

– Марта, – крикнула я. – Подождите. Я сама пойду.

Нагнувшись, я взяла щенка на руки и направилась к маме. Щенок заерзал и вцепился острыми зубками в мои пальцы.

Войти в ее комнату было словно отправиться в ностальгическое путешествие по детству – смесь запаха смягчителя ткани и духов «Этернити» от Кэльвин Кляйн. В детстве этот запах защищал меня от кошмаров и жутких монстров, живущих под кроватью. Когда я стала взрослой, он успокаивал меня, и я вдохнула, чтобы ее запах получше отпечатался в памяти. Пока мать угасала, этот запах все время искушал и мучил меня, словно эхо, напоминающее обо всем, что я потеряла.

Ее голова прижалась к подушке. Хоспис предоставил нам одну из кроватей, которую можно было опустить вниз одним щелчком переключателя.

Мама выглядела уставшей и маленькой на фоне бледных простыней и одеяла. Она словно уменьшилась вдвое. Ее взгляд проследил за тем, как я подошла к краю ее кровати и присела со щенком на руках. Он сразу же выскочил из моих рук и уселся на ее живот. Щенок был золотисто-коричневого цвета с большими шоколадными глазами, которые словно пытались с ней заговорить.

Впервые за последние недели я видела маму счастливой, ее глаза расширились, а уголки рта приподнялись. Филипп стоял рядом со мной и наблюдал, как щенок покружился и плюхнулся на нее маленьким клубком. Он утомился и сладко вздохнул. Мама погладила его шерстку, тепло заливало ее лицо. И это была не вспышка солнечного света, пробивавшаяся через окно, освещая комнату. Это было что-то другое.

Мои пальцы нащупали голову щенка, и я потерла мягкие ушки.

Мама положила ладонь на мою, и я поняла, что щенок разрешен официально. А еще я поняла, как назову его. Санни. Я назову его Санни.

Глава 11

Июль 2018, настоящее время

Морада-Бэй, Исламорада, штат Флорида

Когда мы приближались к ресторану, солнечные лучи озарили нас вспышкой света.

Солнечное сияние напомнило мне о том, как Филипп впервые привел меня в залив Морада. Был январь, и температура стояла умеренная, хотя я этого почти не замечала. Я уже приспособилась к климату с гардеробом, состоящим из цветочных сарафанов и топов на тонких бретелях. Мягкая погода превратила некогда бледный оттенок моей кожи в янтарный, а волосы стали длиннее и светлее. Ненастная погода Канзас-Сити заставляла меня месяцами скрывать тело под водолазками и объемными куртками. Сбросив зимнюю одежду, я сбросила вторую кожу – и физическую, и эмоциональную.

Либерти утверждала, что они – эти наши оболочки – идут рука об руку. Она сказала:

– Это витамин D. Но у любви такой же эффект.

В тот день мы припарковались на кольцевой и пошли