Капкан (ЛП) - Раш Одри

— Я буду с ним помягче. — подмигивает он. — Кто-нибудь еще?

Я качаю головой.

— Вы думаете, убийца кто-то из местных?

Он придвигается ближе ко мне, как будто готов поделиться грязным секретом, и я инстинктивно отшатываюсь. Но затем беру себя в руки, мне нужно быть в состоянии слышать его, и я не хочу, чтобы он думал, что мне неудобно.

Я делаю вид, что поправляю свой шарф, затем наклоняюсь ближе к нему.

— Это кто-то, кто знает Ки-Уэст. — говорит он. — Мы думаем, что это один человек. Время от времени случается промах. Этот парень думает, что он умнее нас, и да, он заставляет нас работать, но в конце концов, даже если на это уходят годы, их всегда ловят. Он не настолько умен, понимаешь?

Я киваю, притворяясь, что понимаю, что это значит. Но у меня мурашки по коже, как будто убийца наблюдает за нами прямо сейчас, выбирая нас в качестве своих следующих жертв.

— Мэр рассматривает возможность введения комендантского часа. — говорит Питер, вытирая нос тыльной стороной ладони. — Ты же в безопасности, верно?

Если под "быть в безопасности" он подразумевает, что я держусь особняком и держусь подальше от неприятностей, тогда да.

Но когда дело доходит до Кэша, я совсем не чувствую себя в безопасности. И все же это то, чего я ожидаю. Я знаю, чего хочу от него, и он знает, как вырвать это из моей души.

Таким образом, мы хорошо работаем. И почему-то с Питером я на самом деле не знаю, чего ожидать. Его значок обещает защиту, но он напоминает мне моего отчима. Моя мама клялась на все лады, что мой отчим был хорошим человеком, прекрасно ладил с детьми, что я бы любила его, и она говорила то же самое о Питере.

Тупая боль наполняет мой желудок, когда я заставляю себя улыбнуться. Даже сейчас, когда я изучаю его мальчишеские рыжие волосы, светло-голубые глаза, его мягкие манеры, я не могу от этого избавиться. Те слухи из старшей школы никогда не выходили у меня из головы.

Кто накачивает девушку наркотиками и становится полицейским, если он невиновен?

— В безопасности, как всегда. — говорю я, и это почти правда. — Это беспокоит вас, ребята, да?

— Мы думаем, что эти убийства связаны с убийствами в подвальном помещении в Монтане несколько лет назад. — говорит он. — Ты помнишь это?

Я не обращаю внимания на новости. У меня никогда не бывает на это времени, если только мой босс, к кому бы я ни была приставлена в то время, специально не попросит подвести итоги. Но это заставляет меня съеживаться.

Это больше, чем Ки-Уэст? Тошнота скручивает мой желудок. Я удерживаюсь на ногах, опираясь о стену дома.

— Не совсем. — отвечаю я. — Откуда ты знаешь, что это "он"?

Питер бросает взгляд в сторону улицы, как будто знает, что убийца прямо здесь, у него под носом.

— Это мужчина. — говорит он. — Я чувствую это.

Я закатываю глаза. Как будто мне нужна еще одна причина не доверять никому из мужчин в этом городе. Питер поднимает руку и постукивает по дому.

— Ну, будь осторожна, ладно? — говорит он. — Это все, что ты можешь сделать. Кстати, как поживает твоя мама? Я видел ее на Дюваля пару дней назад. Новый мужчина?

Двойное свидание! Я совершенно забыла об этом. На секунду я подумываю о том, чтобы привести Питера в качестве друга. Мама была бы на седьмом небе от счастья, и, может быть, если у нас будет достаточно времени вместе, я смогу убедить его по-настоящему начать присматриваться к моему отчиму.

Но если я скажу Питеру, что мне нужно, что я действительно наслаждаюсь темной, развратной стороной секса, он попытается исправить меня, как мой бывший.

Питер — это не вариант, как бы мама ни старалась посеять семя.

— Я еще не познакомилась с её новым мужчиной. — говорю я.

— Передай ей от меня привет. — говорит он.

Он сжимает мое плечо, затем задерживает там свою руку, чтобы утешить меня.

— Ты в порядке? Ты выглядишь немного бледной.

Я тону под его весом, и он все глубже затягивает меня в зыбучие пески. Кончики пальцев касаются моей щеки.

Питер — мой школьный друг. Его работа — защищать Ки-Уэст. Но когда он снова дотрагивается до моего плеча, я прикусываю внутреннюю сторону губы. Он улыбается мне, и я вижу в нем своего отчима, прячущегося за надежной улыбкой. Является ли Питер защитником или он убийца из Ки-Уэста?

Я закрываю глаза, затем медленно открываю их, возвращая себе самообладание. Заставляю себя вести себя так, будто все в порядке.

— Просто немного устала. — говорю я.

Он допивает остатки чая, затем похлопывает меня по плечу.

— Тогда я дам тебе отдохнуть. Спасибо, что позволила мне войти. Увидимся позже.

Я машу ему вслед, когда он отъезжает. Все, чего я хочу — это позвонить Кэшу. Сегодня у меня выходной; я не должна думать о нем. Но это желание растет внутри меня, и я вижу его лицо.

Эти темные крапчатые глаза, охотящиеся за мной. Несмотря на то, что прошлой ночью он практически пытался задушить меня до смерти, я хочу его увидеть. Набирая его, я говорю себе, что единственный способ обезвредить или даже убить его — это заставить его доверять мне, а для этого мне нужно быть умной. И это включает в себя занятие с ним сексом. Это может быть оправданием, но оно хорошее.

Я оставляю голосовое сообщение с другим запросом на ремонт. Десять минут спустя Кэш окликает меня с крыльца. Как только я открываю входную дверь, выражение его лица меняется, как будто он видит что-то внутри меня, чего я сама не вижу.

Его плечи напрягаются, губы поджимаются, и эти зловещие глаза захватывают меня.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Ничего. — автоматически отвечаю я.

Я иду внутрь. И вообще, почему он все еще стоит там?

— Скажи мне, что случилось? — требует он.

Я наклоняю голову.

— А ты не беспокоишься о том, что вот так окажешься на открытом месте?

— Что случилось, Ремеди? — спрашивает он строгим голосом.

Он смотрит на меня так, словно не имеет значения, находится ли он в общественном месте. Но я тяну его за руку, заталкивая внутрь. Воздух пропитан сильным химическим запахом, а его одежда слегка запылена, как будто он работал на стройке. Я не помню ничего подобного в его расписании.

Я подвожу его к круглому столу на кухне, и мы садимся в нескольких футах от того места, где он трахал меня на полу. При воспоминании у меня покалывает в животе. И я кое-что понимаю.

Он несколько раз выезжал из поместья, так что стояние на крыльце, вероятно, его не побеспокоит. И все же я все равно заставила его зайти со мной внутрь. В его затуманенных глазах кипит требовательность. Он не перестает беспокоиться обо мне.

— Что-то не так. — говорит он.

— Все в порядке! — смеюсь я. — Ты хуже, чем моя мама.

— Я не играю в игры, Ремеди. — рычит он. — Скажи мне, что не так, или я выбью из тебя все слова прямо сейчас.

Я стискиваю зубы до тех пор, пока боль не пронзает мой череп. Как он может так меня понимать? Я почти хочу поддаться этой угрозе, но я также хочу сказать ему правду. Это как-то связано с тем, что Питер трогал мое плечо, как он напоминает мне моего отчима. Я пока не могу заставить себя рассказать Кэшу о моем отчиме, но я могу рассказать ему о Питере.

— Заходил мой друг. — говорю я.

— Дженна?

— Другой друг. Друг-полицейский, о котором я тебе рассказывала.

Я пытаюсь прочесть выражение лица Кэша, понять, ревнует ли он тому, что мимо прошел мужчина. Но он вообще не шевелится.

— Он спрашивал об убийствах. Хотел узнать, не знаю ли я чего-нибудь.

— И эти убийства пугают тебя?

Мы всегда пытаемся установить эти правила и связи между преступниками и этими ужасными смертями, чтобы придать смысл там, где его нет. И такой убийца, как он, вряд ли заинтересуется кем-то вроде меня.

В конце концов, все сводится к удаче. Не в том месте и не в то время. Никто не может предотвратить нечто подобное. Я качаю головой.

— Я просто не доверяю копам.

— Тогда кому ты доверяешь? — я моргаю.