За что ты меня ненавидишь? - Эмми Мира

два, и, конечно, у него есть девушка. У таких парней не может не быть…

Я снова собралась уходить, и он в который раз меня остановил.

— Так, что мне делать?

— С чем? — спросила я, забыв, о чем мы вообще говорили.

— Ну, со стиркой, — пожал Саша плечами.

— Постирать не вариант? Ну, можешь вызвать клининг. Они тоже, вроде, стирать умеют.

В его глазах я прочла молчаливый вопрос.

— Ты серьезно? Ты никогда не стирал?

— Нет, как-то не приходилось. Я жил либо с мамой, либо вот с Мариной.

— И одежда сама появлялась в твоем гардеробе — чистая и глаженая.

— Примерно так, — развел он руками, мол, я не виноват, женщины сами старались мне угодить.

Неожиданно даже для самой себя, я весело усмехнулась, бросила сумку на диван и пошла к нему навстречу.

— Что?

— Что что?

— Ну, ты уходить собиралась.

— Угу, — ответила я и прошла мимо него, начала подниматься наверх. Дойдя до верхней ступеньки я обернулась и спросила. — Ты идешь?

Он закивал, в два счета перепрыгнул через все ступени и оказался рядом.

— А куда мы?

— Стирать!

* * *

Да, у них отдельная комната для стирки. Тут одна стиральная машинка, одна сушильная, гладильная доска, парогенератор, утюг, вешалки… Представляю, как бы я тут с радостью снимала стресс. Как ни странно, я любила гладить. Особенно, если включить какой-то классный фильм.

Саша тащил свою корзинку с грязной одеждой.

— Командуй.

— Это я люблю, — сострила я. — Смотри, сначала надо рассортировать одежду по цветам. Три категории: белое, цветное, темное. Справишься?

Боже, я действительно учу этому взрослого человека??!

— А это что? Белое, цветное или темное? — показал он на свои желтые шорты с белыми и чёрными вставками.

— Цветное.

— А это? — теперь он сомневался на счет белого поло в черную тонкую полоску.

— Это надо тестировать, но скорее всего белое.

Он засмеялся. Не думала, что стирка может так развеселить.

— Это сложнее, чем я думал…

— Надеюсь, теперь ты будешь уважительнее относиться к моей маме, которая, по твоим словам, должна быть домработницей для всех.

На самом деле я не хотела его поучать, упрекать, но вышло именно так. Поэтому я спешно отвернулась к машинкам, делая вид, что изучаю режимы.

— Эй, — тихо позвал Саша. Когда я не стала реагировать, он взял меня за руку и повернул к себе. — Я, правда, не хотел обидеть ни тебя, ни твою маму, ни в целом женский пол. Просто я привык к такому… Мой папа даже не знает, где находится эта комната, — попытался он пошутить.

И я засмеялась. Конечно, ничего смешного в бытовой инвалидности нет, я убеждена, что люди, независимо от половой принадлежности, должны уметь выполнять хотя бы элементарные домашние дела, но то, что его разбаловали женщины, немного оправдывало его несостоятельность в этом вопросе. И пока я размышляла над этим, он вдруг тихо произнес:

— Ты такая красивая сегодня.

Я прямо чувствовала, как внутри все сжимается, а потом резко разлетается на тысячи кусочков. Такая простая фраза, брошенная как бы между прочим, а я стою и не знаю, как собрать себя обратно.

— Спасибо, — выдавила я из себя.

Он до сих пор держал меня за руку — я это почувствовала, потому что кожа под его пальцами пылала огнем. Никогда не думала, что одно тело может так реагировать на прикосновение другого.

— Для кого ты так старалась?

Ещё один вопрос, который вогнал меня в краску. Во-первых, ни для кого. Я собиралась идти гулять одна, но ему ни за что это не скажу. Во-вторых, мне было дико приятно услышать ещё один комплимент.

— Не важно, — максимально равнодушно ответила я, хотя уже видела себя со стороны — стою у стиральной машинки с краснеющим лицом и пытаюсь показать, что не поплыла от его комплиментов.

Он коротко кивнул, но все ещё стоял рядом. Ну, я думала, что это рядом, пока он не сделал ещё шаг вперед. Оказывается, можно стоять даже ближе. Его футболка касалась моего платья, он уже держал меня за обе руки, перебирая пальцы и гладя по кисти. Мне было щекотно, но я не подавала виду.

— А если я скажу, что мне важно?

Так. Соберись. Вспомни всевозможные ответы. Подумай сто раз прежде, чем открывать рот. Не скажи глупость!

— А я думала, тебе важно знать, с кем проводит время Алена.

Чееееерт! Нет!! Ты дура, просто дура. Столько крутых вариантов ответа, а ты что выдала? Теперь он решит, что ты ревнуешь его к собственной девушке. Как можно было так лохануться, Ро!

Он немного наклонил голову, и я почувствовала его дыхание прямо у своего правого уха.

— Мне плевать, с кем проводит время Алена, — прошептал он, но голову убирать не стал. У меня пробежали мурашки по коже, я слышала, как бешено бьется мое сердце, а внизу живота разливается тепло, отдавая в ноги. Я закрыла глаза. Правым ухом я чувствовала его дыхание. А потом он коснулся рукой пряди волос, заправил за ухо и прижался к нему губами. Его руки уже легли мне на талию. Когда Саша перестал целовать мое ухо, он выпрямился, но оставался в той же критической близости ко мне. Я медленно открыла глаза, боясь чего-то. Он смотрел на мои губы, не отрываясь, а я разглядывала его. Потом мой взгляд скользнул по его лицу и остановился на губах.

И тут он наклонился вперед и поцеловал меня. Если бы не стиральная машина за моей спиной, я могла упасть. И это не преувеличение — ноги просто отнялись. Тем временем, Саша одной рукой держал меня за талию, а вторую положил на мой затылок, притягивая ещё ближе к себе. Я ни о чем не думала, если бы мою черепную коробку в этот момент открыли, там бы сидела эта мартышка с тарелками. Я не думала, я чувствовала. А чувствовала я всепоглощающее тепло, которое разливалось по всему телу: от головы до пяток и обратно. Пресс уже устал от напряжение, ноги были ватные, а Саша все продолжал меня целовать, лаская губами.

— Если стирать всегда так приятно, то я готов делать это каждый день, — прошептал он это, даже не отрываясь от моих губ.

Фраза прокрутилась в моей голове несколько раз, прежде чем я поняла, о чем он.

И тут он немного отстранился. Мы оба тяжело дышали, но я не осмелилась поднять глаза. Я была уверена, что мои щеки алого цвета выдают меня по полной, но хотя бы пусть не заглядывает мне в душу через глаза.

Он поднял руку