Рамаяна - Махариши Вальмики

Но как человек, который, не желая звать к себе врача, приближает свою кончину, так и Равана не прислушался к советам мудрого Маричи. Выслушав его правдивую речь, повелитель ракшасов сказал: «Твои слова, трусливый Марича, не принесут плодов, как семена, брошенные в пустыне. Ничтожный Рама — всего лишь слабый человек, погрязший в пороках, и не страшны мне его лук и стрелы. Решение мое твердо — я отберу у него прекрасную Ситу. И даже Индра, повелитель молний, с его небесным войском не заставил бы меня отступиться. А тебе, моему подданному, не подобает так непочтительно говорить со своим государем. С царем следует беседовать смиренно и говорить ему лишь то, что ласкает его слух. Только восхваления выслушивает повелитель без гнева. Ты, Марича, запутался в сетях заблуждений и совсем разучился почтительно держать себя с государем. Я не нуждаюсь, раб, в твоих советах, я сам знаю, что должно делать великому владыке Ланки. Мне нужны не советы, а помощь. Запомни, Марича, хорошенько, что надлежит тебе сделать. Ты направишься со мной к хижине Рамы и обратишься в золотого оленя с серебряными пятнами. На поляне перед хижиной сына Дашаратхи ты станешь играть на траве и прыгать. Там тебя увидит прекрасная Сита и попросит Раму поймать для нее золотого оленя. Сын Дашаратхи погонится за тобою, а ты заманивай его в лес все дальше и дальше, а потом громко крикни голосом Рамы: «О Сита! О Лакшмана!» Сита пошлет Лакшману на помощь Раме, а я схвачу ее без всякой опаски и унесу на Ланку. Тогда ты ступай своей дорогой и делай что хочешь. Если ты выполнишь мое повеление, пожалую тебе половину царства, а не захочешь мне подчиниться, я убью тебя, не сходя с этого места. Ты боишься потерять жизнь, приблизившись к сыну Дашаратхи, но погибнешь здесь, вдали от Рамы, если откажешься выполнять мою волю. Выбирай же, робкий и болтливый Марича, что для тебя будет лучше».

Марича знал, что свирепый повелитель Ланки без жалости исполнит свою угрозу, и смирился. Он сказал своему государю: «Мои советы, великий царь, тебе пришлись не по вкусу, и я подчиняюсь твоей воле. Я знаю, что живым не вернусь из Панчавати, но и ты проживешь недолго, похитив супругу сына Дашаратхи».

Равана, довольный, ласково обнял Маричу и сказал: «Ты порадовал меня, брат мой, своим согласием. Теперь ты снова стал ракшасом, доблестным и отважным. Взойди же скорей на мою колесницу, она мигом перенесет нас в Панчавати».

Чудесные кони Раваны подняли золотую колесницу в поднебесье и понесли ее над горами и лесами, над царствами и городами, над реками и озерами — в Панчавати. Вскоре колесница повелителя Ланки уже летела над лесом Дандака. Вот она незаметно опустилась на землю недалеко от хижины сына Дашаратхи. Ракшасы сошли с колесницы, спрятались в кустах, и Равана сказал Мариче: «Ступай и делай то, что я тебе велел».

Великий страх перед Рамой охватил душу Маричи, но он безропотно повиновался государю Ланки. Обернувшись золотым оленем, выпрыгнул Марича на поляну перед хижиной Рамы, Лакшманы и Ситы. Он обежал вокруг хижины сына Дашаратхи, а потом принялся резво прыгать и скакать на поляне. Он то вдруг замирал на месте, изогнув длинную шею, то начинал весело бегать по поляне, то падал на спину и перекатывался по траве с боку на бок. Побегав и поиграв на поляне, Марича вдруг исчезал в лесу и не показывался долго, а потом снова выскакивал на поляну и весело прыгал по ней у дверей хижины сыновей Дашаратхи.

И случилось так, что Сита вышла из хижины собирать цветы и плоды манго и увидела золотого оленя с серебряными пятнами на шкуре. Прекрасный олень подбежал к ней и стал весело играть с ней и лизать теплым языком ее руки. Широко раскрыла Сита от удивления свои подобные лотосам глаза — никогда раньше не видела дочь Джанаки такого чуда. Золотом и серебром блистала шкура дивного оленя, на кончиках его рогов сверкали драгоценные камни; мордочка его была как красный лотос; как сапфир, голубело его брюшко, и ярким огнем горел на голове его драгоценный венец.

Восхищенная красотой золотого оленя, Сита стала звать сыновей Дашаратхи: «О Рама! О Лакшмана! Идите сюда скорей, поглядите на чудесного оленя!» И когда сыновья Дашаратхи вышли из хижины и увидели оленя, Лакшмана сказал Раме со страхом: «Мне кажется, брат мой, что это ракшас Марича прикинулся золотым оленем. Этот кровожадный пожиратель мяса и раньше оборачивался оленем и убивал царей, приезжавших в лес на охоту. Этот олень необычен своей красотой и драгоценным убранством. Таких оленей не рожают в лесу дикие лани. О мудрый брат мой, это, наверное, Марича, злобный и коварный оборотень».

С улыбкой на устах слушала Лакшману Сита; и сказала она своему благородному супругу: «О великий Рама! О доблестный сын Дашаратхи! Поймай для меня чудесного оленя. Я никогда еще не видела такого красивого и ласкового зверя. Поймай его мне, и он будет играть со мной на лесной поляне. Золотой олень пленил мое сердце, и, когда мы вернемся в Айодхью, он будет украшать древний дворец государей Кошалы. О Рама, любимый супруг мой, если ты не сможешь поймать живым прекрасного оленя, то пусть его чудесная шкура радует нас в нашем лесном жилище».

С восхищением взирал доблестный Рама на дивного оленя, и радость Ситы тронула его. И он сказал младшему брату: «Нигде в мире, Лакшмана, ты не увидишь такого прекрасного оленя. Красота его и убранство в каждом человеке вызовут удивление и радость. И боюсь я, что убьют его в этом лесу царственные охотники для забавы и заберут себе золотую шкуру и камни-самоцветы. Сита, моя любимая супруга, хочет сидеть на золотой шкуре оленя, и я добуду для нее эту шкуру. А если это не просто олень, а Марича, коварный ракшас-оборотень, то его непременно надо убить. Два раза я сохранил ему жизнь, а на этот раз уже не прощу ему хитрости и обмана. Ступай в хижину, Лакшмана, и зорко стереги Ситу, а я пойду ловить золотого оленя».

Рама опоясался острым и длинным мечом, через плечо повесил свой могучий лук и пошел по зеленой поляне к дивному золотому оленю. Но олень ему в руки не дался, а пугливо побежал от него в лесную чащу. Рама бросился за ним следом, но густые кусты скрыли чудесного зверя от зорких глаз сына Дашаратхи. Потом олень снова показался Раме на лесной опушке, постоял там недвижимо некоторое время, и, когда Рама был уже совсем рядом с оленем, тот сорвался с места, и снова скрыла его лесная чаща. Все дальше и дальше в глубь леса увлекал прекрасный олень сына Дашаратхи, а Рама все не мог его настигнуть. Быстрее ветра мчался могучий сын Дашаратхи по дремучему лесу, но чудесный олень не подпускал его близко к себе. И тогда разгневался Рама, достал из колчана огненную стрелу и выстрелил в золотого оленя из своего грозного лука. Неотвратимая стрела сына Дашаратхи сверкнула в воздухе, как ядовитая змея, и впилась в грудь Маричи, обернувшегося золотым оленем. От смертельного удара огненной стрелы Рамы Марича подскочил высоко в воздух, до самой вершины могучей пальмы, а затем рухнул на землю, испуская страшные вопли» Упав на землю, Марича вспомнил наказ Раваны, своего владыки, и закричал громко голосом Рамы: «Ах Сита! Ах Лакшмана!»

Стрела Рамы вернула Мариче его настоящий облик ракшаса, наводящего ужас. И когда Рама подбежал к тому месту, где упал золотой олень, сраженный его огненной стрелою, он увидел, что в луже крови лежит отвратительный Марича, ракшас злобный и коварный, и корчится в смертельных муках.

Тревожное беспокойство закралось в душу доблестного Рамы, и он быстро побежал обратно к своей хижине, где оставил Ситу и Лакшману. И пока он бежал по лесу, вспомнились ему слова младшего брата, говорившего Раме и Сите, что золотой олень сулит им несчастье и что не олень это вовсе, а Марича, ракшас-оборотень, не с добром пришедший к ним.

«Я, поистине, убил коварного Маричу, — думал про себя сын Дашаратхи, — а перед тем как расстаться с жизнью, Марича моим голосом вскрикнул: «Ах, Сита! Ах Лакшмана!» Что, если услышала его крик преданная и любящая Сита? И как поступил могучий Лакшмана, отважный и прямодушный, когда крик ракшаса достиг его слуха?» И сжалось сердце у Рамы, не ведавшего страха в битвах, от тревоги за жизнь Ситы и Лакшманы.

Когда Сита услышала голос Рамы, звавший ее и Лакшману на помощь, силы оставили ее нежное тело, и великий страх за жизнь супруга сковал ее душу. «Милый Лакшмана, — сказала она юному брату Рамы, — ты слышал горестный крик моего супруга. Наверное, с ним случилось несчастье и ему нужна твоя помощь. Так не медли же ни минуты, беги и помоги ему, о сын Сумитры!» Но Лакшмана помнил наказ старшего брата и не двинулся с места. И тогда дочь Джанаки в гневе сказала ему: «Теперь я узнала тебя, сын Сумитры. Ты вовсе не друг моему благородному супругу. Ты — враг, спрятавшийся за личиной брата! Уж не из-за меня ли ты жаждешь гибели родного брата? Ты, нечестивый Лакшмана, пожелал жену своего старшего брата и, не боясь позора, не идешь Раме на помощь! О Рама, любимый, с тобой случилось несчастье, и ни к чему мне сохранять свою жизнь!» Так причитала Сита, охваченная горем, и заливалась горючими слезами.