Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа

– Первый заболел. Врач говорит, надо везти в Шанхай. Нам денег не хватает, ты можешь одолжить?

Жена Хэ Сяоюна на него поглядела, потом опустила голову и стала есть дальше.

Сюй Саньгуань подождал, а потом сказал:

– Мы быстро вернем. Я тебе расписку напишу.

Она опять на него поглядела и опять уставилась в плошку.

Сюй Саньгуань сказал:

– Ты меня прости за обиду. Пожалей Первого, он ведь все-таки…

Жена Хэ Сяоюна обратилась к дочерям:

– Как ни крути, а Первый вам брат. Надо спасать. У вас сколько денег? Дайте ему.

Дочери поднялись на второй этаж за деньгами, а жена Хэ Сяоюна прямо при Сюй Саньгуане вынула из-за пазухи носовой платок, расстелила его на столе, и Сюй Саньгуань увидел бумажку в пять юаней, бумажку в два юаня и мелочь. Бумажки она положила на стол, а мелочь убрала обратно. Спустились дочери и передали матери свои деньги. Они сложила все вместе и отдала Сюй Саньгуаню.

– Пересчитай, тут семнадцать юаней.

Сюй Саньгуань пересчитал деньги, спрятал в карман и сказал:

– Я тринадцать дворов обошел. Вы дали больше всех. Кланяюсь вам в ноги.

И поклонился.

Дома он отдал Сюй Юйлань все шестьдесят три юаня.

– На первое время вам хватит. Вези его в Шанхай и смотри там за ним. А я соберу еще денег и тоже к вам приеду.

Сюй Юйлань увезла Первого в Шанхай, и тут выяснилось, что Второй тоже заболел. Он простудился, пока тащил Первого в город. Сюй Саньгуань испугался его лающего кашля и тоже отнес его в больницу. Врач сказал, что у него бронхит, воспаления легких пока нет. Поколют ему несколько дней антибиотики, и он поправится.

Сюй Саньгуань велел Третьему несколько дней не ходить на завод, присматривать за Вторым. И еще оставил ему десять юаней, чтобы покупал еду в заводской столовой (Третий не умел готовить).

А сам отправился к старосте Ли. Тот его встретил словами:

– Что, опять кровь сдавать?

Сюй Саньгуань закивал:

– Да, Первого повезли в шанхайскую больницу, Второй дома болеет. Деньги нужны…

– Можешь не продолжать. Ты решил каждый месяц кровь сдавать? Если тебе жить надоело, ты пойди и повесься. А сюда не приходи.

– Очень вас прошу, ради Гэньлуна…

– Гэньлун умер!

– Недавно. Еще тело не остыло! Ради памяти Гэньлуна!

Староста Ли засмеялся:

– Ну ты и бесстыжий! Ладно, дам тебе совет: иди в другую больницу. Они же не знают, что ты недавно кровь сдавал. Понял?

И, глядя на кивающего Сюй Саньгуаня, закончил:

– А если помрешь – я ни при чем.

Глава XXVIII

Сюй Саньгуань оставил Третьего дома ухаживать за Вторым, а сам собрал узелок (с белыми цветами по синему полю), положил в нагрудный карман два юаня три цзяо и отправился на пристань, чтобы плыть в Шанхай. Пароход по дороге останавливался в семнадцати городках, из них шесть были уездными, и Сюй Саньгуань планировал сдать там кровь.

В полдень приплыли в Линьпу. Он зашагал вдоль речки, вьющейся по городу, в расстегнутом ватнике, подставив загорелую грудь зимнему солнышку. В месте, где ступеньки подходили к самой воде, он спустился к реке. Вдоль берегов были привязаны лодки, но рядом с Сюй Саньгуанем как раз оказалось свободное местечко. Он заметил, что между камнями искрятся нерастаявшие снежинки – недавно в Линьпу тоже шел снег. Сюй Саньгуань вынул из узелка плошку, отвел в сторону плававшую на реке тину и зачерпнул поглубже. Он заметил, что вода даже с глубины зеленоватая. Она была совершенно ледяная, после первого же глотка его пробрала дрожь. Но он вытянул шею и одним глотком осушил всю плошку, потом обхватил себя руками и затрясся. Почувствовав, что вода в желудке согрелась, он точно так же осушил еще одну плошку.

По обоим берегам тянулись домики, сквозь запотевшие окна было видно, что там обедают люди. Вскоре они заметили, что на ступеньках сидит старик лет пятидесяти, пьет воду прямо из реки и трясется. Ему крикнули:

– Что, так пить захотелось? Сейчас зима, простудишься. Иди к нам, мы тебе дадим кипятку, чаю заварим…

– Спасибо, люди добрые! Мне много воды надо, не буду вас беспокоить.

– Нам воды не жалко. Одного чайника не хватит – мы тебе и два, и три заварим!

– Спасибо! Вы мне лучше дайте соли. Тут вода и правда холодная, я больше пить не могу. А от соли пить захочется.

– Зачем же тебе соль? Если больше пить не хочется, ты и не пей!

– Вы люди хорошие, вам я расскажу: мне надо кровь сдавать, а для этого надо много пить. Тогда крови будет много, и я сдам две плошки.

– А зачем тебе кровь сдавать?

– Сын гепатитом заболел, его в шанхайскую больницу увезли. А денег на лечение нет. Вот я по дороге и сдаю кровь, чтобы денег заработать.

На него стали смотреть с сочувствием.

– Люди добрые, дайте мне соли.

Несколько человек принесли ему соли в бумажке и три чайника с горячим чаем.

– Сколько соли! Мне столько не съесть. А вообще-то чай я могу и без соли выпить.

– Тогда возьми соль с собой, еще пригодится.

Сюй Саньгуань набрал полплошки речной воды, добавил чаю из чайника, отпил и сказал:

– Очень вкусно.

Так он выпил еще три плошки.

– Ну, ты и мастер пить!

Сюй Саньгуань застеснялся:

– Я себя заставляю.

Потом посмотрел на стоящие на ступеньках три чайника и спросил:

– А это чьи? Кому возвращать?

– Не беспокойся, мы сами заберем.

– Спасибо вам! Нечем мне вас отблагодарить, так я вам в землю поклонюсь.

В местной больнице он нашел в конце коридора комнату, где сидел человек, похожий на старосту Ли. Сюй Саньгуань ему сказал:

– Я знаю, ты местный кровяной староста. У нас в городе есть такой же. И халат у тебя такой же грязный: на груди, потому что ты о стол опираешься, на рукавах, потому что руки на стол кладешь, и сзади он у тебя тоже грязный, потому что целыми днями на стуле сидишь.

Потом он сдал кровь, поел в местном ресторане жареной печенки и выпил два ляна рисового вина. На улице было очень холодно. Зимний ветер забирался внутрь ватника и пронизывал до костей. По животу и горлу проходили судороги. Сюй Саньгуань знал: это потому, что он продал свое тепло. Он обхватил себя за ворот обеими руками…

Потом он дошел до стенки, где на солнышке грелись несколько молодых парней. Они щурились от света, болтали и смеялись. Сюй Саньгуань притулился между ними. Когда они на него посмотрели, он сказал:

– Здесь теплей и ветра меньше.

Они кивнули. Потом один шепнул другим:

– Смотрите, как он держится за шею: будто его душат, а он не дает затянуть веревку.

Сюй Саньгуань объяснил:

– Это я чтобы не замерзнуть. Воротник – все равно что окно в доме, через него холод проникает. Вы ведь зимой окна закрываете.

Они усмехнулись:

– Как ты холода боишься! А еще в ватнике. Посмотри на нас: мы без ватников, да еще с расстегнутым воротом.

– Я тоже только что ходил с расстегнутым воротом. И выпил восемь плошек речной воды.

– У тебя жар? Ты бредишь?

– Нет у меня жара.

– Пощупай себе лоб. Ну, чего ждешь? Трудно, что ли?

Сюй Саньгуань пощупал себе лоб.

– Ничего не чувствую. У меня и руки, и лоб холодные.

Один из парней сказал:

– Дай-ка я пощупаю… И правда, лоб ледяной.

Другой возразил:

– Это потому, что ты руку только что вынул из рукава, она у тебя горячая. Ты пощупай его лоб своим лбом.

Тот послушался и воскликнул:

– Все равно, лоб у него холодный. Значит, жар не у него, а у меня!

Потом все они по очереди пощупали лоб Сюй Саньгуаня своими лбами, засмеялись и сказали ему:

– Ты прав, жар не у тебя, а у нас.

И они, посвистывая, пошли прочь. Когда они исчезли из виду и свист их затих, Сюй Саньгуань, улыбаясь, сел на камень у подножия стены. Туда падало больше всего солнечного света. Он почувствовал, что тело в ватнике более или менее согрелось, а вот руки замерзли, и спрятал их в рукава.

* * *

Сюй Саньгуань проплыл на пароходе еще несколько городков и добрался до Байли. Там снег был уже старый и грязный, а ветер дул так сильно, что Сюй Саньгуаню казалось, будто кожа у него на лице стала сухой и жесткой, как вобла. Он шел вдоль реки, ел соль, а когда просыпалась жажда, спускался к воде и пил.

После того как он сдал в местной больнице кровь, у него не хватило сил даже дойти до ресторана на другой стороне улицы. Ноги задрожали и подломились, словно сухие ветви на ветру. Он упал. Вокруг собрались люди и стали спрашивать, что с ним, но он отвечал непонятно. Тогда они решили отнести его в больницу, благо она была в нескольких шагах. Но он сопротивлялся и бормотал:

– Нет, нет, нет… Я не болен.

– А что с тобой?

– Мне холодно.

– Может быть, у него болотная лихорадка? Ее в больнице не вылечат. По разговору он не местный. Тогда надо в гостиницу.

Его отнесли на спине в ближайшую гостиницу, положили в четырехместный номер и накрыли одеялами со всех кроватей.

– Ну как, теперь теплее?

– Нет.

– Значит, точно лихорадка. Холод не снаружи, а внутри. Тебе надо что-нибудь съесть.