Эвернесс - Йен Макдональд

Девочка смущенно поежилась, но тут же легонько погладила рюкзак Эверетта.

— Ну ведь бона же… У вас там у всех такие игрушки есть?

— Это одна из последних разработок, но, в общем, ничего особенного. У всех есть портативные компьютеры. Или вот… — Эверетт вытащил мобильник, включил. — Сигнал сюда, конечно, не доходит, а вообще-то, это мобильный телефон. Еще на нем всякие приложения имеются, и музыка, и картинки, и то, что у вас, кажется, называют Интервеб… И камера довольно приличная.

Эверетт сфотографировал изумленную Сен и показал ей снимок. Она снова смутилась, даже лицо руками закрыла, а потом взяла телефон в руки, чтобы получше рассмотреть.

— Если провести вот так пальцем, можно увеличить изображение или уменьшить.

Эверетт продемонстрировал, как управлять экраном.

— Бонару-у! — восхитилась она. — Вы круты, Земля-10! Почти как типчики с Земли-4, только у них там вся эта история с Луной… Так, хорошо, я кое-что поняла про твой мир. Техника у вас бона, а школьная форма отвратная. И куда ты направляешься?

Эверетт не ответил. Не настолько он ей доверял.

— Да ладно тебе, оми! Всякие там ученые-бизнесмены и разные другие типы из Пленитуды, когда перемещаются в другую вселенную, ездят на лимузинах с охраной, и прыгольверы у них, все дела. А ты едешь по Трафальгарской линии, одет, как последний лопух и везешь с собой иномирную технику на миллионы динарей. Сам-то хоть знаешь, куда тебе надо, оми?

Эверетт молчал. Поезд въехал в арку прямо в громадном жилом здании. В тоннеле грохот колес и рев мотора стали оглушительными. Вспыхнули дуговые лампы. За окнами вагона мелькали окна квартир — краткие обрывки чужой жизни. Девочка придвинулась ближе.

— Оми, оми! Я, между прочим, считаю остановки. Если на следующей не сойдешь, значит, ты, как и я, едешь до конечной. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны. А ты там никогда не бывал. Тебе нужен проводник.

— Почему я должен тебе верить? Ты даже не сказала, как тебя зовут.

Девочка обиженно выпрямилась.

— Ты тоже не назвался, странник между мирами!

— Эверетт. Эверетт Сингх.

— Имя похоже аэриш.

— Пенджабское имя…

— Ну ты вообще ничего не знаешь, да, Эверетт Сингх? Вот посмотри на меня… Нет, скажем по-другому: там есть такие типы, что мигом отнимут твою дилли-долли технику, еще и дурацкие шмотки с тебя снимут, если решат, что за них можно хоть шиллинг выручить, а вместо спасибо вырежут тебе почки. Эверетт Сингх, Эверетт Сингх, ну откуда ты такой взялся?

Поезд со скрежетом остановился у ярко освещенной платформы, построенной внутри жилого дома. Слева и справа, словно утесы, высились ряды этажей с балконами, украшенными кованой чугунной решеткой. Кирпичное ущелье крест-накрест пересекали электрические провода и веревки с развешанным на них бельем. Высоко вверху проходила еще одна линия надземки, под прямым углом к той, где находился Эверетт, а еще выше была стеклянная кровля с чугунным переплетом. Над платформой, хлопая крыльями, носились голуби. Двери открылись, несколько пассажиров вышли, никто не вошел. Кроме Эверетта с девочкой, в вагоне никого не осталось. Прозвучал предупреждающий сигнал, и двери закрылись.

— Эверетт Сингх, следующая остановка — порт Большой Хакни…

— Мне нужно где-нибудь переночевать, — выпалил Эверетт, когда поезд отъехал от станции.

— Само собой. Что ж ты сразу не сказал, оми? Может, я и хотела спереть твою игрушку, но я хоть этого не скрывала, понимаешь? Мне ты можешь доверять, Эверетт Сингх.

Эверетт не вполне соглашался с такой логикой, но место для ночевки было нужно позарез. Поезд, гремя, вырвался из кирпичной пещеры — Эверетт только сейчас сообразил, что там просто множество домов за долгие десятилетия срослись друг с другом в единое целое, город внутри города. У него перехватило дыхание от новой удивительной картины. Дирижабли! Десятки, а может быть, сотни дирижаблей, уткнувшихся носами в башни-причалы, совсем заслонили мутное от смога ночное небо. Поезд шел по навесным рельсам между землей и сплошным пологом из дирижаблей.

Внизу тянулись приземистые пакгаузы, мелькали погрузочные платформы и обтекаемые электрофургоны. По серебристым рельсам сновали дрезины, а между ними шустро передвигались автопогрузчики, удерживая на своих вилках контейнеры с грузом. У многих дирижаблей снизу были открыты люки: целые секции корпуса опускались вниз на тросах. Одни разгружались, другие принимали на борт контейнеры и палеты с грузом. Вот один закончил погрузку и закрыл люк. Из другого, открытого люка выглянула физиономия, такая же смуглая, как у самого Эверетта. Кругом царили шум и деловитая суматоха. Сверху все это освещали яркие дуговые лампы.

— Родной Хакни! — сказала девочка. — Идем, странничек, здесь нам выходить.

Поезд затормозил под очередной стеклянной кровлей и вытряхнул пассажиров на платформу. В самом деле, конечная. Железная дорога в этом месте проходила над сортировочной станцией. Лязгая и рассыпая искры, внизу проносились товарные поезда и маневровые составы. Пахло молнией и машинным маслом. Эверетт готов был смотреть на это часами, но девочка потащила его за собой по металлическим ступенькам. Они с ней последними прошли через турникет. На улице ветер мгновенно осыпал Эверетту плечи и ноги мокрым снегом.

— Хватит пучиться! — сказала девочка. — Как будто приезжий.

Но Эверетт не мог удержаться, чтобы не глазеть по сторонам. Повсюду кипела работа, и отвлекаться не следовало. Девочка несколько раз выдергивала Эверетта с пути автопогрузчика, надвигавшегося на них с высоко поднятым контейнером, или останавливала, не давая ринуться под колеса маневрового состава. Они перепрыгивали через серебристые рельсы, пробирались между штабелями контейнеров, где тоскливо и пронзительно завывал ветер. Почти бегом преодолевали залитые ледяным дождем и просвистанные ветром улицы, где сияли неоновыми вывесками кофейни и пабы, китайские забегаловки, где подают лапшу, и закусочные, где можно отведать ямайского кэрри. Из освещенных открытых дверей доносились голоса и звуки музыки. Музыка напомнила Эверетту ретросинтипоп восьмидесятых. Вроде той, что обычно заказывают родители на свадьбах, только с более жестким ритмом. Часто слышалось пение. Из одного паба вместе с ароматом пива и клубами сигаретного дыма вырвались обрывки рождественского хорала «Слышишь, ангелы поют». У входа в паб воняло застарелой мочой. Витрину и дверь украшали слегка провисшие рождественские гирлянды, мигая огоньками. Мейр-стрит, вот где они находятся! А вверху застыли у причалов дирижабли, словно листья на огромном дереве.

В одиночку он здесь ни за что не выживет.

Девочка повела его прямо под дирижабли. Дождь лил с них водопадом. Из-под водопада выступили двое мужчин. С их длинных непромокаемых плащей и бесформенных шляп с широкими обвисшими полями текла вода. Темные, почти квадратные силуэты резко выделялись на фоне света изнутри дирижабля. Девочка, увидев их, явно не обрадовалась.

— Где твой кэп? — спросил один утробным низким голосом.

— Я откуда знаю? Сами знаете, она приходит и уходит, как ей вздумается.

— А это что за хмырь с тобой? — У второго незнакомца оказался сильный голландский акцент.

Эверетт незаметно спрятал рюкзак за спину.

— Да вот, веду к нам. Хочу обаять и облапошить, — ответила девочка.

Голландец согнулся пополам от хохота. Утробный в отличие от него веселиться не стал.

— Гляди сюда, палоне. Передай капитану: Иддлер дает ей время до рождественского сочельника, не больше. К тому времени пусть подготовит свои предложения. Поняла? Сочельник — крайний срок.

Двое незнакомцев двинулись дальше и скрылись в глубине порта. Голландец все еще посмеивался.

— Что за Иддлер?

— Иддлер-диддлер, трулялидлер…

Эверетта не обманул легкомысленный тон девочки. Двое громил ее напугали, но она не собиралась ему объяснять, кто такой Иддлер.

— А капитан — это кто?

— Эверетт Сингх, знаешь, почему я ни за что в жизни не стану с тобой лизаться и всякое такое прочее? Потому что ты все время задаешь вопросы. Вопросы и вопросы, без конца. Капитан, да. Ну, мой капитан. — Она нырнула под завесу падающей воды. — Идем, или здесь ночевать будешь?

Брюхо дирижабля было распахнуто, грузовые платформы, лифты и лебедки спущены на землю. Эверетт прищурился, глядя против света. На носу воздушного корабля, с нижней стороны, было по трафарету выведено название: «Эвернесс».

Девочка назвала свои карты — Таро «Эвернесс».

Сейчас она вскочила на кормовую грузовую платформу, поддернула рукав и щелкнула по приборчику на запястье, вроде наручных часов. Где-то наверху зажужжали моторы. Вниз спустились два троса с приделанными к ним петлями. Девочка ухватилась за петлю, в другую просунула ступню и повернула циферблат своих часов-не-часов. Трос потянул ее вверх, к свету.