В плену Левиафана - Виктория Платова

Лео явно пребывает в восхищении, он и шагу ступить не может без Игнасио; он ведет себя так, как будто Игнасио не работник, нанятый для строительства, а… друг! Что ж, такое поведение вполне объяснимо: Лео и Игнасио делают одно дело и просто вынуждены проводить большое количество времени вместе. Лео полностью зависит от Игнасио, ведь этот парень — профессионал, он хорошо разбирается в том, в чем ни Лео, ни тем более Алекс не смыслят ни уха ни рыла. Вот если бы речь шла о рубашках!.. Но в магазин к Алексу чужак не заглядывает, он покупает рубашки совсем в других местах. Или не покупает их вовсе, довольствуясь тем запасом вещей, который у него есть.

…Еще пятнадцать минут они поговорили о чем-то малозначительном — вроде погоды на предстоящие месяцы, по сведениям Лео осень обещает быть относительно сухой. А на вопрос Алекса о том, кто еще задействован в реанимации дома, Лео дал довольно уклончивый ответ: все строители — соотечественники Игнасио, поскольку именно он набирал людей и он отвечает за качество и сроки работ.

Никто из строителей не появлялся в К. ни летом, ни осенью, ничего экстраординарного в этом факте не было: дорога на вершину проходит в стороне от городка. И вряд ли рабочие вообще располагали временем, чтобы познакомиться с немногими достопримечательностями или просто оттянуться. Они не заглядывали ни в боулинг, ни в бары, ни в кинотеатр, из чего Алекс сделал вывод, что строители работают без выходных. Они так и остались для Алекса фантомами. Клонами круглоглаза-Игнасио, в последний раз он всплыл в середине декабря. Алекс заприметил его выходящим из аптеки синьоры Паглиа, Лео с ним не было.

Игнасио на ходу изучал надпись на коробочке, которую держал в руках. Вид у него был озабоченный и растерянный одновременно, так что вопрос, с которым обратился Алекс, выглядел вполне уместно:

— Я могу чем-то помочь?..

Игнасио посмотрел на молодого человека с тоской (так, во всяком случае, показалось Алексу), после чего несколько раз дернул подбородком. Вопрос о помощи отпал сам собой, но от встречи у Алекса остался не очень приятный осадок. Как будто он не сделал того, что мог бы сделать, что должен был. Дождавшись, пока Игнасио скроется за углом, Алекс толкнул дверь аптеки. Беседа с синьорой Паглиа продлилась не меньше получаса — старуха всегда отличалась говорливостью, но на этот раз превзошла сама себя, рассказывая о дочери и младшем внуке, какой это замечательный малыш: ему всего лишь десять, а он выказывает незаурядные математические способности и уже участвовал в олимпиаде. Вполуха слушая болтовню старухи, Алекс раздумывал, как бы поизящнее расспросить аптекаршу о последнем посетителе. Но — о счастье! — синьора Паглиа сама вспомнила о нем.

— Не нравятся мне эти чужаки, — сказала она, поджав тонкие губы. — Никогда не знаешь, что у них на уме.

— О ком вы, синьора Паглиа?

— О парне, который сюда заходил. Разве ты не столкнулся с ним на пороге, Алекс?

— А-а… Тот строитель, который работает в доме на вершине?

— Уж не знаю, где он там работает и чем занимается… Но когда остаешься с таким типом один на один, вспоминаешь всех святых сразу.

— С чего бы?

— На всякий случай. От кого еще ждать помощи одинокой старой женщине?

— Ну, не преувеличивайте, синьора Паглиа. Не такая вы старая. И не такая одинокая.

— Это когда не надо вокруг полно людей, — меланхолично заметила аптекарша. — А когда надо, никого не дозовешься, прямо пропадай.

— Он что, угрожал вам? Тот парень?

— Еще чего! Но вид у него был… То ли рухнет замертво, то ли в горло тебе вцепится — вот какой!

Алекс все еще не мог понять, к чему клонит старуха. Да, выглядел Игнасио неважнецки, но о том, чтобы вцепиться кому-то в горло?..

— Я бы не стал драматизировать ситуацию, синьора Паглиа…

— Я и не драматизирую, но страху все равно натерпелась.

— Он ведь зашел к вам не просто так? Не для того, чтобы напугать?

— Верно. Он попросил успокоительное. Сильнодействующее, но для сильнодействующего нужен рецепт, как ты понимаешь.

— И… что же вы ему дали?

— Травяной сбор, — хихикнула синьора Паглиа. — Мне он всегда помогал справиться с… эээ… угнетенным состоянием. Хоть парень и чужак, но дурного я ему не присоветую.

— Чем же он был так угнетен?

— Ты задаешь странные вопросы, Алекс. Откуда мне знать, что там у него не слава богу? Он и объяснить толком не смог, да и что возьмешь с пришлого человека? Ну, а тебе что понадобилось у синьоры Паглиа, дорогой мой?

— Ммм… Что-нибудь от горла. — Чтобы ответ выглядел убедительнее, Алекс даже пару раз кашлянул. — Зверски болит со вчерашнего дня.

— С горлом шутки плохи, особенно зимой, — наставительно сказала старуха. — Сейчас подберем тебе что-нибудь, не волнуйся.

Еще десять минут ушло на подбор лекарств от несуществующей простуды, и из аптеки Алекс вышел груженный целым пакетом таблеток, сиропов, микстур, пастилок и леденцов, проклиная себя за то, что не попросил у синьоры Паглиа обыкновенный пластырь.

Как впоследствии оказалось, трюк с больным горлом не стоил свеч: Алекс никогда больше не видел гениального инженера Игнасио, он исчез так же внезапно, как и появился. Исчезновение объяснялось просто: строительные работы в доме на вершине подошли к концу, а за два дня до Рождества в магазинчике Алекса появился Лео.

— Не забыл о пари? — весело улыбаясь, с порога напомнил он.

— Нет, конечно.

— Готовь коньяк. Ты проиграл! Завтра воскресенье, так что приглашаю тебя в «Левиафан», чтобы ты убедился в проигрыше. Собственными глазами.

— «Левиафан»?

— Я назвал дом «Левиафаном». У каждого дома должно быть имя, ты согласен?

Над квартирой Алекса висит лишь скромная табличка с номером, но что взять с квартиры? Дом — дело другое, в бытность риелтором Алекс видел большое количество домов, имевших собственное название. Стартовая цена таких домов — полмиллиона евро, не ниже, к ним прилагается кусок земли, реликтовые сосны, шикарный вид из окон, полы с подогревом, гараж на несколько машин и спутниковое телевидение. Названия всех этих особняков и вилл кажутся вытащенными прямиком из входящего в базовый пакет телеканала «Romantica» — такие они сладкие и умиротворяющие, поразительно вегетарианские: «Орхидея», «Эдельвейс», «Приют двух сосен», «Чистый родник».

В «Левиафане» Алексу чудится что-то грозное. Кажется, так звали ненасытное морское чудовище: обвить кольцами корпус корабля и сожрать целую команду несчастных мореплавателей для него не проблема. Правда, совершенно неизвестно, как поведет себя чудовище, оказавшись вне привычной океанской стихии, — в горах. Алекс сильно надеется, что его воинственный пыл поутихнет.

— Странное имя ты выбрал для дома…

— А по-моему, красивое. Не «Эдельвейсом» же его называть!

Если уж не блистающий особым интеллектом Алекс в курсе, кто такой Левиафан, то умник Лео знает о нем и подавно. Наверное, у него были основания назвать дом именно так, но вдаваться в подробности Алексу не хочется. Излишнее любопытство может рассердить Лео, и забег с главным призом в виде приятельских отношений (а может, и дружбы) снова окажется отложенным на неопределенное время.

Алекс не хочет рисковать.

— Не «Эдельвейсом», точно. «Эдельвейсов» в наших краях полно.

— Вот видишь! А «Левиафан» — один. Это — уникальный дом, завтра ты сам в этом убедишься.

— Хорошо, хорошо! Я верю и так. Поедем на моей машине?

— Нет необходимости, Алекс. Поскольку моя тачка не очень-то функциональна в здешних условиях, я разжился другой.

«Разжился другой», надо же! Звучит так, как будто Лео просто сменил галстук. Снял рубашку для светского раута и напялил на себя другую, в стиле casual. Впрочем, не стоит забывать, кто такой Лео. Миллионер с придурью, как выразился когда-то синьор Пьячентини; вторая часть высказывания, по мнению Алекса, не соответствует действительности, но с первой он готов согласиться. В средствах Лео не стеснен, это точно, и если завтра на площадке за домом Алекса вдруг приземлится вертолет, он не будет удивлен.

Но лучше бы это оказался красно-белый «Стилетто», об отсутствии взлетной полосы в такие минуты думаешь в последнюю очередь.

…Впрочем, до вертолета, а уж тем более «Стилетто» дело не дошло: утром в воскресенье Алекс загрузился в самый обычный спортивный джип, к тому же подержанный с виду. Заднее сиденье было завалено коробками и пакетами: их было явно больше, чем может уместиться в двух руках и даже в четырех (учитывая руки Алекса). Неужели придется делать несколько ходок на вершину? Представив «козью тропу», Алекс приуныл: и летом она не выглядела образцом надежности, что уж говорить о зиме?

Опасения развеялись в тот самый момент, когда джип уткнулся в стоянку у двух скал. Существенных изменений она не претерпела, разве что старые канаты на столбах сменились новыми. Таблички с запретительными надписями тоже исчезли, все, кроме одной: